Попала в принцессу толстушку? Исправим!

На ужин с родителями ничего шокирующего надевать не стала. Тем более платье, соответствующее новому имиджу, только одно – и то испорчено безвозвратно. Была даже мысль попортить кудри, тем более для этого их нужно всего лишь расчесать, но пожалела приложенные для создания красоты старания. Родителям в любом случае предстоит познакомиться с обновленной принцессой. Начнем с мелочей.

От этих мыслей сделалось совестно и даже стыдно. Королевская чета, по сути, потеряла дочь! Безвозвратно. А я думаю только о том, чтобы меня ни в чем не заподозрили, не заперли, не попытались изгнать злого демона при помощи какой-нибудь страшной магии. А родители потеряли дочь – и это ужасная трагедия.

Не замечали, как принцессе плохо, как она мечтает исчезнуть? Или им было все равно? Может быть, Астеллу не любили? Не знаю. Но мне от этого не легче.

И все же моей вины в произошедшем нет. Да, мне жаль, что так получилось. Жаль Астеллу, жаль, что ее потеряли те, кто любил. Но будет ли им легче, если узнают правду? Или лучшее, что я могу сделать – это играть роль принцессы, стать счастливой у них на глазах? Не знаю. Имею ли я право подарить им другую дочь, занять ее место? Но меня не спросили. А значит, выбора нет. В первую очередь я буду думать именно о себе. Об остальных подумаю позже, когда получше узнаю.

Королевская чета ничуть не изменилась и предстала передо мной почти в том же виде, в каком я рассматривала их на иллюстрациях. Только, пожалуй, выглядели не столь торжественно. И король, и королева – оба в домашних одеждах, более простых, но все равно с декором, без него высокородным никуда.

Суровый мужчина с густой бородой, со складками между бровей, как будто часто хмурится, впрочем, с моим появлением приветливо улыбнулся. Да и строгая женщина, немолодая, но все еще красивая, ухоженная и гордая, смягчилась при виде меня, а взгляд ее посветлел. Я тоже улыбнулась.

– Славного вечера! Рада видеть вас, – по этикету, здороваться первому полагается тому, кто ниже по статусу. Не знаю, насколько это соблюдается внутри семей, но вежливость никогда лишней не бывает.

– Доченька! Как ты? – весело спросил отец.

Я опустила глаза. И ответила тихо:

– Все хорошо. Как ваша поездка?

Но краем глаза отметила, что королевская чета переглянулась. Надеюсь, по тому самому поводу, на который я рассчитывала. Они должны заметить, как мне грустно, и начать расспросы. Ну, или не начать – и тогда я тоже сделаю соответствующие выводы.

– Отец! Матушка! – в зал ворвался принц. – С возвращением!

Не стесняясь эмоций, подошел к матери, радостно обнял. Отцу только руку пожал, но тоже весьма бодро и с удовольствием. Я отметила, что королевская чета переключила внимание на принца и совершенно точно рада его видеть.

А после того, как мы расселись за столом, король начал рассказывать о поездке, отвечая уже на мой вопрос.

Выяснилось, что они инспектировали земли, проверяя, насколько хорошо прижился проект со школами для бедных аристократов и простолюдин – всех тех, кто не может заплатить за обучение. Есть кое-какие проблемы из-за того, что аристократы, даже из обедневших семей, не желают учиться рядом с простолюдинами, но в остальном все идет неплохо.

Пока принц обсуждал с родителями возникшую ситуацию, я тихонько ковырялась в еде и грустно вздыхала. Между прочим, ковыряться в еде было ужасно сложно – хотелось жрать. Но я держалась. Поесть, конечно, нужно. Но сейчас важнее показать, насколько мне плохо. Уверена, Астелла никогда не отказывалась от еды. Она, скорее, из тех, кто заедает стресс, а значит, чем хуже ей было – тем больше она ела. А мне нужно внимание к своим душевным страданиям привлечь. Могла бы, конечно, и сразу вывалить на родителей все переживания. Но тогда не смогу диагностировать, насколько их беспокоит состояние дочери.

Наконец мои старания увенчались успехом.

– Астелла, дорогая, ты совсем ничего не ешь. Что-то стряслось? – спросила королева.

Обладай я актерскими способностями – пустила бы слезу.

