Воскрешающая

Я не верила, что это правда, не знала, что делать. Он дышал! Ровно и спокойно. Почувствовав, как я ищу на его шее пульс, он смог снова открыть глаза.

− Ла-нуф…

− Ты жив, ты жив, − от калейдоскопа эмоций я не могла найти слов.

− Букарус знал это…

− Тише тебе нельзя разговаривать, − но попытки вразумить его были бесполезны.

− На «Розовой Мечте» должен быть… врач, он вылечит меня. Не беспокойся… Лануф.

− Но как же не беспокоиться? Если бы я знала, что ты жив я… но я не знала… я бы…

− Я не хотел… чтобы ты это знала.

− Ты истекал кровью! − укоряла я себя. − Всё это время, ты был жив…

− Так было нужно.

− Не надо разговаривать, − взмолилась я. − Это вредно, я сейчас поверну корабль и полечу к «Розовой Мечте». Потерпи маленько. Только не умирай.

Пока я говорила, ноги сами понесли меня к панели управления, а руки спешно начали отдавать нужные команды.

А я что-то говорила и говорила, просила потерпеть и не умирать.

− Я не умру, − тихо пообещал Нацтер и улыбался всякий раз, когда я подходила к нему проверить, жив ли он.

Далекий серебристо-розовый огонёк стал для меня желаннее всех маяков во вселенной. Я гнала «Моего Принца» безжалостно, словно одержимая.

Я опять подошла к Нацтеру, потрогала лоб и уже наверно в десятый раз спросила: «Как ты?»

− Лануф, я… не думал, что так много… значу для тебя.

− О чём ты говоришь! Ты очень много значишь для меня, Нацтер. Мы с тобой отличная команда!

− Извини, я не помню… как случилось, что здесь… оказался Татхенган.

− Ты не виноват. Теперь всё кончено, его больше нет в живых. Не думай о нём. Только не говори, что нам помогал Дарьян.

− Я не говорю, но ты его просила, как-то… материализовать кирпич, − улыбнулся хитро паренёк.

− Да и сбросить его на голову Татхенгану и что?

Он покосился в сторону. Я оглянулась: в воздухе появился настоящий красный глиняный кирпич, провисев несколько секунд, он упал на пол. Ковровые дорожки заглушили его падение.

− Он всегда… с нами, − заверил Нацтер.

− А где он был, когда я просила выбить тому негодяю мозги? − негодующе заявила я.

Вдруг лежащий на полу кирпич с треском раскололся, привлекая, таким образом, вновь наше внимание. Одна из двух половинок подпрыгнув, отлетела метра на три по направлению к выходу и замерла рядом с тростью.

Мы переглянулись.

− Так это… − я начала кое-что понимать, и в памяти всплыли моменты, связанные с ней. − Значит, не Букарус принёс трость сюда.

Нацтар пожал правым плечом и поморщился от боли, сказав:

− А может и он по его воле.

− О, Дарьян, прости! Ведь ты спас Нацтера, а я неблагодарная женщина ещё что-то требую.

Нацтер коснулся моей руки. Его пальцы были холодными и непослушными. Я сжала его руку в своих, затем поцеловала в лоб и проговорила:

− Мы уже подлетаем. Потерпи маленько. Если они не смогут нам помочь, я уничтожу этот корабль!

− Только его, а людей?

− Потом решу. Ты, главное, не засыпай, а то я подумаю, что ты умер.

− Я не умру… − с искренней верой произнёс паренёк.

− Я надеюсь на это. Иначе не смогу жить.

«Розовая Мечта» медленно проплывала перед смотровым экраном − мне пришлось снизить скорость. В иллюминаторах мелькали лица, узнать кого-либо не представлялось возможным.

Увидев закрытый шлюзовой отсек, я едва не закричала от ярости, но сдержалась, вовремя заметив, как между дверными панелями появилась увеличивающая на глазах щель. Командующий кораблем, о существовании которого я могла только догадываться, понял мои намерения, он ни о чём не спрашивал и не возражал.

Парковку я старалась произвести как можно аккуратнее, без резкой встряски и долгого торможения. Тут же убедилась, что паренёк ещё дышит.

Затем стремглав выскочила наружу и, натолкнувшись на радостно-взволнованную толпу, подходящую к кораблю, закричала:

− Врача! Скорее врача!

Люди ошеломлённо умолкли и остановились.

− Врача скорее! Что среди вас нет никого, кто может спасти жизнь человеку?

Если бы моё внимание не привлёк идущий через толпу по направлению к моему кораблю солидный молодой человек, я бы, пожалуй, сказала бы ещё что-нибудь презрительное, а может, перешла бы к угрозам.

− Кому нужна помощь? − поинтересовался он, улыбнувшись одними губами.

− Поспешите, пожалуйста, иначе, если он умрёт, я тогда не знаю, что сделаю…

Я последовала за ним и закрыла двери, не желая впускать внутрь корабля любопытных, мужчина подошёл к мальчику. Увидев, что с ним, улыбка медленно сползла с его губ, он посмотрел удивлённо на меня и спросил:

− Сколько времени он в таком состоянии?

− Больше двух часов.

− Мне нужна… срочная операция, − уверенно сказал Нацтер.   

− Он ещё разговаривает! − возмутился врач. − Да, по тебе давно ангелы скучают.

− Вы спасёте его? − с надеждой спросила я.

− Сделаю, что смогу, но давать прогнозы рано. Слишком большая потеря крови… И мне придётся унести его в более подходящее помещение.

− Да, конечно, только спасите его, умоляю…

Мужчина, попросив мальчика потерпеть, осторожно взял его на руки и направился к выходу. Нацтер держался мужественно, но видно было, что из последних сил.

Я шла перед ними, открывая двери и расталкивая людей. Увидев, кто умирает, во взглядах присутствующих появилось сочувствие, и толпа добровольно раздалась в стороны.

Мальчика внесли в просторное светлое помещение, положили на прямоугольный стол, предварительно убрав с него цветы и застелив чистой скатертью. Причём всё это проделали сострадательные добровольцы, от меня толку было мало, я только лишь волновалась и мешалась всем.

Врач был на удивление спокойным. Своим видом он внушал уверенность, что ему ничего не стоит вырвать человека из лап смерти. Потребовав принести из его каюты инструменты и лекарства, он в достаточно вежливой, но строгой форме велел всем удалиться.

Анатабель взяла меня под руку и силой увела к себе в номер.

− Подружка, я не видела тебя тысячу лет! − проговорила она. − Я так рада, что ты решила выйти замуж.

Я обратила внимание, она нарочно не спрашивает о мальчике. Ох уж эта её тактичность!

− Я познакомилась с твоим будущим − он такой восхитительный молодой человек. Султан! У тебя отличный вкус. Я так рада за тебя, дорогая.

Я посмотрела на неё в упор и истерично засмеялась.

− Что с тобой? Принести успокоительное? − я отрицательно помотала головой. − Мальчик будет жить, я уверена. Он в надёжных руках.