Сумрачный покров. Идеальные

– К чему весь этот маскарад? Развяжите меня! Вы не имеете право! Я имею право на звонок! На адвоката!

Я бушевал сидя на тонкой жердочке, а Кларк лишь ухмылялся, и его маленькие глазки с прищуром стали размером с маковое зерно.

– Мистер Уильямс, кому вы хотите звонить?

– Отцу!

– Мистер Уильямс, именно ваш отец вызвал полицию и сдал вас.

Отец? Сдал?… ах, да, кочерга… припоминаю. Интересно, долго я здесь?

Меня раздражало, что нет часов. Когда знаешь время, то понимаешь реальность. Можешь ее измерить в цифровом значении. А измерять, значит контролировать. Цифры и контроль – моя страсть.

– Освободите мне руки. Я обещаю, что буду паинькой.

Он отрицательно покачал головой.

– Джон, я хочу помочь тебе, мы все хотим, но сейчас ты гребанный серийный убийца…

– О чем ты?

В голове был сумбур, я туманно вспоминал события последней недели. Сосредоточиться было сложно, говорить тоже. Было ощущение, что мой мозг кто-то подавлял.

– Джон, по всем собранным уликам и свидетельствам ты изнасиловал и убил преподавателя, ты убил мать, сестру, отправил в реанимацию однокурсника, – он взял паузу, будто смакуя мой приговор, и продолжил, – И на тебя в довесок хотят повесить убийство Тейлора.

Я ничуть не дрогнул, когда он сказал это. Я знал, что он лжет, блефует, он хотел мое признание. Мысли путались, подсознание то и дело хотело подкинуть мне свинью. Но, максимально собравшись, я медленно и уверенно начал говорить, взвешивая каждое слово. А каждое слово в тот момент весило целую тонну.

– Я не насиловал Карен, у нас была интимная связь. Да мы с ней переспали, но когда я уходил, она была еще жива. Я не убивал свою мать, я ударил ее и только. За то, что она изменила отцу с соседом в нашем доме на столе, за которым мы едим. Я подрался со своим однокурсником, потому что он приставал к моей сестре, я защищал ее. Про Тейлора – это просто смешно… вы никогда не докажете состоятельность своей гипотезы. Сестра и мать живы… последнее, что я помню, это то, что мы ужинали. Потом пришел отец, и вот я здесь.

Я закончил… я был очень горд, что смог в таком состоянии что-либо говорить, тем более связно и ТЕМ БОЛЕЕ спокойно.

– Джон… когда твой отец пришел домой и вошел в столовую, ты сидел за столом со своей мертвой, уже даже посиневшей матерью с воткнутыми в лицо осколками, и переломанной сестрой, с разбитой головой, окровавленным лицом, сломанной шеей и … впрочем опустим детали. Ты сидел с ними и УЖИНАЛ, Джон. Поэтому ты здесь. Это комната дознания для подозреваемых, которые, понимаешь, не совсем в себе.

– Для психов… – помог я.

– В общем-то, да.

Я опустил голову и задумался. Значит и Кирстен мертва. Я закусил нижнюю губу, чтобы она не дрожала, проглотил горечь слез, душивших меня… и продолжил хладнокровно.

– Детектив, в моей машине есть видео регистратор. Да, я нарушил скоростной режим, но руль крутанула Кирстен, и из-за этого факта мы влетели в дерево. Она не была пристегнута и вылетела в лобовое стекло. Подушка безопасности предусмотрена в моей машине только для водителя.

Лицо Детектива менялось так же быстро, как бегали его поросячьи глаза.

– Можете выписать мне штраф за превышение скорости.

На этих моих словах он подорвался ко мне, схватил за грудки и тряханул. Он пытался высверлить своим свирепым взглядом во мне несколько дыр и вытащить признание, но теперь веселился я.

– Ты, ублюдок, ты убил почти пятерых человек! – процедил он сквозь кривые зубы, а я невозмутимо смотрел ему прямо в глаза.

Если бы мои руки не были связаны, я бы даже не поднял их.

– Я посажу тебя на электрический стул или упеку на всю жизнь в психушку, ты гребанный маньяк.

"Гребанный маньяк"… где-то я уже это слышал…

Безусловно я отдавал себе отчет в том, что в последнее время я был вспыльчив, агрессивен и меня преследовали галлюцинации.

