Большие люди

____________

- Люсь, я правильно понял, что нас на час одних оставили?

- Да. Сериал до десяти двадцати идет.

- Отлично! - берет ее за руку. - Показывай свою комнату.

- Гриша! - до нее не сразу, но доходит. - Ты что... ты собрался... здесь... у нас дома?!

- Ага, - он подходит к входной двери и поворачивает внутреннюю защелку. Монти, строго:- Охраняй!

- Гриша!

- Не спорь со мной, женщина.

_________________

- По-моему, она нас двоих не выдержит.

- Так, может быть, и не стоит?..

Он садится на кровать, она жалобно скрипит под ним.

- Точно не выдержит, - игнорируя ее последний вопрос и стаскивая с кровати одеяло вместе с покрывалом.

- Гриша, ты сошел с ума!

- И кто в этом виноват? Но не переживай, - он улыбается ей. Он улыбается редко, и именно в этот момент она понимает, почему. Когда он улыбается, отказать ему невозможно, - я позволю тебе быть сверху. А лежать на мне удобно почти так же, как на кровати.

________________

- Господи, Люська, как я дошел до такой жизни...

- До какой это такой? - расслабленным шепотом ему в шею, сейчас слишком хорошо, чтобы думать о чем-то.

- Мне осенью тридцать шесть исполнится, - он медленно перебирает ее волосы. - Уже седина на висках. Я директор и владелец собственного бизнеса, на меня не одна сотня человек работает. А я лежу тут голый на полу...

- И кто виноват? - как-то очень по-девичьи хихикнула Люся. - Не жалуйся теперь.

- А я не жалуюсь.

- И правильно. Слушай, Гриш... - нерешительным тоном произносит она, найдя на полу его руку и переплетя пальцы. - А ты же сегодня... ну... без...

- Людмила Михайловна, ты ведь взрослая женщина и медицинский работник к тому же. Почему ты не можешь выговорить это слово - презерватив?

- Я могу! Но ты же... без него... да?

- Да. Знаешь, начало дня как-то не предвещало, что он закончится вот так. Я не подготовился.

- Ну... просто... может же быть... - ее теплый выдох проходится по его груди.

- Может, - невозмутимо соглашается Григорий. - Я даже надеюсь, что это случится в ближайшем будущем. Я ребенка хочу. Даже двух, наверное. А ты разве не хочешь, Люсь?

- Хочу, - она счастливо зажмуривается и утыкается носом в его плечо.

А потом им все-таки приходится вставать, причем Гриша ворчит, что теперь она ему должна сеанс массажа, потому что у него затекла спина. А еще чуть позже они пьют чай с принесенным от Лидии Тимофеевны кексом. По-семейному, как говорит бабушка. Люсе ужасно непривычно от такого определения, от своего нового статуса. За Гришу тоже переживательно было, но, как оказалось - зря. Потому что выяснилось, что он два часа ждал ее у нее же дома. За это время успел полностью прояснить свои намерения маме и бабуле, рассказать краткую автобиографию, чуть ли не справку о доходах предоставить. Его даже борщом накормили. Ну и добро, разумеется, выдали. На сватовство.

Так что теперь Григорий чувствует себя, в отличие от нее, вполне комфортно, сидя за их кухонным столом, с Монькой, сложившим морду на его ноги. Гриша со вкусом пьет чай, отдавая должное соседскому кексу, и спокойно отвечает на расспросы Фаины Семеновны. Удивительно, что у них, спустя два часа перекрестного допроса, еще осталось что-то невыясненным. Хотя, зная неуемное любопытство этих двоих...

Ей было позволено в одиночку проводить его до двери - никто не вышел из кухни следом. Потому что она провожает... да неужели это правда?... своего жениха. «Люблю тебя» - говорят его глаза и беззвучно произносят губы. А потом он, скупо поцеловав ее в щеку, уходит. Но теперь она знает - совсем скоро они будут вместе навсегда.

________________

Чудеса продолжаются. Ей позволили переехать к Грише, несмотря на то, что до заветной печати в паспорте был еще месяц как минимум. Но ее отпустили «жить в грехе». Видимо, за те два часа, что он ждал ее, Григорий произвел неизгладимое впечатление на ее домашних. «Серьезный мужчина» - вынесла вердикт бабуля, «И положительный» - дополнила мама. Оставалось только сожалеть, что она не видела этот процесс укрощения ее персональных церберов хотя бы в замочную скважину. Но результат, тем не менее, впечатлял: ее отпустили жить к «во всех отношениях серьезному и положительному мужчине». К ее Гришке.

