Измена. Вернуть свою жизнь

Выбираюсь из подъезда, понимая, что не хочу домой. Снег спускается с небес мягкой поступью, застилая дворы белым чистым покрывалом. Подставляю снежинкам лицо, задрав голову к небу, и, закрыв глаза, делаю глубокий вдох. Хорошо, когда хорошо: когда не болит тело, когда душа спокойна, когда все здоровы, живы… Живы.

Немного постояв, вызываю машину и отключаю телефон, не желая объясняться с матерью. Понимаю, куда мне нужно, чего хочется именно сейчас.

Как часто мы не ценим тех мгновений, а может даже дней или недель, когда действительно все хорошо. Когда близкие рядом, когда можешь вот так просто взять и сходить в магазин за любой вещью, когда дома уют и налаженная жизнь, которую мы зовем бытом, а иногда, если сильно приестся, – рутиной. В такие минуты, когда ты «несчастлив», когда домашние дела съедают, а муж не замечает, что ты купила новое платье или покрасила брови, мы бунтуем. Мы не ценим того, что у нас есть ДОМ, что у нас есть вторая половинка, что у нас есть, пусть это и банально, деньги, которые можно обменять на необходимое. А у кого-то этого нет, а, если задуматься, то и у нас в какой-то миг может не стать. А может не стать самих нас.

Изнуряющая зубная боль заставляет сходить с ума. В эти минуты мы действительно несчастливы! Задумайтесь: в эти минуты! Но как только она отпускает, начинаешь ценить то, что тебя ничего не беспокоит, и вот оно – настоящее счастье! Жаль только кратковременное. Через полчаса счастье забывается, и мы недовольно ворчим на домашних, разбросавших вещи или не помывших посуду. Мы причитаем, что у соседки внимательный муж и любящие дети. Задумайтесь! Антиболи хватило на полчаса, чтобы вы снова стали несчастливы. Получается счастье – своего рода наркотик, делающий нас лучше? Счастливые люди не ссорятся - они улыбаются миру! Счастливому не до бурчания, он тараторит без умолку в приподнятом настроении или тихо ликует внутри себя.

Действие наркотика заканчивается, и человек становится раздражительным, недовольным, несносным. Эйфория прошла, на смену ярким цветам, разбрызганным повсюду, приходит серое существование. И красный уже не такой красный, а улыбка, подаренная прохожему, потому что «хорошо», сползает с губ и прячется глубоко. Одни считают, что для счастья должно случиться нечто хорошее, их противоположности рады отсутствию происшествий.

Я несчастна с любой стороны: ничего позитивного не вторгается в мою жизнь, а стабильности, которую, как многие, я не ценила, пришел конец. Боль и разочарование стали спутниками. А спрашивается, кто их звал?

Вылезаю из машины и поправляю шапку. Я на месте. Снегопад усилился, оставляя себя повсюду: заборы, крыши, тротуары покрылись белым пухом. Лишь дорога блестит грязной полосой, напоминания, что не все так легко и воздушно: есть иные цвета.

Миную ворота и твердым шагом устремляюсь к цели. Еще вчера здесь было довольно многолюдно, а сейчас ни души. Хотя, если верить религии, души здесь и должны обитать какое-то время. Осиротевшие без листьев деревья тянутся корявыми руками к небу в немой молитве, каркнул ворон, мелькнувший черной точкой, вдали пробежала большая рыжая собака.

Останавливаюсь у свежей могилы. Черные комья земли, выложенные горкой, присыпаны снегом, как сахарной пудрой. Многочисленные венки обрамляют насыпь, в центре которой самый важный: «Дорогому мужу и папочке от жены и дочерей. Навеки в наших сердцах». Рядом еще одна внушительная куча венков, которым не хватило места. Деревянный крест на «первое время», увенчанный фотографией улыбающегося отца. Это фото делала я, когда мы всей семьей отдыхали в Турции. Знала бы, что делаю посмертный снимок близкого человека….
**************************************************

Приглашаю в книгу
Вторая семья. Неверный

Ещё вчера у меня был просторный дом и любящий муж. Дом ушёл за долги, а я лечу в больницу к мужу по первому звонку.

- Вы сестра? - задаёт вопрос врач, и я качаю головой. Он косится в сторону женщины, стоящей у дверей, а она на меня.

- Инга Рубцова, жена Макса, - представляется, а к ноге жмётся ребёнок лет пяти.

Мой третьеклассник сейчас в школе, и я замужем уже десять лет. Только, если передо мной жена Рубцова, кто тогда я?
Вторая семья. Неверный