Раздевайся, дракон! Попаданке суждено умереть

– Можешь меня поставить, – сказала я. – Надо же как-то привыкать к новому телу.

Дан остановился и позволил мне соскочить на землю, о чем я сразу же пожалела. Холод обжег ноги, впился в кожу сотнями острых, ледяных иголок, но я только стиснула зубы и постаралась не застонать.

Я не могу постоянно надеяться, что Дан будет таскать меня на шее. Нужно разобраться с новым телом как можно быстрее, а не откладывать в долгий ящик и не надеяться на лучшее.

Так можно ждать до конца времен.

Я попыталась сосредоточиться на колодце, прислушивалась к себе, надеясь, что хоть что-то почувствую. Даже не знаю, чего я ждала, может, какой-то подсказки от духа.

Дан потянулся к сумке и достал оттуда маленькую пирамидку из синего камня, исписанную незнакомыми мне символа и узорами.

Точно, я сразу об этом и не вспомнила.

Дух жертвы навеки привязан к месту смерти. Это не как в фильмах, где наполненный яростью и жаждой мести призрак преследует своего убийцу, куда бы тот не бежал.

Здесь, не в силах уйти за Вуаль, запертые в мире смертных духи бродят по округе, не отходя далеко от места смерти. В полнолуние, когда сила духа особенно велика, он мог напасть и уничтожить своего обидчика.

Странно, что деревня до сих пор не превратилась в руины, но, как Дан и сказал, духу нужно было накопить силы для решающего удара, потому действовать придется сегодня ночью.

На несколько долгих минут я забыла о холоде, не чувствовала уже ни боли, ни покалывания. Все мое внимание поглотил Дан. Он подошел к колодцу и закрыл глаза, сжал камень в ладони. Под его ногами в разные стороны поползли тонкие, белые линии. Они выписывали на земле затейливые зигзаги, медленно превращаясь в сложное заклинание памяти.

В книге он его тоже использовал. Это верный способ показать призывателю последние мгновения жизни жертвы, если, конечно, призыватель нашел останки. 

Иначе вся эта возня со сложным заклинанием будет бессмысленна, Дан только силы зря потратит.

Я очень надеялась, что все помнила правильно, и именно этот колодец — тот самый.

Дан поднял руку и бросил пирамидку в колодец, а я, затаив дыхание, ждала, когда заклинание сработает. Линии на земле мерцали, вибрировали и изгибались, будто пытались вырваться из-под контроля призывателя.

Секунды складывались в минуты, а внутри медленно нарастало напряжение, и мозг лихорадочно работал, пытаясь воскресить все то, что я помнила из книги. Получалось плохо.

Переминаясь с ноги на ногу, я переводила взгляд с Дана на колодец и обратно, в любой момент готовая отхватит по первое число за ошибку.

Я хотел нарушить затянувшееся молчание, но тут почувствовала неладное. Это было необъяснимое, неприятное давление в голове, точно кто-то безжалостно сжимал руками виски, да так усердно, что я испугалась, как бы черепушка не треснула.

Воздух вокруг нас загустел, как кисель. С ветки над головой сорвался листок и, не долетев до земли, повис, будто запутался в невидимой паутине, звуки исчезли.

Земля под ногами задрожала, пошла мелкими трещинами, а из темного провала колодца вверх ударил поток ослепительного белого света. Я охнула, отшатнулась и прикрыла глаза руками, боясь, что прямо сейчас ослепну и останусь в кромешной темноте. По телу прокатилась волна крупной дрожи, теплая волна ударила в лицо, ноздри защекотал запах полевых цветов и мокрой травы.

Мир вокруг поплыл, вместо снега вокруг появилась яркая зелень, в ветвях запели птицы, а у колодца застыли две неясные, сплетенные из тумана тени. Я не видела их лиц, могла только сказать, что это парень и девушка.

– Вот сейчас и посмотрим, как ты оказалась в колодце, – пробормотал Дан.