Хозяйка таверны. Сбежавшая истинная

Совран

Я уже поднялся по ступеням, взялся за ручку хозяйской двери, как за углом амбара что-то сверкнуло.  Замерев, я прислушался.
Человек. Кто-то дышит. Неровно, порывисто. И шуршит чем-то. 

Спрыгнув на землю через перила, я кинулся на звук, как глупая рыбешка на блесну. Баст сидел на поваленном, ошкуренном бревне и ловил карманным ножиком отсвет белесой луны. Диск Фирса только наполовину выкатил из-за линии горизонта, а эта, светлая, уже вон как высоко. 

— Можно присоединиться? 

Мальчонка пожал плечами, не глядя в мою сторону. Я сел чуть поодаль, рассматривая морской пейзаж перед собой. 

Я не стал давить и ждал, пока Баст заговорит первым. Парню точно было о чем подумать. Сложно представить, что было бы у меня на уме, узнай я вот так об отце. Мой-то отец был рядом и вполне неплохо исполнял родительский долг. С братьями мы не были близки — все от разных матерей, очень разные сами по себе. Да и по закону было с самого начала ясно, что у князя будет только один наследник. Мы понимали, что однажды кто-то прольет кровь. Наверное, поэтому и держались особняком. 

— Ты правда не знал? 

— Правда. Веришь? 

— Не знаю… Я столько раз ее спрашивал! — Ножик подпрыгнул в его руках и мягко вошел в землю острием. — Я просто хотел понять… почему ты нас бросил, почему не захотел с нами жить… А выходит… Почему она врала мне? Тебе, выходит тоже врала, да? — он обернулся и смотрел мне как будто в глубину давно уж потонувшей во мраке души. Я сам задавался этими вопросами и не мог найти на них ответа. 

— Уверен, у нее были причины… — на самом деле я не был уверен ни в чем. Временами хотелось схватить Тиру и трясти, пока не признается, пока правда не вылезет из нее кусачей змеей. В другие моменты хотелось спалить здесь все. До земли сравнять эту проклятую таверну. Оставить ее в разрухе, на пепелище, как она оставила меня. Неприкаянного, обескровленного. Потерявшего разом и дом, и семью, и смысл жизни. 

— Почему ты ее защищаешь? — Баст всерьез разозлился. Я хорошо его понимал и был зол не меньше. Но при этом я был еще и отцом. И хотел учить своего сына тому, во что сам верил, а не как этот таинственный заменитель. 

— Потому что мужчина должен защищать свою женщину. 

— Но она тебя обманула! И меня тоже! — его голос дрогнул. Мальчишка. Еще совсем ребенок.

Я кивнул. Достал из ножен свой клинок и всадил его одним махом аккурат возле ножика Баста. 

— Она обманула себя, сын. Это куда хуже. 

— Я не понимаю… 

— Женщиной быть очень сложно. Они другие. Из другого теста. С вон той луны. — я кивнул на диск Илларии. — А мы с темной. Им, может, даже сложнее, чем нам с тобой.

Баст фыркнул и скривился. 

 — Она лгунья! 

 — А еще она твоя мать и мне не нравится, что ты говоришь о ней в таком тоне. 

— Ты ферн или святоша? 

— Я фернан. И ты тоже. По крайней мере наполовину. Именно поэтому ты должен вырвать язык любому, кто посмеет оскорбить твою мать хоть словом. А ты что?  Сам ее оскорбляешь. 

— Ты ж вроде как мой отец. Я ж не с кем-то о ней так. С тобой.

Приятно, хост тебя дери, слышать, что я не просто кто-то там. И что малец не кривится, называя меня отцом. Неплохое начало все же. 

— Тем более со мной, Баст. Я, не раздумывая,  убил бы любого, кто посмеет просто подумать о твоей маме в таком тоне. Даже разговаривать бы не стал. — Я провел ладонью себе по шее. — Чик и все. 

Он вдруг рассмеялся. Как будто мы не об убийстве говорим, а о веселой шутке. Все же кровь штука сильная. 

— Как бы ты узнал. 

Я вскинул брови, наигранно удивляясь его вопросу. 

— Я фернан. Не забывай. Я бы узнал. И нашел. И убил. И даже бы не раскаивался. 

— Мама терпеть ненавидит жестокость. 

— Я знаю, Баст… Знаю. 

Он снова отвернулся, потянулся, вытащил наши ножи, подал мне мой, держась за острый кончик.  

— Ты уедешь? 

— Уеду. И тебя с собой заберу, если захочешь. — Сын снова воткнул нож, теперь уже в бревно, на котором мы сидели. И стал его там расшатывать. Как будто в грудь мне этот нож всадил и теперь ковырял там, скребся вопросами по рёбрам, оставляя рубцы на костях. 

—А мама? 

— Ну ее забрать с собой несколько сложнее… Думаю, она не согласится. Ты же видел, она не слишком мне рада. 

— И что мы ее бросим? — Внутри зажглось что-то теплое от его слов. Как будто потухший  давно свет заискрился. Удивительно. Хороший все же парень у меня растет, хоть и воришка. — Ты говорил, что мужчина должен защищать свою женщину. А сам бросишь? 

Я думал над этим, над обещанием забрать сына. Да какое там обещание, угроза. Вполне, кстати, реальная. Только неисполнимая. Стоит только подумать, что Баст уедет со мной, а Тира останется здесь, тосковать по сыну, станет плакать, заходя в его комнату… Не смогу я так с ней поступить. Мне ж тошно от мысли, что ей будет плохо. 

— Я разве сказал бросим? Мы просто… — я покрутил в воздухе кинжалом, ища подходящее слово, —  наглядно покажем ей, где на самом деле ее место?

Баст повернулся, прищурившись. Совсем как  мать. Она всегда смотрела на меня с таким недоверием, когда чувствовала, что я  задумал очередную “фернийскую дурь”. Так она называла нечестные приемы. 

Я молча протянул сыну руку. 

Он подумал какое-то время, разглядывая ее, как опасное, неизведанное животное. Потом хмыкнул и уверенно, по-мужски крепко, ответил на рукопожатие. 

— Значит, мы вроде как семья? 

— Я никогда от вас не отказывался, Баст. И не планирую впредь. 

— Обещаешь? 

Я достал из кармана фамильный артефакт и протянул ему. 

— Носи с собой всегда. Он поможет сдерживать оборот и найти меня, если вдруг что. 

— А если я его потеряю или украдут? 

— Его нельзя потерять или украсть. Это фамильный артефакт, Баст. 

Мальчонка выгнул бровь и смешно вытянул губы, напоминая, что я-то этот фамильный артефакт “потерял”. 

— Что доказывает лучше любых слов твою принадлежность к роду Тарраш Ра. 

— Тарраш Ра правят Ферном… — растерянно заметил он. Я в ответ подмигнул: 

— Рад, что ты хорошо учил географию сын, правителям это полезно.