Друг, враг и белый кролик

— Марлен... — сухой голос прокатился под бархатным балдахином, взметнулся к высоким сводам и застыл у покрытого изморозью стрельчатого витражного окна.

В тот же миг холодные губы, с которых сорвалось имя, накрыли горячие, страстные, и после поцелуя раздался шёпот:

— Как вам спалось, мой господин?

— Могло быть и лучше. Ребекка...

И другие губы коснулись его, сладкие и нежные. Он вдыхал её запах и медленно пробуждался, с удивлением ловя знакомые, но непривычные в спальне нотки: сырость и холод подземелья.

— Сюзанн, — позвал он.

Мягкое, прижавшееся к бедру, зашевелилось, по обнажённой коже скользнули локоны, узкая ладонь аккуратно огладила широкую грудь в бинтах, одеяло с шелестом приподнялось, дыхание опалило шею. Но поцелуя не последовало.

— Сюзанн, — нетерпеливо повторил человек, лежащий с закрытыми повязкой глазами.

В ответ раздалось лёгкое покашливание, и девушка всё же закончила ежеутренний ритуал приветствия господина.

— Что с тобой? Заболела? — спросил тот, сильнее ощущая запах сырости.

— Просто в горле першит, граф Джаред. Пока вы спали, слуги заметили в саду белого кролика, а мы его изловили.

— Какого ещё кролика?

— Этого!

В подставленные руки лёг тёплый меховой комок, лапки с коготками приятно топали по ладони, сердечко зверька бешено стучало, а маленький сухой нос доверчиво касался пальцев.

— Господин, полагаю, теперь вы можете полакомиться крольчатиной. Варвары говорят, что это вкусно, — заметила Сюзанн.

— Нет! Я не собираюсь нарушать наших устоев! Все знают, что кролики неприкосновенны, ибо изображены на гербе Грейсов! Как ты вообще до такого додумалась?

— Но вы ведь победили, — томно выдохнула наложница.

— Дорогая, поимей совесть! — одёрнула Марлен. — Я сомневаюсь, что если бы победили Грейсы, они тут же бы бросились ловить и есть ежей.

Сюзанн фыркнула. Сердце кролика забилось сильнее. Другая ладонь накрыла зверька, такого маленького и хрупкого в этом краю, полном холода, предательства и боли.

— Вам нужно сменить повязки, господин, — вздохнула Ребекка.

— И долго я спал? — проворчал он, едва проснувшийся, а уже уставший от болтовни наложниц.

— Почти семь дней. Ваши раны ещё не затянулись, а магические силы как исчерпались за время поединка, так и не восстановились. Старший лекарь говорил, что вы можете и вовсе не прийти в себя.

— Вот проныра! Чтобы я — Джаред Чарвес, единственный сын графа северных Закатных земель, чернокнижник и потомственный усмиритель нечисти — не пришёл в себя после какого-то там боя?!

Наложницы захихикали. Кролик пощекотал усами держащие его ладони и вздохнул. Джаред тоже вздохнул и поморщился от ноющей боли, прислушался к себе. Да, магические силы и вправду были выпиты досуха, но это ненадолго. Пара-тройка жертвоприношений, медитация в гроте воющих душ, плотские утехи — и всё снова станет как прежде. Нет, не всё. Одно будет неизменно. Отныне граф Джаред совсем один. Челядь и наложницы — не в счёт.

— Нашли тело? — сквозь зубы спросил он, втайне страшась любого ответа.

— Нет, господин. На месте сражения — глубокая воронка, — шепнула Сюзанн и вновь кашлянула.

— Странно. Так быть не должно. Неужели... — тихо сказал он, ощущая, что язык до сих пор припухший и ворочается с трудом. Надо же было во время произнесения запретного заклинания поскользнуться на луже крови и прикусить язык. Как глупо...