Я – чертов псих? Бред. Я – информатик. Я рассудителен и тверд в своих решениях. Но сейчас, я так накосячил… и как выкручиваться пока не представляю.

– Ну это вряд ли, Детектив. Я вам гарантирую, что меня признают вменяемым, и, даже если приговорят к смерти, то максимум, что меня ждет – это безболезненная легкая смерть инъекцией. Я не буду мучиться и страдать, а ваша вендетта не будет исполнена, Де-тек-тив, – я отчеканил каждый слог своим самым премерзким тоном и припечатал напоследок, – Куда делась твоя прозорливость, Кларк? Ты перестаешь себя контролировать?

Он отпустил меня и сделал два шага назад.

– Ты знаешь сколько маньяков и ублюдков я отправил на тот свет и на пожизненные заключения? Я всегда был беспристрастен. Но в твоем случае, я уничтожу тебя с вожделением.

– Вожделение, Кларк, серьезно? И кто еще из нас маньяк?

Он направился на выход. В этой битве я победил.

– Дэвид… – напомнил Кларк, – Меня зовут Дэвид, – он наигранно откланялся и добавил, – И я принимаю твой вызов. Только у тебя нет шансов.

Он резко вышел, хлопнув дверью.

– Шанс есть всегда… – пробубнил я себе под нос.

Через минуту вошел широко улыбающийся "белый халат".

– Доктор Прайм, развяжите меня… пожалуйста, – максимально ласково обратился я к нему, понимая, что надо выбираться из всего этого дерьма.

А без союзников это не удастся. Когда я разберусь со всем этим кошмаром, я найду чертовых выродков, которые свели меня с ума и забрали мою жизнь.

– Конечно, мистер Уильямс. Это Детектив Кларк настоял на данном "дресс-коде"… по протоколу он имеет право, но я решительно против таких методов воздействия, – он принялся за освобождение, – Я психиатр-дознаватель. Я буду должен дать заключение о вашей вменяемости. Поэтому мы должны будем пройти несколько тестов и ответить на некоторые вопросы, ну и просто поговорить. Вы готовы, мистер Уильямс?

– Конечно, Доктор, я готов. И зовите меня Джон.

Размотав мои путы во время разговора, он снова ослепительно улыбнулся и щелкнул ручкой о планшетку для записей. После нескольких часов самых разных манипуляций, тестов, уловок, бессмысленных разговоров, разглядываний картинок типа "что вы видите в этой кляксе", Прайм вынес свой вердикт.

– Что ж, Джон, вы абсолютно здоровы. Присутствует небольшое расстройство эмоционального состояния, признаки тревоги и последствия возможной истерии. Но вы вменяемы и адекватны. Возможно, чересчур вспыльчивы, но это не заболевание, а особенность характера.

– И что это значит?

– Это значит, что вас поместят в обычный следственный изолятор до суда, и если вас признают виновным, то в вашем случае вас ждет смертная казнь.

Я воспринял его слова спокойно.

– Что же мне делать, доктор?

– Найти очень хорошего адвоката, Джон.

Он положил свою руку на мою.

– Джон, я верю вам. В суде я буду свидетельствовать в вашу пользу. Я верю, что вы не убивали всех этих людей. Тем более, своих родных.

Я ухмыльнулся.

– Ну какие у меня шансы? Тем более я сам до конца не уверен, что не я это сделал.

– Послушайте, у меня для вас предложение. Я могу написать в заключении, что у вас нарушение психики, и что вам необходимо на время следствия находиться под наблюдением врачей. Главный врач в лечебнице, в которую вас поместят, мой хороший друг. Я скажу ему, чтобы вас не трогали… в смысле не лечили. Просто будете там. Там безопаснее.

Я смотрел на него непонимающе.

– Безопаснее?

– Мне не нравится Детектив Кларк, – док говорил очень тихо, чтобы только я мог его слышать, – Его недавно перевели к нам. Это уже наше третье общее дело по убийствам всего за две недели. Первый из его подозреваемых покончил собой в своей камере, а второй признал вину на следующий день задержания, и его казнят. Оба этих молодых человека были не виновны… я чувствую. Я за свою практику видел множество маньяков, насильников и убийц. Поверьте, я знаю, о чем говорю.

Он поправил очки и провел ладонью по седой бороде. Я боялся спугнуть его откровенность, поэтому сидел, едва дыша, и не сводил с него глаз.