Наследница Черного дракона

Его злой голос окончательно вернул меня в реальность. Звуки, краски и запахи тоже моментально возникли вновь. А наваждение в виде Даррела пропало. Наш дорогой наследник престола — да чтоб он никогда на трон не взошел — использовал ментальную магию! Хотел стереть мне память! Только у него ничего не вышло!

Это вызвало во мне волну злости.

— Почему не подействовало? Проклятье! — Принц по-прежнему не понимал, что происходит.

— Потому что вы плохо владеете ментальной магией? — хрипло предположила я, глядя ему в глаза с дерзостью, явившейся вместе со злостью.

Стирать чью-то память насильно вообще-то запрещено! Лишь менталисты с лицензией могут позволить себе подобное, но и то по специальному разрешению!

Даррел рассмеялся и отпустил мой подбородок.

— Я владею ей неплохо. Это с тобой что-то не то, адептка. — Он не хотел признавать поражение.

— Вы нарушили закон, ваше высочество. Никто не имеет права вмешиваться в чужой разум.

— Было бы во что вмешиваться, — ядовито улыбнулся Даррел.

Вот зараза. Это намек на то, что у меня разума нет? Ну держись, маг криворукий — наверняка из тех, у кого всегда виноваты все, кроме него.

— Может быть, было бы чем вмешиваться, а? Менталист из вас не очень.

— Вздумала дерзить? — сощурился он.

— Констатирую факт. Стереть воспоминания-то не получилось, — ответила я.

— Ты права, не получилось. Что ж, значит, поступим иначе, — задумчиво протянул он. — Слушай меня внимательно. Если ты откроешь свой очаровательный ротик и хоть кому-нибудь расскажешь о том, что видела сегодня, у тебя будут проблемы. Я сделаю твою жизнь невыносимой. Поняла? Отвечай, когда спрашивают.

— Я поняла, — тихо ответила я.

— «Ваше высочество». Или забыла?

— Я поняла, ваше высочество. Я никому не расскажу. Даю слово чести.

Принц весело рассмеялся — это был обидный смех, неприятный. Теперь у меня горели не только щеки, но и все лицо.

— Слово даешь, значит. Неужто высокородная?

— Нет, ваше высочество.

— А ты знаешь, что слово чести давать могут только высокородные? Не бросайся громкими фразами, адептка. Звучит глупо и пошло. Твои слова ничего не стоят.

Его пренебрежительно замечание вызвало еще одну волну — уже не злости, а гнева, хоть и хорошо контролируемого. Он-то и позволил мне взять себя в руки.

— Честь есть и у простых людей, ваше высочество. Я всегда держу свое слово, хоть сама и неблагородных кровей, — смело заявила я. — Вы ошибаетесь, думая, что такие, как мы, низкородные, не знаем, что такое достоинство.

Принц обжег меня взглядом — его глаза наконец перестали светиться, а зрачок вновь стал прежним.

— Не забывайся. Помни, с кем разговариваешь.

— Простите, ваше высочество, — повторила я сердито. Забудешься тут, как же!

— Знаешь, я и словам высокородных не верю, — вдруг сказал принц. — Верю только поступкам.

Он крепко схватил меня за запястье, поднял мою руку и неслышно прошептал что-то. Я и опомниться не успела, как внешнюю сторону предплечья обожгло льдом. От острой боли я вскрикнула — казалось, будто сотни мелких ледяных осколков впились в руку, проникли сквозь кожу и попали в вены.

Я пыталась вырвать руку, но не могла.

— Что вы делаете?! — выкрикнула я.

— То, что поможет тебе хранить мою тайну.

Боль пропала так же резко, как и началась, а Даррел, довольно улыбаясь, наконец отпустил меня. Чуть выше запястья, где остались следы его пальцев, сиял замысловатый голубой знак — овал, внутрь которого были заключены символы древней магической клинописи. Мы проходили лишь самые ее основы, но ради интереса я прочитала несколько книг и знала некоторые знаки. Узнала и этот. Его высочество поставил на мне печать клятвы. Заклеймил своей волей.

— Это что… Это печать клятвы? — недоверчиво спросила я, рассматривая руку. Знак вспыхнул и пропал. В следующий раз он появится только тогда, когда я нарушу клятву, которой не давала. Если нарушу.