Джаред со слабым стоном приподнялся, одна из девушек тут же подложила под спину подушку,  другая принялась поправлять бинты, третья подала кубок с водой и снадобьем. Молодой граф, прижимая кролика одной рукой к груди, другой взял сосуд. Серебро холодило ладонь, возвращая быстрее в сознание. Джаред выпил всё залпом и фыркнул: приторный вкус порошка был отвратителен. На глаза под повязкой навернулись слёзы. Отца, который приготовил это лекарство, отца, который обучил сына всему, в том числе и запретному заклинанию испепеления на месте, больше не было. Ни отца, ни его заклятого друга — графа южных Закатных земель, — ни его сына, единственного друга, почти что брата Джареда — Орио Грейса. Союз двух древнейших родов был втоптан в грязь приказом князя этих мест.

Джаред скрипнул зубами, вспоминая, как своими заклятьями рвал на части друга, как тот отвечал выпадами клинков... Паршивец поднаторел в этом деле, ведь у него был отличный учитель — сам старый граф Чарвес, который практиковался в фехтовании, чтобы отдохнуть от ворожбы.

Две семьи дружили множество поколений. Чарвесы — чернокнижники — сдерживали нежить, ползущую из разломов в подземельях. Грейсы — всеблагие маги — могли излечить кого угодно и превратить что угодно в золото и руду, шахты которых были недоступны из-за орд троглодитов и прочих тварей. И так, поддерживая баланс в этом краю уже не первое столетие, жили две семьи, склоняя головы лишь перед верховным князем, чей дворец стоял ровно посередине Закатных земель. И этот самый правитель, в мудрости которого никто не сомневался, постановил...

Джаред судорожно выдохнул, не обращая внимания на расспросы наложниц. Он до сих пор не верил, что всё кончилось этим! Он убил лучшего и единственного друга! Того, с кем делил и знания, и вино, и женщин, и самые сокровенные мысли. Применил чудовищное заклятье, которое следовало обратить лишь против верховного демона подземелий. Как до такого дошло — уму непостижимо! Джаред оттолкнул девушку, которая меняла бинты на его руках, стянул повязку с головы и взглянул на рубцы от глубоких резаных ран, с тоской подумал: «Орио, из тебя получился бы отличный мечник. Прости!».

Кролик у сердца пошевелился. Розовый нос показался между пальцев и потянулся к ранам. «Давай, малыш, накажи меня за убийство последнего из Грейсов. Если бы не они, ваше племя давно бы постреляли на мясо», — с сарказмом подумал Джаред, раскрывая ладонь и поднося зверька к руке. Тот принюхался и прижался пушистой щёчкой к коже между рубцов. Молодой граф закусил губу. «Даже кролик меня жалеет... Ну, кроме меня самого». Он погладил белую шёрстку зверька, увидел серую полосочку на передней лапке и две, будто крест, на левом боку. Подвинул зверька на ладони, чтобы найти и другие пятнышки, но кролик взвизгнул и сжался.

— Осторожнее, господин. Мы нашли его раненным. Сделали всё, что могли, но он ещё пищит, — попросила Марлен.

— Надо было раньше сказать, — проворчал Джаред и нежно провёл по ушкам зверька, прижатым к спинке. Кролик взглянул на него, снова вздохнул и закрыл глаза. Граф приказал: — Позовите советника!

— Он отбыл во дворец князя пять дней назад доложить о вашей победе.

— Да кто ему разрешил?! — рявкнул Джаред, спихнул наложниц с кровати и встал.

Чёрный мрамор пола леденил ноги. За окном, как было почти всегда в северном краю, шёл снег. «А у Грейсов — вечное лето...» — с тоской подумал Джаред, глядя в стрельчатое окно. Кролик дрожал в ладони.

— Не бойся. Всё хорошо... — не веря своим словам, ободрил зверька молодой граф.

Он глядел, как медленно порхали снежинки. Такими темпами через месяц всё окажется завалено до нижних окон. Сад под окнами блестел целиной. Сад, в котором изловили кролика.

— Снег... — произнёс задумчиво Джаред.

— Он перестал, когда вы победили, и начался только этой ночью, — откликнулась понятливая Марлен.

Джаред хмыкнул: другого сада при поместье не было, а этот, без единого человеческого следа, как на ладони.