Эскалто

Тарн с Уэллесом вернулись вечером и заперлись в библиотеке. Нестерпимо тянуло подслушать их, но Пауле таскался за мной, как пыль за войском, и жутко этим раздражал. Мысль о там, что Алфи сидит там, наверху, голодный, не дождавшись меня, окончательно повергла в пучины отчаяния, и к ночи я уже рыдала в одиноких покоях, обхватив колени руками, на своей широкой холодной кровати.

Тарн не приходил. Он не приходил ни в эту ночь, ни в две следующие, а Пауле мне уже хотелось хорошенько стукнуть чем-нибудь и оставить в одной из кладовок нижнего этажа, до которых я добралась в бесплодных попытках утомить его.

- Мне скучно, - капризно надула я губы вечером, когда за ужином попросила разрешения пойти в большую библиотеку и, конечно, получила отказ. - В замке Ранарк, говорят, есть зверинец для увеселения. Вот бы и у нас такой был!

- У нас нет зверинца и не будет, - жёстко отрезал Уэллес, стукнув об стол кубком из рога дракона. - Тут и так балаган, - добавил он, с неприязнью глядя на меня.

Умберто внимательно смотрел на меня, но ничего не сказал, а спустя несколько минут в столовую прибежал слуга и доложил, что прибыла почта из королевского дворца.

Я под шумок следовала за эскалто. Умберто косился на меня, но ничего не говорил, а потом и вовсе усмехнулся и покачал головой.

Письмо, возникшее в небольшом круге на каменном пьедестале, Уэллес читал про себя, но, прочитав, выругался и сунул его Умберто. Тот пробежал глазами строчки и нахмурился. Заглянуть в написанное не получалось, как я ни вытягивала шею, и чуть позже, изведясь от любопытства, я наведалась к астрологу.

- Если вы сейчас скажете мне про женский ум и дела, я сделаю что-нибудь нехорошее, - предупредила я, усаживаясь на диван. - Умберто, что происходит?

- Назревает война. Илевай не внял предупреждениям, их войска снова собираются на северо-западе. У нас по всей стране призывают молодых мужчин. Но это полбеды. Некоторые считают, что король теряет рассудок и не сможет вести эту войну. Что его свело с ума пророчество.

- Пророчество? - переспросила я.

- Да. Оно гласит - порождения тьмы вернутся из неё, чтобы захватить мир, - тихо сказал он. - Король напоминает, что долг эскалто - подняться по первому зову короны. Люди не понимают, почему его больше волнуют драконы из кошмаров, а не реальная угроза войны.

- Драконов больше нет, - так же тихо сказала я. - Неужели король так суеверен?

- Они всегда внушали страх. Даже во снах. Это порождения чуждой нам силы. Чтобы вернуться, им не нужны ноги или крылья, которые у них, кстати, тоже есть, судя по тому, что снится королю. - Он потряс бумажкой.

- Тарна призовут? - нахмурилась я. - И Уэллеса?

- Армию уже подтягивают на северо-запад. В случае войны с Илеваем призовут и всех эскалто. В случае, если сбывается пророчество про дверь - тоже. - Он грустно хмыкнул. - Ви, вам нужно постараться побольше отдыхать и веселиться. Без силы эскалто падут, а до этого - увянет наша эскалия. Ваш долг - поддерживать её.

Долг, долг, долг. Как можно быть счастливой из чувства долга? Я сидела перед зеркалом и расчёсывала непослушные волосы, а потом накапала зелья в чай. Буду ли я когда-нибудь счастлива? Отчаянно хотелось верить, что буду.

И вдруг что-то мелькнуло на краю зрения.

Белый мотылёк. Сначала мне показалось, что это именно он, но, присмотревшись, я распахнула глаза. Мой светлячок, пропавший неожиданно в том закутке! И тут же пригасила радость: в прошлый раз он завёл меня в тупик, куда заведёт на этот?

Белая точка, окружённая сиянием, летела к двери. Я подхватила домашнее платье и накинула его, выбегая за дверь.

- Куда, миледи? - бросился за мной Пауле.

- За светлячком!

- Сейчас нет светлячков, - удивился он, рысцой спеша за мной.

Не видит? Пауле вертел головой по сторонам, будто и не было никакой точки. Но азарт вёл меня вперёд, за мерцающим сиянием, и подпрыгивающий полёт и впрямь был похож на движение мотылька.

- И что дальше? - спросил Пауле.

