Сбитая с пути: Путешествие с новыми возможностями.

Открыв дверь, я ощутила странную нервозность, что давно не испытывала. Простой шаг в неизвестность — и вот я снова на пороге перемен. Но меня встретил Цереус, облачённый в такую же красную мантию, какую я помнила от отца. Он протянул руку, и, поклонившись, я передала ему чемодан.

— Идем. По дороге я все объясню, — раздался его голос, чуть приглушённый капюшоном, в котором едва угадывался его взгляд. Я молча последовала за ним по длинному, темному коридору.

Проходя мимо клетки, я не могла не заметить силуэт мужчины за металлическими прутьями, его тело было распято цепями, а волосы — как солнечные лучи, яркие и неестественные. Это зрелище заставляло сердце ёкнуть, но я, несмотря на внутреннее любопытство, продолжала идти, не осмелившись даже взглянуть в его сторону.

Отец рассказывал о нём однажды, о святом, что отказался от всего, что мог бы сделать в этом мире. Бросив свою жизнь, он сел в клетку и стал ждать своей неизбежной кончины. Но смерть не пришла. Он не умирал.

Чувствовала ли я сочувствие к этому человеку? Вряд ли. Его судьба была его личной, а я не собиралась вмешиваться в её ход.

Святые, как говорил отец, были олицетворением простых, но важных обязанностей: укреплять веру, совершать таинства и обряды, поддерживать паству и содействовать укреплению власти монархов. Эти задачи были неизменны и важны для всей церкви, но этот человек, похоже, не собирался следовать им. Он выбрал другой путь, путь бездействия, путь отказа.

Что мне испытывать к такому? Ничего.

Мы подошли к лестнице. Цереус остановился. Оранжевые нити, расползаясь по полу, образовали круг с таинственными символами внутри. Я замерла, понимая, что это знак. Знак чего-то важного, чего я пока не могла постигнуть.

— Зайди в круг, — сказал брат, его голос был решительным, как всегда.

Я шагнула в круг, и в тот же миг мы оказались перед массивными черными железными дверями, коваными в форме арки. С обеих сторон стояли послушники, чьи лица скрывались под капюшонами, и они молча открыли эти двери. Цереус шагнул вперёд, держа мой чемодан, и вышел наружу, в яркое солнце.

Как только свет ударил в мои глаза, боль пронзила лоб — мигрень накрыла меня внезапно. Я сощурилась и, опустив взгляд, попыталась адаптироваться, медленно привыкала к свету, который так резко контрастировал с темнотой в помещении. Цереус стоял в стороне, словно зная, что мне нужно время. Он не торопил меня, ждал, пока я соберу себя в кучку.

Глубоко вздохнув, я почувствовала, как свежий воздух, словно живой, коснулся моего лица. Это было облегчение, которое я не замечала до того момента, как оно пришло. Понемногу подняв взгляд, я заметила зелёные деревья, росшие вдоль мощёной дорожки, и яркую траву, аккуратно подстриженную и живую, как сама природа. Всё вокруг переливалось на солнце, а безоблачное небо лишь усиливало ощущение сказочной красоты, почти нереальной. Я не могла сдержать лёгкую улыбку, чувствуя, как мир вокруг раскрывается для меня.

— Отец сказал дать тебе время, но у нас его не так много, — произнёс Цереус, его голос вернул меня в реальность. Я перевела взгляд на него.

— Прошу прощения, брат. Мы можем продолжать путь, — ответила я, улыбаясь.

Цереус кивнул, и, не теряя времени, направился по каменной дорожке к белоснежной карете, запряжённой белыми лошадьми, которая ждала нас.

Мой взгляд скользил по всему вокруг. Каменная дорожка под ногами, словно вырезанная из одного единого куска, и причудливые фонари, которые не излучали свет в дневное время, но создавали особую атмосферу в ночи. Обернувшись, я увидела здание, точнее, собор, выстроенный из тёмно-красного камня. Главный фасад собора был украшен тремя величественными порталами, изысканно оформленными скульптурными композициями: статуи святых и мифологических существ, выполненные с таким мастерством, что казались живыми, будто они вот-вот начнут двигаться.

