Бесчувственный. Верни мне сердце

Мила.

Я хотела открыть глаза, но у меня это не получилось. Так же не получилось сделать нормальный вздох, что–то мешало. Попытка поднять руку ни чем не увенчалась, как и заговорить.

Накатила неожиданная слабость. Казалось, эти нехитрые действия выжали из меня все силы. Не став себе отказывать, я снова провалилась в сон.

Когда проснулась следующий раз, все мои попытки хоть как–то пошевелиться либо что–то сделать ничем не увенчалась. Я лишь снова почувствовала усталость.

Наверно на попытке седьмой, я все же смогла приоткрыть глаза, чтобы тут же их зажмурить от яркого света.

Но проморгавшись я все–таки смогла их открыть. Вот только в поле моего зрения был лишь белый потолок. Еще раздражающий писк. Не нужно было гадать где я нахожусь. Таких вот пробуждений на больничной койке у меня уже было достаточно. Единственное что меня сейчас беспокоило, сколько я тут нахожусь.

Будто подслушав мои мысли в палате появилась медсестра. Увидев, что я проснулась, она тут же скрылась, чтобы вернуться через минуту с доктором.

Несколько нехитрых манипуляций, и из меня вытащили трубку и я наконец смогла нормально вздохнуть.

– Сколько...? – хрипло еле слышно спросила.

Горло жгло, словно по нему прошлись наждачкой. Слабость никуда не делась, и казалось такое простое слово, далось с трудом.

– Неделя, – ответил доктор. – Хотя мы и не надеялись, что вы так быстро очнетесь.

Немного, но и этого достаточно. Мама наверное там сума сошла. Ведь даже находясь рядом с Адрианом, я умудрялась звонить ей каждый день, чтобы сообщить что со мной все нормально. К счастью телефонов в офисе хватало. Но сейчас, я даже боюсь представить, что она могла подумать.

– Мне... нужно... позвонить... – не с первой попытки, но все же проговорила я.

– Вам сейчас нужно отдыхать. Мы сами с кем нужно свяжемся и сообщим, что вы пришли в себя, – проговорил доктор, вводя лекарство в катетер.

После чего я почувствовала, как на меня словно бетонная плита свалилась усталость. Возмущаться или что–то требовать мне тут же расхотелось, зато жутко захотелось спать. Противясь этому из последних сил, я все же провалилась в сон.

Когда проснулась снова, то встретилась взглядом с Витой. Девушка всего за неделю сильно изменилась. Стала выглядеть взрослее, щеки впали, глаза больше не горели веселым блеском, и на лице не было присущей только для нее заразительной улыбки.

– Ты изменилась, – тихо проговорила я.

– Ты себя еще не видела, – парировала она.

– Что случилось? – спросила, у нее следя за эмоциями девушки.

– Тебя опоил Макс, – ответила она, скривившись. – Алкоголь и все такое...

– Я не об этом, – тихо перебила ее.

– Ах, это... – произнесла она и усмехнулась уголком губ. – Адриан рассказал как погиб Руслан, точнее из–за кого, – сказала и плотно сжала губы.

Было больно смотреть на девушку, и я отвернулась, пряча накатившие слезы.

Теперь понятно почему она выглядит так. Одно дело знать что брат погиб, а другое как это случилось. А знать, что в этом виноват кто–то, еще и знакомый больнее в двойне.

– Ты меня теперь ненавидишь?

– Нет, скорее мне жаль тебя, – ответила она холодно. – В том, что мы обе потеряли любимого человека, виноват только Адриан. Я никогда не думала, что скажу это, но я действительно ненавижу его. Раньше я думала, что мне это только кажется, но сейчас точно знаю, что действительно ненавижу его, – голос девушки звучал жестко, так чтобы никто не смел опровергнуть ее слова или переубедить в обратном.

Мне было непривычно слышать подобное от нее. Оказывается у нас больше общего, чем мне казалось.

– Вот, – произнесла Вита, заставляя повернуться к ней и встретиться взглядом. – Тут твои документы и деньги на обратный билет, – тихо сказала она. – Брат об этом ничего не знает. Билет купишь перед самым взлетом, чтобы они тебя не засекли. Уезжай сразу же как только тебя выпишут. Я договорилась с доктором что Адриана предупредят об этом спустя день, но все равно нужно быть осторожней, у него длинные руки, – усмехнулась она, положив документы под подушку.

