Целительница для дракона

Шаги приближались к ложу. Неторопливо. Неотвратимо.

Тали захотелось вскочить, закричать или заплакать, но вместо этого она смогла лишь с трудом повернуть голову на звук. Силилась разглядеть хоть что-то в темноте, но разобрала лишь очертания высокого человека. По росту он совпадал с Хейдесом. По телосложению тоже.

Она всхлипнула, борясь со страхом. Стиснула челюсти. Голова всё ещё плыла.

— Ш-ш-ш, не нужно бояться, — голос Хейдеса прозвучал приглушённым, вкрадчивым шёпотом. — Это всего лишь я.

Успокоил.

Он присел на корточки возле кровати, и она почувствовала, как с неё сняли обувь и бережно положили ноги на постель. Тали едва могла пошевелить ими. Эта беспомощность пугала ничуть не меньше, чем сам Эберхард.

— Прости, что пропустил ужин. Срочные дела.

Он сказал это так буднично и спокойно, словно они и вправду много лет были парой.

Девушка услышала, как мужчина тихо зашуршал собственной одеждой и скинул её возле ложа. Затем наклонился к ней.

— Нет, — прошептала она в отчаянии. Язык словно был ватным. — Что.. ты… подмешал… в… вино?

— Немного колдовства. Просто чтобы ты успокоилась. Не бойся меня, Тали. Слышишь?

С каким-то немыслимым безразличием она ощутила, как он бережно раздел её. Полностью. И затем осторожно переложил глубже на кровать. Его прикосновения были тёплыми и деликатными. Она не ощущала никакой жёсткой холодной чешуи и острых когтей.

— Как… это… возможно? — невнятно промычала она.

Хейдес, должно быть, не услышал. Матрас просел под его весом, когда он лёг рядом, и накрыл их обоих огромным одеялом.

Тали зажмурилась.

Она не хотела надевать глупую сорочку, а теперь оказалась с ним в постели совершенно голой. Да к тому же одурманенной. Страх немного притупился, но вместе с ним замедлились движения и размылось восприятие.

— Подлец, — буркнула она, когда мужчина придвинулся вплотную.

Хейдес усмехнулся. Вопреки опасениям, забираться на неё он не спешил.

Мужчина приподнялся на локте, а второй рукой убрал с её лица волосы. Тали совсем не видела его в темноте, но ощутила прикосновение, как очень аккуратное.  Хейдес источал тепло, уютное и обволакивающее, от которого захотелось вновь проваливаться в сон. Но находиться в беспамятстве в объятиях постороннего мужчины её не прельщало, поэтому Тали собрала волю в кулак и нетвёрдым движением схватила за его запястье, чтобы оттолкнуть руку от себя.

Кожа оказалась тёплой и эластичной.

Тали в недоумении зашарила пальцами выше и нащупала жестковатые волоски на предплечье — обычные, как у любого мужчины, не больше и не меньше. Заскользила дальше, к локтю, а потом на налитые упругие мышцы плеча.

— Как? — только и смогла выдохнуть она.

Вместо ответа Хейдес глухо усмехнулся и перехватил её руку, чтобы прижаться к ней губами. От этого поцелуя по телу пошла волна мурашек. Его губы задвигались по руке выше. И Тали поняла, что дрожит.

— Не бойся меня, — прошептал Хейдес ей в шею. Его горячее дыхание отчётливо пахло костром. Он что, курит? — Думаешь, я тебя изнасилую?

Его губы опустились к ключицам и прижались к пульсирующей венке между ними. Тали нервно засопела, и Хейдес отстранился.

— Я возьму тебя только, когда ты будешь готова. Не раньше. Всё добровольно. Не забывай об этом. Можно обмануть трактовки в устной речи, но проклятие не обманешь. Со мной ты в полной безопасности.

Звучит обнадёживающе. Если он не врёт. Тогда она может оставаться неготовой, сколько пожелает.

— Но это вовсе не значит, что я брошу попытки тебя приручить.

А вот это плохо.

Приручаться Тали вовсе не собиралась.

Хейдес провёл большим пальцем по её щеке. Коснулся нижней губы.