— Она самая. Ты поклялась, что никому и никогда не расскажешь о том, что видела сегодня в этой эйховой аудитории, — спокойно подтвердил Даррел. Его глаза потухли и стали обыкновенными — голубыми.

— Но я не клялась! Я не давала никакой клятвы!

— Ты дала слово чести, этого более чем достаточно, особенно если печать немного модифицирована. Кстати, за язык я тебя не тянул, адептка, — насмешливо ответил принц. — Нарушишь клятву — гореть от боли будет не только рука, а все тело. Каждое мгновение твоей жизни. Так что не советую. Что ж, мне пора. Надеюсь, мы никогда больше не встретимся.

Принц развернулся ко мне и хотел было выйти.

— Ваше высочество! Вы дважды нарушили закон! Вы использовали ментальную магию и запрещенные символы клинописи. Заставили меня принести клятву против воли, — твердо сказала я ему в спину, чувствуя, как подступает еще одна, третья волна — на этот раз ярости. Обжигающей и горячей, такой же, как моя стихия.

Как он только посмел поставить на мне клеймо! Я и не думала, что наследный принц империи может быть таким… отвратительным! Он совершил преступление, пусть и мелкое. Но не понесет за него наказания, как обычные маги. Потому что он принц. Потому что ему можно делать все, что запрещено другим. Потому что имеет власть. Проклятье! Терпеть не могу несправедливость! Идеальный образ принца, который и так дал трещину, рассыпался на множество осколков.

Даррел повернулся и одарил меня выразительным взглядом. Опять смотрит как на насекомое!

— Сама виновата, — пожал он плечами. — Кто заставил тебя сидеть в этой конуре?

— Нашей вины в этом поровну, ваше высочество, — ответила я, изо всех сил сдерживая эмоции. — Если ваш разговор был таким конфиденциальным, могли бы для начала проверить, одни вы в аудитории или нет.

Даррел приподнял бровь. Он знал, что тоже виноват, но не собирался признавать это. Терпеть не могу таких людей!

— Не советую разговаривать со мной в таком тоне. Я не твой дружок.

— Что вы, ваше высочество, вам показалось. Я разговариваю с вами со всем уважением, на которое способна. Своему дружку я бы голову открутила за такое, — дрожащим от злости голосом сказала я. — А после повела бы к ректору. И его наказали бы, поверьте. Но вас и пальцем не тронут. Вы же принц. Наследник короны. Второй после императора. Вам можно все. Не думаете, что это несправедливо?

Его ответ был прост:

— Да мне плевать.

— Жаль, что будущему правителю империю плевать на закон. Ваш дед говорил, что закон — истинный трон императора.

— Как ты надоела, — поморщился принц. — Приставучая, как комар. Сказала бы сразу, что хочешь компенсации. Извини, у меня нет денег, чтобы заплатить тебе за неудобства. Возьми это и успокойся.

Он стянул с указательного пальца кольцо с россыпью алых камней и небрежно кинул на стол. Кольцо перекатилось через край и со звоном упало на каменный пол, прямо к моим ногам. Так нищим у храмов кидают монетки. И тогда меня все-таки накрыло четвертой волной — безрассудства. Страх пропал, вместо него появилась решимость — дать отпор. Пусть он хоть трижды принц, но оскорблять себя я не позволю!

— Мне не нужны подачки, ваше высочество, — процедила я и носком ботинка пнула кольцо, так что оно откатилось в угол. — Ваше предложение оскорбительно.

Мои слова прозвучали глухо, я сжала ладони в кулаки, чтобы сдержаться и не ударить его.

— Что, думаешь, не продашь его? — развеселился Даррел. — Это редкие рубины, из Маира.

Огонь обжигал сердце. Да как он смеет?..

— Думаю, наследный принц не должен так себя вести.

— Слышал, что огневики смелые и глупые. Оказалось, это действительно так.

— Слышала, что водники хитрые и трусливые. Но ведь это всё слухи, ваше высочество? — парировала я. — Вы ведь совсем не такой.

Мы оба понимали, что я имела в виду совсем другое. Он именно такой.

— Дерзишь? — усмехнулся принц, и в его глазах впервые промелькнул интерес. — Не люблю дерзких. Мне по нраву послушные.