3+1=...

***

Андрей долго возился на пассажирском сиденье, отодвигал его назад, регулировал наклон сиденья. Как тюлень, ей-богу! Его габариты в соседнем кресле Марину по-прежнему подавляли.

Марина ввела продиктованный Андреем адрес. Если верить навигатору, ехать им даже не полчаса, а сорок минут. 

Андрей, похоже, не привык ездить пассажиром. Он не переставал ерзать, потом растер шею, начал наклонять голову вправо-влево. Затем тяжело вздохнул.

– Что, похмелье мучает?

– С чего бы? С двух бутылок пива?

– А их было всего две?

– Ну да. И обе при тебе. А потом я пошел готовить ужин. Мне же одна добрая тетя велела накормить детей.

Марина оценила едкую иронию. Но не собиралась принимать ее на свой счет.

– Как у мальчика травма?

– Да что ему будет. Заживет как на собаке.

– Службы опеки на тебя нет! – вырвалось у Марины.

– Отчего же нет? Есть. И она почему-то считает, что у нас все в порядке.

Марина покосилась на Андрея. Запал огрызаться пропал.

– Правда? К вам приходила опека?

– Приходила. Почему-то посчитали, что я вполне справляюсь с воспитанием двух отморозков. А могли бы проявить милосердие и забрать их в детский дом. Но у меня по жизни с везением не очень, поэтому они до сих пор со мной.

Марина снова покосилась на Андрея. Она не могла понять, он говорит серьезно или это такая злая ирония? Что в его словах?

– На дорогу смотри, – рассеял ее сомнения он.

Конечно, это ирония. Скорее всего, как средство защиты. Что она к нему пристала, в конце концов? Что она о нем знает?

– Если я была резка – извини.

– Ты понятия не имеешь, что такое быть резкой.

– А ты имеешь?

– Я имею.

Вот и как извиняться перед таким человеком?! В профессиональной среде Марину считали достаточно резким человеком. Но не для Андрея-мокрая-майка.

Ну что же, раз мы не очень заботимся о чувствах собеседника… А ехать еще полчаса минимум…

– А где мать мальчиков?

Андрей отогнул солнцезащитный козырек.

– Хочешь встретиться и поговорить о нюансах воспитания ее сыновей?

Это прозвучало как-то… Как-то интонационно совсем иначе. То ли криком, то ли угрожающим шепотом, то ли вообще скрежетом зубов.

– А… Ну… я, собственно… Нет… Наверное, нет, – Марина неожиданно для себя растерялась.

– Ну и правильно. Нечего туда торопиться.

– Куда?

– Туда.

Она поняла с запозданием в несколько секунд. Туда. Туда. Получается, Андрей – вдовец. А мама мальчиков – умерла. Какой кошмар.

– Извини. Пожалуйста, извини.

– На дорогу смотри.

***

– Это твоя новая, что ли?

– С хера ли?

– А чего? Породистая деваха. И мозги явно на месте.

– Мне на хрена такая? Не мой фасон.

– Ну да. Тебе надо попроще и одноразовых.

– Сань, я тебе машину пригнал на починку, а не голову.

Марина кашлянула. Делать и дальше вид, что ее тут нет, нельзя.

– Часов в пять завтра все будет готово, – автомеханик по имени Саня со слегка смущенным видом усиленно трепал в руках грязно-оранжевую тряпку.

– Лады, – кивнул Андрей. По его виду было неясно, понял ли он, что Марина слышала их разговор, или нет. Впрочем, даже если и понял, что она слышал, похоже, его это ни капли не волнует. – Завтра тогда приедем. – А потом хлопнул себя ладонями по бедрам. – Вот я тупанул! Надо было на двух машинах ехать. Как нам сейчас обратно добираться?

– Я вызову такси, – Марина достала из карман смартфон.

– Конечно, – он смерил ее еще одним оценивающим «не-по-мужски-а-вообще» взглядом. – Вызови. Такси. Кто, если не ты.

***

В такси они ехали молча. И в такси Андрей сидел спокойно и не ерзал. Наверное, потому, что за рулем был мужик – по габаритам примерно такой, как Андрей. Выйдя из такси, они попрощались коротким «До завтра» и  каждый пошел к своему дому и к своему подъезду.

И суббота покатилась своим чередом с бытовыми вопросами, сериалом, пиццей – суббота же, читмил! Только перед сном Марина позволила себе вспомнить Андрея. И их разговор в машине. И его слова про мать мальчиков.

Наверное, эта женщина была его женой. Но даже если и нет. Каково это – жить с человеком, иметь с ним двоих детей – ваших совместных детей. И потерять этого человека. Навсегда.

Марина не могла представить. Когда она потеряла Митю – она месяца два просто корчилась от боли. А ведь Митя не умер. Просто предал ее. А тут…

А тут непонятно что. Наверняка какая-то непростая история. Наверняка. Настолько непростая, что все это объяснимо – и его рев, и грубоватость, и чувство юмора на грани с издевкой.  Но от таких непростых людей лучше держаться подальше. Вот заберет завтра машину – и все.

В воскресенье в районе четырех часов дня ей пришло лаконичное сообщение:

Андрей-мокрая-майка: Машина готова.

Марина: Мне выходить?

Андрей-мокрая-майка: Если готова ехать. Я на улице у своего подъезда. Поедем на моей.

***

Андрея она обнаружила рядом с брутальным, черным и невероятно грязным джипом. Но даже под слоем грязи был отчетливо заметен скотч – и на фаре, и на бампере.

– И вправду скотчемобиль.

– А то. Еще и ступица сегодня загремела – левая задняя. Поедем с оркестром. Садись.

Марина с сомнением смотрела на ручку двери. Она была тоже вся в грязи. Как машину открывать-то?

– А, пардон, – Андрей подошел и встал рядом. Нос снова уловил ментоловый запах. Андрей положил пальцы на ручку и дернул на себя дверь. – Прошу, мадам. Карета подана.