—  Всё, что есть в моей сущности, желает обладать тобой с того момента, как я увидел тебя.

Палец покинул её уста, уступив губам мужчины. Тали не успела возмутиться.

Хейдес поцеловал её медленно и очень нежно. Она вообще не помнила, чтобы кто-то так осторожно целовал её. Его рот накрыл её, и Тали услышала глухое рычание где-то в районе его горла, от которого по телу пробежала вибрация. Это необычное ощущение вызвало новую волну мурашек.

— Ты, чёрт побери, бесподобна, — пробормотал Хейдес в её приоткрывшиеся губы.  Зубами слегка сжал нижнюю, будто борясь с собой. И повторил низким, глухим шёпотом. — Бесподобна. И моя. Кажется, годы внутри чёрного панциря стоили этой минуты, как думаешь? Для меня так уж точно.

Эти слова не должны были вызывать ничего, кроме липкого ужаса, но Тали почувствовала потрясение иного рода. Замерла. Застыла, не смея вдохнуть. Ей и прежде делали самые разные комплименты. За ней пытались приударить. Ухаживали красиво. Гнусно приставали. Дарили цветы. Но подобное… подобное взыграло на самолюбии так, что внутри живота разлилось приятное, пленительное тепло.

Не будь дурой. Он использует тебя. Опоил. Принудил. И теперь использует.

Глас рассудка надрывался, призывая к благоразумию. Но плоть реагировала иначе. Тали не отталкивала Хейдеса. Нет. Напротив, она замерла под его пьянящими прикосновениями.

Поцелуи посыпались невесомыми лепестками, оставляя жаркие следы на коже, когда он спустился по шее к груди. Развернул девушку к себе, поглаживая и мягко растирая. Прежде Тали не представляла, что тыльная сторона запястий или ложбинка на локте столь чувствительны. Что если провести по спине, едва касаясь, то кожа запылает. Что если долго и неспешно повторять одни и те же движения, не переходя границу, то тело само нальётся напряжением.

Хейдес не трогал сосков и не пытался раздвинуть её бёдра. Он будто кружил, разведывая территорию. То целовал шею и округлости грудей, то вновь возвращался к губам или ушным мочкам, а потом зарывался носом в волосы.

Тали пропустила тот момент, когда её ладонь, упиравшаяся в его твёрдую грудную клетку, скользнула выше и легла на плечо. А ещё не поняла, почему дыхание вдруг сбилось, когда его язык заскользил по коже за ухом.

Может, этот вовсе не Эберхард, а кто-то из его слуг? Или это колдовство? Иначе где чешуя и шипы? Где, в конце концов, тот злобный тип, который пленил её и обещал уничтожить Лофгрен?

Она тихо застонала сквозь стиснутые зубы, когда его рука в очередной раз спустилась к низу живота, но так и не нарушила заветной границы.

— Моя бесподобная жена чем-то разочарована? — хрипло и немного насмешливо спросил Хейдес. — Я тоже глубоко раздосадован тем фактом, что не могу раскинуть твои прелестные ножки на собственной кровати и овладеть тобой прямо сейчас. Но, так и быть, ты получишь то, что хочешь. Я не жадный.

Его средний палец осторожно раздвинул влажные складочки набухшего лона и потёр меж ними.

Тали застонала, как-то жалобно и невероятно бесстыдно, как от себя совсем не ожидала. Хейдес глухо зарычал, прижимаясь к ней теснее. Его губы вновь завладели её ртом, а палец внизу задвигался быстрее и ритмичнее, доводя напряжение до кульминации.

Первым пришло осознание, что она подаётся бёдрами навстречу.

Вторым, что она обнимает его обеими руками, которые уже прекрасно работают.

Третьим, что дурман более не действует.

Четвёртым, что ей не страшно.

И пятым, что никто её не заставляет этого делать.

Удовольствие взорвалось тысячей горячих звёзд в бурлящей крови. Тали застонала громче, и Хейдес, наконец, перестал терзать её. Прижал к себе, пока она тихо вздрагивала от наслаждения. Эберхард не сказал более ни слова о том, что произошло. Лишь обнимал и гладил по волосам до тех пор, пока она не заснула под шуршание дождя за окном.