Влюблен без памяти

— Что вы хотите этим сказать, Юбер? — воскликнула Вивьен.

Эдвард встал лицом к лицу с камердинером и сжал кулаки, но, когда он раскрыл рот, тон его оставался вполне спокойным.

— Лучше остерегись, Юбер, ты не дама, а с мужчинами я беседую совсем по-другому.

— Да, не дама; а еще вы мой господин, а я ваш слуга, и нет нужды мне об этом напоминать. — Юбер усмехнулся.

— Верно. Теперь, когда мы это еще раз установили, поведай нам то, что собирался.

Юбер, ничуть не напуганный явно угрожающим видом лорда, услужливо поклонился.

— Тебе что-то известно? — подхлестнул его Эдвард.

— Да, милорд, иначе я бы не осмелился проронить ни слова. Но, наблюдая за тем, как вы воспринимаете правду, даже когда ею делится с вами барышня, на которой вы вроде как намеревались жениться...

— Правду?! — перебила его Марианна.

Брови Эдварда сошлись на переносице.

— Юбер?

— …я понимаю, что прочим тем более не поздоровится. Кроме того, вы столь добры, что заранее предупреждаете о последствиях. Так что я не буду говорить то, что собирался, а дам вам непрошеный совет. — Юбер смотрел исподлобья, и его плохо скрытая насмешливость казалась все более и более опасной. — Сегодня, когда к леди Марианне пригласили врача, я имел честь перекинуться с ним парой слов.

— Он слишком молод, — отмахнулся Эдвард.

— Он молод, да. Сменил на посту прежнего врача, уважаемого Бальтазара, которого приглашали к вашей матушке и вашему отцу. Достопочтенный Бальтазар еще жив. Расспросите его, милорд.

Эдвард обвел взглядом девушек, как бы спрашивая, как ему поступить.

— Зачем?

— Чтобы узнать правду, конечно.

— Он может сообщить мне что-то, о чем я не знаю?

— Что-то, о чем вы забыли. Если не притворяетесь.

Услышав такую дерзость, Марианна ахнула. Вивьен испуганно затаила дыхание. Эдвард неприятно улыбнулся.

— Ты полагаешь, я притворяюсь? — уточнил он.

— Я полагаю, нет, милорд, раз вы во все это сейчас влезли. Но, признаюсь вам, в прошлом я считал именно так.

Эдвард прошелся по гостиной.

— Давай-ка еще раз, и выбирай слова, а не то… Ты сейчас обвинил меня во лжи?

Юбер развел руками.

— И?.. Вы не вызовете камердинера на дуэль. Аристократы до нас не снисходят. Уволите? Да я сам попрошу расчет. Накинетесь на меня с кулаками? Пожалуйста. У меня тоже есть кулаки.

— Юбер… — пораженно выдохнула Вив.

— Нет, леди Вивьен, — повернулся к ней Юбер, — я просто не мог больше слушать, как этот… дворянин позволяет себе с вами обращаться. Он обвинил вас во всех смертных грехах и собрался выставить из дома, а вы не можете потребовать у него удовлетворения, ведь вы дама. Только взываете к рассудку. Ладно, я тоже не могу потребовать удовлетворения… мог бы, но не получу достойного ответа. Я не сказал о нем ничего более оскорбительного, чем он о вас. Пусть проверит, насколько горько его собственное лекарство!

Эдвард стиснул зубы.

— Бальтазар, — сказал он отрывисто. — Поеду завтра к нему.

— Я тоже хочу! — спохватилась Марианна.

— Я бы…

— Конечно, это было бы справедливо после всего, что вы ей наговорили, милорд, — вновь вмешался Юбер. — Пусть она, и леди Вивьен, пусть они услышат все своими ушами, а не в вашем пересказе — если у вас вообще после этого повернется язык хоть что-то им сказать.

— Я так понял, для тебя то, что может открыть нам Бальтазар, сюрпризом не будет?

Юбер покачал головой.

— Мои уста на замке, — сказал он все с той же злой насмешливостью, — а господину Бальтазару нет нужды вас обманывать. Он уже одной ногой в могиле. Напротив, ему, наверное, будет даже приятно снять грех с души.

— Грех?! — повторил Эдвард.

Юбер покрутил пальцами.

— Вопрос терминологии, предположим. Не грех. Он скажет и облегчит душу — пусть так.

На ночь все расходились с тяжелым сердцем и множеством невероятных догадок. Марианна то принималась оплакивать разрыв с Эдвардом, то вдруг говорила себе, что ничего еще не кончено. Ее мучила обида из-за поспешных выводов лорда, но она оправдывала его: каким бы проницательным и опытным ни был человек, он никогда не может похвастать, что читает в сердцах других, а они с Эдвардом знакомы всего ничего. Она все придумывала доводы, которые могла бы ему привести, но даже мысленно срывалась на упреки: если он готов был связать с нею жизнь, он должен был больше ей доверять. Однако они знакомы всего несколько дней… «Ах, Эдвард, Эдвард», — твердила она и металась в постели.

У Вивьен не получалось выбросить из головы мысль, что Юбер встрял в беседу господ только из-за нее. Он прямо сказал, что не мог слушать, как милорд оскорбляет ее саму и сестру. Теперь, когда он пошел на прямое противостояние с господином, его наверняка уволят. И ничего этого не случилось бы, если бы он не был неравнодушен к Вивьен! Чувство вины мешалось с теплотой на душе: ее впервые в жизни пытались защитить.

Какие переживания терзали Эдварда Орена, можно только догадываться. Завтракать дамам пришлось без него, Юбера тоже не было видно. У слуг ответов не нашлось.

— Что теперь? — мрачно прошептала Марианна, когда завтрак завершился, а милорд так и не объявился. — Как он и угрожал, отправит нас домой одних в его карете? И на этом все?

В голубых глазах стояли слезы.

— Не думаю, — так же шепотом отвечала Вивьен. — Он же решил, что поедет к доктору Бальтазару.

— Он-то поедет, может, уже поехал, но не счел нужным взять с собой нас.

— Все будет зависеть от того, что сообщит ему Бальтазар, — задумчиво сказала Вив. — Может быть, я была права и матери рассказали о смерти сына по ошибке. Тогда милорду будет не в чем нас упрекнуть.

— Ему и так не в чем нас упрекнуть! — воскликнула Марианна.

— Как видишь, это не помешало ему разорвать помолвку.

— Разорвать помолвку? — повторил Эдвард, появляясь в дверях.

Он был взъерошен, под глазами виднелись темные круги, как будто он не спал всю ночь.

— Я не разрывал помолвку, — быстро приблизившись, возразил он. — Дамы, я должен принести вам свои извинения. Мое поведение вчера было безобразным. При всей грубости Юбера, он был прав. Я оскорбил вас. Прошу вас меня простить.

Вивьен склонила голову. Марианна счастливо улыбнулась.

— Твои чувства можно понять, — признала она.

Но стена между ними никуда не исчезла.