– И впредь, будь осторожней, если брат что–то решил то оно так и будет, – предупредила она, поднимаясь, в намерение покинуть палату.

– А ты?

Девушка обернулась и невесело усмехнулась.

– А я? Я связалась с матерью. Она конечно не рада вновь обрести дочь, но немалый счет это компенсировал, – ответила она. – Пока погощу у нее, а потом придумаю что–нибудь, – пожала она плечами. – Да ты не парься, выздоравливай и возвращайся домой, – беззаботно проговорила Вита, открывая дверь.

– Спасибо, – успела ее поблагодарить, до того как она покинула палату.

До конца не веря в случившееся, я подняла руку и просунула ее под подушку. И пока не нащупала и не сжала заветный твердый прямоугольник документов, не успокоилась. На лице появилась счастливая улыбка.

Впервые за долгое время я была счастлива, имея возможность вернуться домой.

Как и говорила Вита, сразу же после выписки я отправилась в аэропорт. Не сказать, что я полностью оправилась после инцидента, (слабость в теле еще присутствовала) но ждать дальше было нельзя.

Как покидала больницу и садилась в такси не помню, впрочем, как и дорогу до аэропорта. Все это время сознание было как в тумане, словно все это происходило не со мной. Очнулась я только в самолете, когда он был на полпути к родному городу.

Выдохнув, я позволила себе немного расслабиться. Вот когда окажусь в родных стенах квартиры и обниму маму, тогда можно будет полностью расслабиться.

Как провалилась в сон сама не заметила. Наверное, все же сказалось нервное напряжение, и слабость. Но я все равно была благодарна организму за возможность немного отдохнуть.

Первым делом, когда оказалась на улице города, вздохнула полной грудью. После чего поймала такси и отправилась домой.

– Ну, кто там еще? – послышался мамин недовольный голос из квартиры. – Нет Милы, и я понятия не имею, когда она появится! – выговаривала она, открывая двери.

– Мила?! – воскликнула она пораженно. – Доченька! Жива! – прокричала мама и кинулась меня обнимать.

– Ну мам, все хватит, – проговорила когда она стала ощупывать меня. – Может, хоть в дом пустишь?

– Точно! – спохватилась мама. – Что ж мы на пороге то стоим? Проходи, – посторонилась она, пропуская меня в квартиру. – А где твой чемодан? – спросила мама нахмурившись.

Я на это улыбнулась и пожала плечами.

– Налегке приехала, – ответила ей.

Плечи мамы тут же опустились, и она сама как–то вся сжалась, обнимая себя руками.

– Значит ты ненадолго? – севшим голосом спросила мама.

– Мам, ну ты чего? – обняла ее. – Вещи позже пришлют.

– Правда? – улыбнулась она, но во взгляде не появился тот радостный блеск, что совсем недавно потух.

– Знаешь, дорога была долгой, я безумно устала, а еще я очень сильно соскучилась по тебе и твоей еде, – сказала вместо ответа.

И это прозвучало для нее лучше чем любое согласие. Мама тут же спохватилась и, бормоча под нос, что у нее ничего нет, что бы меня накормить, умчалась на кухню.

Проследив за тем как мама скрылась на кухне прошла в свою комнату. Она встретила меня тем же беспорядком как я ее и оставляла. Мама не имела привычку лезть в мои личные вещи, за что я была ей благодарна.

Окинув родные стены внимательным взглядом, я остановила его на фотографиях. Подойдя к ним, прикоснулась к тому фото, где был запечатлен Руслан, грустно вздохнула.

– Мила, идем кушать, – крикнула мама, от чего я улыбнулась.

Как же давно я не слышала этого, как же я соскучилась по ней.

– Небось не кормили тебя там, совсем исхудала, – бормотала она когда я вошла на кухню.

Подойдя к маме, я снова ее обняла и вдохнула такой родной запах.

– Ты чего, Мила? – спросила мама, тут же насторожившись.

– Ничего, просто соскучилась.

После того как я оказалась дома, прошла неделя. Мама работала, а я пока сидела дома. Я хотела на следующий же день пойти искать работу. Ведь практику никто не отменял, а жизнь продолжается. Но мама воспротивилась моей идее.