Сумрачный покров. Идеальные

– Зачем ты пришел?

– Просто хотел увидеть сына. Это разве не логично?

Каждый раз, когда я смотрел на этого человека, я вспоминал распухшее лицо матери от постоянных побоищ.

– Проваливай отсюда! Или я убью тебя, мразь.

Паркер старший поднял руки, в знак покорности, и злобно проскрежетал.

– Не смей так разговаривать с отцом!

– Ты не отец, а ублюдок, убивший мою мать.

Эллиот раскрыл глаза от удивления.

– О чем ты? Она уехала, бросила нас.

Отец ходил за мной по квартире, пока я судорожно натягивал чистую одежду.

Шон…

Я услышал голос в своей голове, и это были не мои парни.

– Сынок, мы должны быть ближе. Я совсем теряю тебя…

Шон… брат… мне нужна твоя помощь…

– Ты это слышал?

«– Я-то слышал… кто это, мать твою?»

– Шон, давай начнем с чистого листа. Я был строг с тобой и с мамой… слишком… от желания добиться успеха у меня снесло крышу. Все из-за этого одержимого карьерой и деньгами Уильямса, который душил меня, и не давал ни развиваться, ни построить что-то стоящее… втаптывал меня и смешивал с дерьмом… и все это отражалось на…

Я забегал по квартире в поисках голоса, а отец сновал всюду за мной как назойливая муха.

Шон, помоги.

«– Снова!»

«– Кто ты?»

– Мы так отдалились друг от друга.

– ДА ЗАТКНИТЕСЬ ВСЕ!!!

– Все? – опешил отец, но замолчал.

Я закрыл глаза и прислушался.

Шон, друг, брат… я знаю много было между нами… но ты нужен мне прямо сейчас.

– Где ты, брат?

Я хрен знает… найди меня, я буду вести тебя.

Прекрасно, иди туда не знаю куда.

– Там будет чертовка Эмили?

«– Может перепадет кусочек?»

– Как вы меня достали. Всё, заткнулись и хватит изводить меня. А ты!

Я обратился к обалдевающему отцу, тыча в него указательным пальцем.

– Начнем с чистого листа. А пока исчезни.

Я не верил, что отец способен на убийство. Скорее всего это были происки нашей чудесной компании.

– Только дай ключи от тачки.

Отец молча протянул мне брелок, и я рванул вниз по лестнице к здоровенному батиному черному внедорожнику, завел монстра и дал по газам.

– Где ты?

Холодно, поворачивай в противоположном направлении.

– Черт!

Обогнув двойную сплошную под вой сигнальных гудков, я помчался на юг.

Отлично, ты на верном пути.

– Как ты общаешься со мной?

Я теперь один из них…

– Вот хрень.

– Я к тебе не поеду!

У меня полтора суток, чтобы убить гадов и освободить всех, кого убили эти твари.

– А что потом?

Я стану таким же, как они.

Я обгонял одну машину за другой.

Ты отдаляешься, ищи поворот

– Есть один направо.

Ныряй туда.

Такими махинациями я добрался до заброшенной фабрики.

Я тебя чувствую, ты рядом, но низко. Найди заколоченное окно.

– Да блин, они все забиты.

Вертикально.

Ё-моё. Половина таких, половина других.

– Не-а. Давай другой знак.

Я попробую выбить.

– Не вижу. Но слышу.

Значит с другой стороны.

Я оббежал здание.

– Все равно не вижу.

Идея. Ищи черный дым.

Из второго этажа исходило черное облако.

– Что это, мать твою.

Это я.

Посчитав окна. Я забежал в здание и помчался по лестнице вверх. Так так…один, два… семь… вот она. Я с ноги вышиб дверь.

– Нашел?

– Нашел!

Я увидел толстенные оковы с неподъемными цепями на синеющих руках у друга, которые от пережатия потеряли кровоток.

– Хреново… чем это снять?

– Ничем, только отрезать.

– Охренел, иди в зад.

Но Джон смотрел на меня очень серьезно.

– Это все, конечно, прекрасно, но чем?

– Где мы?

– Какая-то фабрика, заброшенная.

– Отлично, иди поищи топор или что-то, что способно отсечь мои кисти.

Серьезно?! Иди поищи топор, отрубить Джону ручки.

Но выбора не было. Часть здания, в котором находился Джон, являлась административным корпусом под офисные помещения. Я спустился в цех.