– Клайден… – выдохнула я.

– Этот упырь тебя обидел?! – возмутился принц. – Я так и знал.

Ого! Неожиданная реакция.

Я подняла глаза. Сначала посмотрела на изумленную королеву, затем перевела взгляд на Торэла.

– Рассказывай, сестренка. Что он учудил? – потребовал принц.

Ладно, выяснить отношение родителей к принцессе пока не удается. Зато брат явно на моей стороне!

– Он… мне изменил.

Да, сейчас было бы в самый раз разрыдаться, но чего не могу, того не могу. По заказу – не умею. А действия Клайдена, скорее, вызвали раздражение и даже возмущение, чем желание разрыдаться.

Так что я только взгляд опять опустила, уткнувшись глазами в стол.

– Что?! – выдохнул король. – Как этот слизняк посмел изменить моей дочери?

– Дорогая, ты уверена? Откуда ты узнала? Может, это завистницы наговаривают? – тут же спросила королева. Она оказалась сдержаннее всех остальных.

Но я уже приободрилась реакцией короля и принца. Ну и выложила все. От начала до конца.

Рассказала, как ушла с бала расстроенная из-за испачканного платья. Как заблудилась из-за того, что была слишком рассеяна и переживала из-за случившегося. Забрела в гостевую часть дворца, увидела Клайдена с какой-то леди. Плохо соображая, последовала за ними. И увидела настоящий кошмар!

Королева ахнула на красочном описании открывшейся моему взору картины.

– И что ты сделала? – скрипнул зубами принц.

– Ушла… Что я могла сделать? Я поняла, что больше не вынесу это ужасное, позорное зрелище, и поспешила сбежать.

– Астелла… а кто тебя пирожным измазал? В твоем рассказе прозвучало так, будто все произошло неслучайно, – заметил король неожиданно. – До сих пор ты уверяла нас, что никто тебя не обижает, что все неприятные ситуации – несчастный случай, но ты ни на кого не держишь зла.

Неужели? То есть родителям не наплевать, они не раз спрашивали принцессу, что происходит в ее жизни, но та постоянно заверяла, будто все хорошо?! Родители узнавали о каких-нибудь неприятных ситуациях вроде размазанного по платью пирожного, но принцесса тихо и смирно уверяла их, что это случайность, а ее никто не обижает и не унижает?! Серьезно?

У меня зла на них не хватает. На всех.

Потому что Астеллу еще можно понять. Да, глупо скрывать унижения, когда можно попросить о помощи. Но это – типичное поведение жертвы. Возможно, принцессе было стыдно из-за того, что она не может дать отпор, из-за того, что позволяет так неподобающе с собой обращаться. И поэтому скрывала от родителей, уверяла их, будто все хорошо.

Но сами родители?! У них нет глаз? Ладно, допустим, аристократы не совсем идиоты и на глазах родителей и брата Астеллы держали себя в руках, не рисковали. Однако я не понимаю, как можно быть настолько слепыми, чтобы верить, будто все хорошо, когда по дворцу ходят слухи об унижениях принцессы, не могут не ходить. Это же королевский дворец. А передо мной – не обычные родители, которые раз в полгода ходят в школу к ребенку. Они – король и королева! Правители королевства должны знать, что творится у них под носом.

У меня на это все лишь одно объяснение. Они были заняты собой. Заняты королевством, какими-то иными делами, но только не воспитанием принцессы. Они довольствовались объяснениями Астеллы, потому что не хотели разбираться в ее жизни.

Но, с другой стороны, реакция семьи дает надежду. Возможно, им не все равно. Да, есть другие, более важные дела. Да, им проще отмахнуться, решив, что если принцесса не жалуется, значит, все хорошо и можно не напрягаться. Но им не все равно. Пожалуй, я знаю, как поступить. У меня появился отличный шанс, чтобы явить новый характер и при этом не попасть под подозрение в подмене душ.

Я снова подняла глаза и решительно заговорила:

– Я так больше не могу. Простите, я говорила неправду. Я терпела, держалась как могла, думала, что это со мной что-то не так, если они позволяют себе так со мной обходиться. Но я так больше не могу. И не хочу. Я больше не стану терпеть эти унижения. Я больше не стану убегать и рыдать в подушку.