Рушу, я тебя...

Вдруг ты стала мне настолько важной.

Паша.

Я взял на работу из дома единственный шарф, еле дождался вечера, пропуская мимо шуточки от Димы и странные взгляды от единственной работницы отдела кадров, который таковым тогда трудно было назвать. Клавдия Семёновна причитала, что я стал слишком беззаботен и много улыбался. Ей это не нравилось, ибо "все эти Ваши улыбочки, Павел Арсеньевич, отрицательно скажутся на рабочем процессе".

Но на самом деле, вышло всё скорее наоборот. И каким-то чудом мне удалось договориться о встрече с ещё одной компанией, пороги которой я неудачно оббивал все те года моего начала предпринимательства. Наверное, это всё мой повеселевший тон и более лёгкий настрой (из-за тебя). Более того, у них было свободно окошко в 16:00. Это был шанс произвести впечатление. Возможность, за которую нужно было хвататься.

И что я сделал? Договорился о деловом ужине в ресторане поблизости с нашей станцией. Гениально? Мне тогда казалось, что да. Мы с Димой (и моим шарфом) рванули туда, встретили даже не опоздавшие важные лица с почтением, как бывало много раз до и много раз после. И начали презентовать наше детище, что когда-то собиралось в подвалах и на коленке. За плечами была огромная работа и я наконец понял, что... всё было не зря, знакомство с тобой дало мне второе дыхание.

И это правда, хотя ты бы снова поморщилась и сказала, что я сумасшедший.

Итак, пока кислые мины сменялись заинтересованностью, я пылал своим предложением и заодно смотрел на часы, уверяя, что наше ПО спустя год громыхнёт на всю страну. И вот, ровно в 16:40, подводя свою важную часть к завершению, я встал из-за опустевшего стола, поблагодарил всех и сослался на очень важную встречу, оставив Диму заканчивать формальности. Неплохо, правда? Чокнутый.

Это "неплохо" спустя время отняло у меня лучшего друга, решившего, что тогда в те дни, когда нам наконец начало везти, он сделал всё самое важное. Я не знаю, так ли это. Но это уже случится после... а в тот день, 8 декабря, уже через пару минут я в неположенном месте перебегал дорогу ко входу в метро и увидел злосчастный цветочный. Точнее, ромашки с витрины. И не смог пробежать мимо.

Помню, как тогда причитала продавщица, когда я пытался объяснить, что опаздываю и не нуждаюсь в красивом бантике. Вот с этим букетищем ровно в 17:00 и влетел в очередь за жетончиками, впервые осознав, что надо было позаботиться о проходе раньше. Итак, я стоял где-то десятый. Передо мной была экскурсионная группа, и это означало только одно.

— Твою мать, Паша... - рычал, ослабляя шарф и боясь, что я тебя просто упущу.

Но внутри ещё тлела надежда, что вот в любую секунду твоя фигура проскользнёт в турникеты здесь, наверху, как уже это бывало. Но твоё пальто всё не находилось, а очередь еле продвигалась вперёд.

Наверное, так бывает всегда. Потому к моменту, когда всё же оказался напротив женщины, уверяющей меня все те дни в необходимости абонемента, я вывалил ей всю оставшуюся наличку, наскребя на двадцать жетонов.

Каковы были шансы того, что ты стала бы меня ждать? На часах было 17:16. Мы были едва знакомы. Я просто проклял всё, пока преодолевал турникет и оббегал замерших работяг на эскалаторе. Слетев с небывалой скоростью вниз и оглянувшись, понял тогда, что ты могла и правда уйти.

Это было ужасно.

Я оглядывался, уже начиная ненавидеть ромашки в руке и думая, что даже найти тебя не смогу. Ни номера телефона, ни-че-го. А нет, вру. Фамилия. Место, в котором ты иногда появляешься. Конечная станция, очертания дома, в котором ты, возможно, живёшь, и общепит с малой вероятностью встретить кого-то, кто тебя знал. Тогда казалось, что в этом муравейнике я тебя такую больше никогда не найду.

— Твою мать, - снова прокрутился на 360.

Решил наконец идти на перрон, оглядываясь на каждом шагу.

— Будь где-то тут... ну, пожалуйста.

Вот так тогда можно было всё потерять. Тебя потерять. Мне повезло. Да... стоило только дойти до конца, как у колонны я увидел одиноко замершую девчонку с знакомыми наушниками. Ты смотрела себе под ноги, явно думая о чём-то сложном. И я чуть с ума не сошёл, пытаясь не подбежать к тебе и не обнять, больше никогда вот так глупо не отпуская.

Ты бы поняла такое? Потерять тебя было уже страшно... выдохнув сейчас, снова скользнул от кончика свесившегося одеяла наверх. Тут же отвёл взгляд и снова схватил стакан, наконец осушив его. Так. Ти-ше. Нужно продолжить.

В итоге... что же? В итоге наконец сделал те шаги до тебя. Оказался у твоих ног, и только после ты вздрогнула, очнувшись от своих очень важных дум.

— Привет! - Я улыбнулся в тот миг так широко, словно от этой улыбки зависела вся моя жизнь. Протянул букет, выдохнув и еле выговорив. - Это тебе!

Помню, как ты начала прятать лицо за ладошками, заулыбавшись в ответ. Это же было прекрасно.

— Я уже решила, что ты передумал, - сказала, всё же забирая к себе причину моего опоздания.

— Это всё из-за него, - улыбаясь, проговорил глупости, - и очереди за... - залез в карман, доставая и показывая тебе горсть жетонов, - и них.

Ты приподняла бровь и тихо произнесла:

— И твоей отвратительной пунктуальности?

Кивнул, пытаясь перестать так дико улыбаться в ответ. Не выходило.

— И это тоже, Рушу.

— Ммм, - протянула, отводя в сторону взгляд, - хорошо. Ты вовремя. Сейчас как раз прибудет поезд.

— Второй уже?

Помотала головой...

— Третий.

— То есть, ты могла два раза уехать?

Кивнула и тут же посмотрела в глаза. Это был новый пик моего адреналина. А для тебя? Я надеюсь, что ты тогда не пожалела.

— Спасибо, - прошептал, не зная, куда девать свои вдруг загудевшие руки.

Мне хотелось тебя обнимать, но воображаемая полоса, прочерченная тобой тем вчерашним вечером, всё ещё что-то значила в моей голове.

Спустя миг раздался тот самый шум. Преодолев пару мгновений, электропоезд остановился рядом. И, пройдя ещё четыре секунды, ты вошла внутрь, уводя меня за собой. Мы снова встали у противоположной двери и на этот раз я загораживал тебя от чужих взоров, устремлённых к тем нелепо смотрящимся в декабре ромашкам. А ты пряталась в них, лишь изредка поднимая свои глазки ко мне, продолжающему смотреть на тебя так близко и так долго.