Огромные ржавые наполовину разграбленные машины застыли во времени. Гигантские печи остыли вовеки.

Ну конечно, это стекольный завод. Я помню время, когда он еще работал. Я был совсем ребенком. Они производили стекла и зеркала.

На производстве было прилично вещей, которыми можно отрезать руки. Но я выбрал ржавый нож для резки стекол, единственный оставленный мародерами специально для Джона.

Ну отрежем мы ему кисти, а дальше что?! Кровь то куда девать?

– Идея…

Я подошел к конвейеру, на котором выдували бутылки. По идее, если запустить механизм и накалить печь, можно прижечь раны. Я подошел к пульту управления, нажал пуск и… ничего не произошло.

Глупо было полагать, что оборудование исправно спустя столько лет простоя. Я взял гильотину подмышку и двинулся к другу. Уже подходя к выходу из цеха, я услышал чих, лязг, визг, свист и скрежет.

Я подбежал обратно к печи и провел рукой.

– Греет мать твою. ДА!!! Кто молодец? Я молодец!

Я бегом вернулся к Джону.

– Успешно?

Я рассказал ему свой план.

– Что ж. Надо будет бежать быстро.

– Давай на счет три.

Некоторое время спустя.

– Божечки… Боже мой… – я размахивал гильотиной и примерялся к удару, – Нет… я не могу.

– Раз…

– Господи…

– Два…

– Оооооо… нет…

– Три… руби!

С диким ором я заношу смертоносное оружие и…

– Я не могу…

– Твою мать, Шон! Соберись и руби! Не будь соплей.

Я нервно задергал ногой. Точнее она сама меня задергала… И меня посетила мысль.

Надо вывести его, пусть сам махнет или порвет путы.

– Джон, я трахал твою мать.

– Я знаю, Кирстен сказала мне. Я не в обиде.

Упс… пока не получается.

– Я трахался с Эмили.

– Да мне плевать на нее.

Черт, мой план рушится. Ладно… придется рубить.

Замахнувшись снова, я начал резко опускать лезвие.

– СТОЙ!

– Да что б тебя! Ну что еще?

Сердце бешено заколотилось в горле от того, что я чуть не лишил друга рук.

– Теперь я не могу.

Отдышавшись еще пару минут, я тихо спросил друга.

– Готов?

– Готов.

Я занес чертову штуковину над кистями и с оглушительным воплем опустил на рядом поставленные запястья. Мы оба зажмурились. Я от страха, Джон от боли.

– Боль–но.

Он с выпученными глазами смотрел на обрубленные культи рук, с которых хлынула фонтаном темная кровь. Я видел, как его разум поплыл.

Слабачок.

– Кро–овь… – жалобно протянул он.

– Пошли, хватит пялиться.

Я схватил его за шкирку и потащил по коридору, оставляя кровавые дорожки и проливы за нами. Подведя Джона к раскаленной печи, я с силой сунул его руки внутрь, старательно прижигая раны со всех сторон.

– Вот черт…

Джон корчился от боли. Но не кричал. Я обжигал свои пальцы до мяса, чтобы не оставить открытых ран другу. После минут десяти возни мы уже рассматривали свободные руки Джона.

– Спасибо.

– Всегда, пожалуйста, обращайся. Можем ступни подрезать.

Мы поржали, а ситуация то была страшная.

– Но как ты будешь бороться?

Джон указал головой в сторону сваленных стеллажей.

– Пойдем поищем оружие.

Среди разграбленных полок и абсолютно бесполезного хлама, удалось найти старый подвесной крюк от крана.

– То, что надо.

Я снял кожаный ремень и при помощи не хитрого узла закрепил убийственный агрегат на обожженной культе, прихватывая железными хомутами, накаливая их и вдавливая под кожу Джону.

– Чтобы держалось.

– Я так и понял, садюга.

– А я смотрю тебе совсем не больно.

Но друг лишь усмехнулся.

– Мне уже плевать. Я должен найти и убить одну тварь.

Мы вернулись в комнату заточения.

– Зачем мы здесь?

– Смотри.

Пылающий Джон подошел к двери, в которую мы только что зашли и закрыл ее. Постояв немного и попялясь в пол, снова открыл.

– Охренеть. Это что такое, мать твою.

Перед нами открылся портал или я не знаю, что вообще… какой-то сияющий вход в неизвестность.

– Только не говори, что мы пойдем туда.

– Не мы, а я.