По обе стороны фасада поднимались две башни. Первая, увенчанная острым шпилем, стремилась к небесам, символизируя устремление к духовному, к великому. Вторая, несколько ниже, была украшена витражами, воздушными и лёгкими, словно сама церковная благодать. Витражи, яркие и насыщенные, изображали сцены из священного писания, и я могла только представить, как свет, проникающий сквозь них, играл в соборе, наполняя его мистической атмосферой, которая оставалась для меня скрытой, но обещала разгадку.

Но я знала, что у меня будут еще возможности. Время ведь не торопится, и всё ещё впереди.

— Тия. Нам пора, — мягко напомнил Цереус, подав мне руку.

Я осторожно оперлась на его плечо и, сдержав вздох, села в мягкое сиденье кареты. Кучер слегка подстегнул лошадей, и карета плавно тронулась по мощеной дороге. Я всматривалась в туманное утро, поглощая обстановку за окнами, впитывая в себя новые образы и картины. Каждое мгновение казалось важным, каждое движение несущее в себе какой-то неизведанный смысл.

— Теперь я понимаю, почему отец настоял на наземном переходе, — произнес Цереус, прерывая тишину.

Я мягко улыбнулась, не отрывая взгляда от окна, и в голове всплыли слова, которые я только что слышала. Он был прав, конечно. Отец никогда не был человеком случайных решений. У него всегда был план, иногда скрытый, порой до конца не понятный.

С Цереусом мы были хорошо знакомы. Он часто приходил к отцу во время моих занятий. Их разговоры были полны расчетов, планов, как будто каждая деталь была на вес золота. Я слушала их с одной стороны, учась впитывать тонкости и нюансы, а с другой — ощущала, что мир за пределами башни становился всё более реальным и загадочным.

Цереус, хоть и был рыцарем новой святой, тем не менее оставался для меня не только братом, но и наставником. Он всегда был рядом, особенно в моменты, когда мне требовалась поддержка. Моя сестра Элиза на это время была под присмотром другого сопровождающего, хоть и возмущалась, но не осмеливалась возражать. Отцу трудно было не подчиниться, особенно когда речь шла о безопасности.

В башне, как рассказывал мне отец, не было четко определенных классов или строгих занятий. Для каждого молодого мага назначался наставник, который обучал основам магии и вел в первых шагах, но дальше, чтобы расти и развиваться, приходилось полагаться только на себя. В этом процессе было много свободы, но и много опасностей. В моем чемодане лежал ключ, который открывал двери в церковную библиотеку — место, где хранились знания, порой древние и забытые, знания, которых не хватало в обычных учебных заведениях. Однако, если рядом был Цереус, мне не всегда требовался этот ключ. Его присутствие было словно дополнительным светом, который помогал мне идти в темные уголки магии.

— Тия, пока мы не приехали, старайся быть рядом. Ладно? И держись подальше от главного мага. Этот непредсказуемый убл…маг может появиться в башне в любой момент, — Цереус прервал тишину своей просьбой.

Редко его слова звучали с такой настойчивостью, и тем более редко он так открыто выражал свои эмоции. Это было исключением, а не нормой. Видимо, главный маг действительно сильно беспокоил его.

— Он на столько тебя раздражает, брат? — я не могла удержать улыбку, наблюдая за тем, как Цереус сдерживает свой гнев.

— Он себе на уме, — ответил Цереус, зачесывая свои огненно-рыжие волосы назад с явной неприязнью. — С тех пор, как он уехал, стало легче дышать. Но кто знает, когда он опять что-нибудь устроит с этой ведьмой...

— Я буду рядом с тобой, — кивнула я, чувствуя, как внутри меня тоже нарастает беспокойство.

История главного мага была довольно забавной, если, конечно, можно было говорить о забавности в этом контексте. Он был назначен на свою должность всего четыре года назад. Нерине Анджил Каладиум — относительно молодой для этой роли, по словам отца, тяжело управляемый и совершенно не предсказуемый. А как ему удалось стать главным магом империи?