Кладовка была пустой. Я растерянно стояла, озираясь, и, наверное, выглядела полной тупицей перед Пауле, чья госпожа только что неслась по тёмному замку за невидимым никому, кроме неё, светлячком, а теперь топталась в пустой комнатушке.

- А я откуда знаю? - само вылетело изо рта.

Пауле непонимающе нахмурился. Я вышла из кладовки и увидела напротив ещё одну дверь, узкую и простую.

- А там что?

- Да мало ли тут дверей, - поёжился Пауле. - Этому замку, небось, лет тыща, не меньше. Я на этом этаже не знаток.

Тыща или не тыща, я судить не бралась. Будь тут пыль или следы разложения, возраст хоть каких-нибудь предметов, возможно, и удалось бы определить, но, к сожалению, - смешно прозвучит, - тут ничего не портилось. Кроме моего характера, конечно, но и это было лишь личным мнением Уэллеса, не подкреплённым совершенно никакими фактами.

- Мне туда можно, - уверенно заявила я, налегая плечом на дверь. - О! Открыто.

Дверь, как оказалось, открывалась в длинный и узенький коридорчик. Пройдя его до конца, мы свернули налево и очутились в комнате, из которой было два пути - обратно или вниз по лесенке. Любопытство, любопытство… Куда же направилась Ви? Глупый вопрос, да, знаю. Внизу нас ждал ещё коридор, а потом дверь, и, клянусь, если бы она была заперта, я бы кинулась выламывать её плечом, настолько мне уже было любопытно.

- Запасник, - с некоторым разочарованием сказала я, глядя на картины, приставленные к стенам и уложенные на полки стеллажей.

Вряд ли светлячок вёл меня сюда. Вёл ли он вообще меня? Или это было частью моего подступающего безумия? В любом случае, мы уже стояли тут, а на картинах могли оказаться даты, которые ответили бы на вопрос - «тыща» или не «тыща», и я с любопытством шагнула вперёд.

Пауле тихо застонал. Я обернулась на него и подняла бровь.

- А что ты хотел?

- Хоть немного покоя, - пробормотал он в сторону.

Портреты попадались презабавные. Почти все были подписаны, и постепенно я начала по нарядам изображённых на них угадывать с точностью до полувека, к какому времени принадлежит каждый экземпляр. Пауле тоже мало-помалу вошёл во вкус, и вот мы уже вдвоём хихикали над торчащими по бокам головы какого-то лорда острым краям воротника. Да уж, и носили же! Свадебный портрет четы Травер трёхсотлетней давности вызвал прилив умиления - невеста в белом была похожа на птенчика рядом с бородатым кряжистым лордом, потом попадались в основном натюрморты, за ними, дальше от входа - снова портреты дам, причём в корсетах, по виду сильно смахивающих на металлические.

Я отставила в сторону портрет потрясающе красивой черноволосой леди в алом и замерла, окаменела.

Глаза цвета янтаря, золотистая кожа и каштановые волосы, и эта улыбка, краешек которой мне мерещился на губах Тарна, за которой я гналась и не могла догнать. Он стоял на портрете, улыбаясь; казалось, будто сейчас подмигнёт и протянет руку, - айда со мной, Ви! На заднем плане лежало озеро, чистое, гладкое, похожее на озеро Рам, но я смотрела лишь на него, на этого эскалто, и ком в горле рос, расширялся, мешал дышать.

- Эта мода… Я видела такие панталоны, - тихо сказала я, перекладывая картины у другой стены. - Вот. Почти шестьсот лет назад.

- А вот эта, в голубом - красавица, - щёлкнул языком Пауле. - Смотрите, миледи. Двести лет, тут дата есть. О! А эти…

Я не слушала. Вот он, эскалто, призрак которого мучает меня. Рождённый за почти шесть столетий до моего рождения, тот, чья улыбка мерещится мне в улыбке каждого мужчины, бередит и притягивает.

Светлячок, куда же ты вывел меня? Я шла по коридорам, ощущая себя безумной, потому что Пауле тащил за мной портрет моего мучителя. Я теперь знала, что никогда не встречусь с ним. 

Но расстаться не смогла. 

Мечты. Мечтать хорошо, когда знаешь, что мечта осуществима. Мечтать о свадьбе с любимым, который украдкой сорвал поцелуй, пока строгая гувернантка выходила попудрить нос, мечтать о поездке и пикнике, на который тебя пригласили… Это хорошие мечты.