Даже сумки помогли собрать. Более того, выдали невесть откуда взявшееся приданое, о существовании которого Людмила и не подозревала. А тут из неведомых закромов Родины были извлечены комплекты постельного белья, полотенца, еще что-то. Все Люсины попытки возразить были столь решительным образом отметены, что Людмила почла за благо далее не спорить. А Григорий, оценив количество сумок и пакетов, удивленно хмыкнул: «Если бы я знал... я бы грузовик пригнал».

А потом, пока Гриша курсировал между машиной и квартирой, перетаскивая ее вещи, «церберши» неожиданно расплакались, причем обе. И тут Люся совсем растерялась.

- Мам... бабуль... Ну, вы чего? - обнимая по очереди то одну, то другую. - Сами же все хотели... чтобы я... а теперь плачете!

- Так потому и плачем, - очень понятное объяснение! Бабушка вытирает глаза уголком передника. - Ладно, нечего мокроту разводить. И вправду - хорошо ведь все. Будь счастлива, Люсенька, - бабуля притягивает ее к себе, вынуждая наклонить голову, целует в макушку. - Молиться за вас буду.

Потом ее обнимает мать, крепко-крепко.

- Я все, - от двери слышится немного смущенный Гришин голос.

- Ну, езжайте тогда с Богом, - решительно произносит Фаина Семеновна.

__________

- Люсь, тебе неудобно?

- Наоборот, - прижимаясь щекой к его плечу. - Очень удобно.

- Почему не спишь тогда? Устала же, день сегодня суматошный. А завтра вставать рано.

- Понимаешь... - так и не объяснишь сразу. Непросто это - уснуть на новом месте. Она и за городом тогда не смогла сразу уснуть, хотя там предыдущие события как раз способствовали быстрому отходу ко сну. А сегодня даже этого нет, и причина - в ней. Менструация началась два дня назад. А ведь она даже помечтать успела чуть-чуть - а вдруг? Ну, а вдруг вот прямо так сразу и случится? - Непривычно просто, - наконец-то подбирает слово Люся.

- Да матрас вроде бы хороший, ортопедический. Мне нравится.

- Не в матрасе дело.

- А в чем?

- В тебе.

- Отпустить тебя? - со вздохом разжимает руки.

- Не отпускай! - перехватывает его за локоть. - Обнимай, давай. Гриш... А ты, правда, этого хочешь?

- Очень хочу. Но тебе же нельзя.

- Что? Ты о чем?.. Гриша! Я про другое!

- Какое такое другое?

- Ты действительно... хочешь жениться... на мне?

- Людмила Михайловна... - он преувеличенно громко, демонстративно вздыхает. - А не вы ли со мной намедни в ЗАГСе были, заявление подавали? Или это я с кем-то другим там был? Запамятовал...

- Перестань! - он получает шутливый тычок в бок. - Я серьезно. Ты же раньше никогда до этого...

- И что теперь - крест на мне ставить?

- Гриша!

- Ладно, я понял, о чем ты, - он обнимает ее крепче. Какое-то время молчит, видимо, собираясь с мыслями. - Я сначала работал очень много, Люсь. Вот, правда.... Пахал так, что не до женитьбы было. Знаешь, я так уставал, что у меня даже иногда по несколько месяцев не бывало... женщины. Не до них было, - тут он хмыкнул, как ей показалось, смущенно. - В общем, пока сам на ноги встал, пока Гошку поднял... Мать умерла потом. А когда у нас дело пошло... когда деньги появились... Вот говорят - жить для себя. И мне захотелось пожить для себя. Мы всегда с мамой жили скромно, детство и юность у меня были... спартанские. А тут возможности появились. Машины менял каждый год, если не чаще, квадрик купил, снегоход. Игрушки для больших мальчишек, - усмехается. - Поездил немного, места интересные посмотрел, какие хотел. Ну, так, у нас больше, но и за границей тоже. И как-то вот даже мыслей не возникало - про жену, детей. Да еще Лариса... - тут он осекся, почувствовав, как напряглась Люся под его руками. - Ладно, про нее не буду. А потом с Гошкой беда случилась и... и следом я встретил тебя.

- И?

- И... вот.

- Гриша!

- И влюбился, - капитулирует он со вздохом. - Первый раз в жизни, наверное. Если по-настоящему... Довольна?

- Очень, - трется носом о его щеку.