Воскрешающая

Мысль о том, где он может быть, пришла к нам одновременно. Мы смотрели в глаза друг другу и понимали, если то, что мы подумали, окажется правдой, то как напрасны оказались наши усилия, молитвы и просьбы. Неужели для Нацтера это не имело значения?  

Я почувствовала, как внутри зарождается чувство вины, словно я приобрела экзотического зверя за баснословную сумму, и вдруг среди ночи просыпаюсь с гулко стучащим сердцем, вспомнив, что забыла его покормить.

− Срочно на Королевскую Гору! − воскликнула я. Каждая минута, казалась, подобна смерти.

− Внизу нас ждёт орланер! − крикнул Иштер и, не чуя под собой ног, мы бросились на первый этаж дворца в приёмный зал. Ещё издали, через окна можно было увидеть плавные очертания летательного аппарата − самого скоростного из используемых в атмосфере Дарьяндеса. Пользоваться им − исключительно королевская привилегия.

Иштер взял управление на себя. Я устроилась на сидение позади него и машинально пристегнула ремень, затем закрыла люк. Иштер проигнорировал систему безопасности, лишь закрыл за собой люк и немедля ни секунды вывел орланер на взлётную полосу.

Мы стремительно набрали скорость, высоту и за считанные минуты увидели в окнах заснеженную вершину Королевской Горы.

Затем так же стремительно до головокружения и тошноты, подкатывающей к горлу, начали снижение, похожее на крутое пике.

Иштер первым выскочил наружу. Я задержалась: руки тряслись, а пальцы никак не могли открыть замок ремня безопасности. Почва под подгибающимися ногами не казалась твёрдой, она норовила уйти в сторону и ушла бы, не держись я за овальное крыло орланера.

Нацтера мы нашли, сидящим на камне напротив входа в пещеру Дарьяна. Он не слышал, как мы прилетели. И даже мышь не услышала бы не только полёт аппарата, но даже и то, как он приземлился на шуршащие при ходьбе камни.

Услышав наши шаги, он медленно встал. Мне показалось, что Нацтер был недоволен нашим появлением.

− Брат! − окликнул издали Иштер. − Я искал тебя…  

− Ты решил, что напоследок я нарушу своё обещание? − насмешливо отозвался Нацтер.

− Для чего ты сюда пришёл? Почему не отзывался?

Наконец-то мы подошли к нему.

− Хотел побыть один.

− Если бы ты нас предупредил, − начала я, − мы не стали бы тебя беспокоить.

− Зачем вы искали меня?

Я переглянулась с Иштером. Взглядом он дал понять, что я должна сказать ему сама.

− Я выбрала себе корабль и завтра улетаю… − лицо Нацтера казалось бесстрастным, словно каменным, а взгляд потускнел. − Если ты не передумал, то можешь лететь со мной.

Паренёк нахмурился и косо посмотрел на принца. Потом сказал с упрёком:

− Я же просил…

− Помню, − перебил Иштер, − но никакого давления на Лануф я не оказывал. Это правда, клянусь!

− Я сама всё давно решила. Дело в том, что я не знала, как скоро смогу покинуть Дарьяндес. Вы мне ничего о наличии кораблей в королевстве не говорили, и в небе я не видела ни одного.

− Значит, я могу лететь с тобой? − он сомневался в искренности моих слов, но в правдивость мыслей не поверить не мог.

− Конечно!

− Но, я не Иштер. Мы разные…

− Я уже давно это поняла.

− И я не буду тебе обузой?

− О чём ты говоришь, Нацтер! −  возразила я. − Нашёл, чем голову забивать. Да, я буду на седьмом небе от счастья, если ты будешь рядом. Мне одной с миссией не справиться.

Лицо Нацтера вдруг озарилось улыбкой.

− Значит завтра?

− Но ты можешь передумать… − шутя, серьёзным тоном сказала я. Сердце моё запрыгало от рвущейся наружу радости.

− Передумать?! Ни за что на свете!

− Вот и договорились. Теперь марш в машину, нужно приготовиться к полёту.

Весь остаток дня слуги помогали нам загружать складские отсеки корабля провизией. Королевский художник скрупулёзно вырисовывал золотой краской на его борту «Мой принц!». Женщины, помогавшие нам, закрепляли на стенах, полученные мной подарки, награды. Я им не мешала, но решила при удобном случае всё убрать. К чему в отсеке управления причудливые чучела птиц, причём исключительно самых искусственных, изящные хрупкие вазы, невянущие цветы, драгоценные камни?

От живого букаруса − зверка, похожего на миниатюрного дельфина с лапами и горбом на спине я отказалась бесповоротно, мотивируя тем, что не смогу обеспечить ему должный уход. Почитатели букарусов − как символа удачи, мудрости и долголетия − вошли в мое положение и больше не приставали со своим зверем.

Последняя ночь на Дарьяндесе была не для сна. В эту ночь состоялся праздник в честь Нацтера. Король и королева не отходили от меня ни на шаг. Братья всё время были вместе. Имя «благословенной Дарьяном» − то есть Лануф − не произносилось вслух, только эти два слова, обозначающие моё присутствие, вместе с пожеланиями мне и Нацтеру счастливого пути, здоровья, удачи и прочее.

− Пусть да прославятся ваши имена! − начинал кто-нибудь из празднующих, а другие подхватывали: − Пусть миссия «благословенной Дарьяном» будет легка, как горб букаруса! А к Нацтеру навеки приклеятся удача и счастье, будто они листья липкой путаницы. Да, будет путь − пухом, а земля − морской пеной!

И воздух содрогался от радостных криков. Люди будто соревновались за то, кто выскажет лучшее пожелание нам в дорогу.

Рассвет наступил удивительно быстро. Я так привыкла к этим людям, что сердце сжималось в печали. Может быть, я никогда их не увижу. Как не жаль, но судьба свела меня с ними: с королём и королевой, чьи имена находились в забвении для своих подданных, пока они не передадут власть Иштеру − это должно было состояться незадолго до нашего отлета.

Попрощаться с королевскими учёными − молчаливыми, сосредоточенно думающими над вопросами, которые сами себе поставили, даже в самый разгар празднества.

С королевским лекарем, любящим для поднятия настроения принять внутрь несколько капель дурман травы. Благодаря ему, несчастный палец на моей левой руке был практически полностью исцелён. Лишь восемь белых шрамов напоминали о страшном «подарке» паучьего султана.

Были мне знакомы многие из слуг и служанок, королевские садовники и охранники, артисты, поэты, певцы… Все эти люди достойны занять место в моих воспоминаниях, которые будут согревать душу в дальних странствиях, когда промозглый космический холод будет пытаться проникнуть через оболочку корабля с единственной целью − уничтожить в нём жизнь.

Когда с неба исчезла последняя звезда, все представители королевской элиты собрались в тронном зале. Король должен был возложить на голову принца корону, а к его ногам сложить свои полномочия.

Это было величественное и трогательное зрелище. В зале стояло многоголосое эхо собравшихся, обсуждающих большей частью не сплетни или свои проблемы, а вопросы, связанные с проведением церемонии. Музыканты настраивали инструменты, готовясь поразить слушателей маршами и королевским гимном. Танцовщицы под общий шум корректировали свои движения, много раз повторяя сложные па.