Буду тебя беречь

Егор

После нескольких дождливых дней уровень воды в ручье, протекавшем неподалеку, значительно поднялся. Я озадаченно разглядывал мутный поток, несущийся по перекатам. Привык уже по утрам добегать до ручья и устраивать себе заплыв в холодной и здорово бодрящей воде.

Хорошо, что питьевой воды взял с запасом. В этом потоке, собравшем всю глину и мусор с верховьев, ноги мыть страшно.

    - Что смотришь? От твоего взгляда мост не появится,- послышалось за спиной, и я дернулся от неожиданности.

Оглянулся и выдохнул. Какой-то старик из местных, ростом мне по грудь, обдирал с куста лещины мелкие зеленоватые орехи. Одетый в видавшие виды заплатанные офицерские галифе и ватник, подпоясанный ремнем с тусклой пряжкой, на которой я разглядел советскую звезду. Пегие волосы кустиками топорщились над ушами. Жиденькая бородка «украшает» щеки и подбородок. На плече, на потертом ремне новенькое ружье. Узловатые пальцы собирают орешки в потрепанную ушанку, из облезлого меха неведомого зверька, сдохшего лет сто назад от старости.

    - Да я и не претендую на мост. Мне на этом берегу хорошо,- пожал плечами.- День добрый! Как охота?

    - Здравствуй, коль не шутишь,- по-своему поздоровался старик, продолжая обворовывать местных белок.- По делу пытаешь? Интерес у тебя какой?

    - Из вежливости разговор поддержать,- пожал плечами.

    - Разговор поддержать,- оживился старик и под кустистыми бровями блеснули глаза.- Выпить есть? Без ста грамм какой разговор? Ни душевности, ни понимания.

Дед поднял поучительно палец. После как он определил во мне шанс выпить на дармовщину, я завладел его полным вниманием.

    - Есть,- кивнул.

    - Тоды в гости зови,- он безошибочно повернулся в сторону заимки, забыв про орехи.

Тряхнул потрепанным треухом, рассыпая свою «добычу» и выжидающе уставился на меня.

    - Милости прошу,- повел рукой в сторону своего жилья.

Старика дважды просить не пришлось. Он напялил треух, не смущаясь теплым временем года, и потопал рядом со мной. Через сотню шагов я сообразил, что иду обычным для своего тренированного тела шагом, и старичку в возрасте трудно держать мой темп. Скосил глаза на гостя. Тот легко шагал рядом, несмотря на пристегнутые к поясу голенища высоких болотных сапог. 

    - Никогда ничего не проси,- менторским тоном произнес дедок,- сами предложут, сами все дадут. Звать тебя как?

Он безбожно коверкал слова, но это совсем не резало слух. Через десять минут разговора родной, правильный выговор казался неуместным тут. В отличие от меня, здесь, в безлюдном лесу, он был на своем месте. Казался частью всего живого, зеленого, шумящего и поющего на все голоса.

    - Егором,- представился.- А вас как величать?

    - Я человек маленький, чего меня величать,- парировал дед,- Митричем зови.

    - Ружье для охоты или самозащита?

    - Смекаешь,- одобрительно хмыкнул дед, проходя впереди меня в избушку.

Остановившись на пороге, он огляделся, снял треух и ружье, аккуратно пристроил его в ближайший угол и пошел к столу. Уселся, отложив шапку в сторону и произнес:

    - Давно тут не был. Редко кто в избушку заглядывает. Это раньше гости не переводились,- он с одобрением следил за тем, как я накрываю на стол, расставляя разносолы.- Теперь базу построили недалече, и все едут туда. Дело хорошее. И моя бабка тоже на кухне там пособляла, когда моложе была. А я лесничим тутошным весь век… ну и егерем тоже.

    - И сейчас работаете?- поставил на стол непочатую бутылку водки.

Старик одобрительно крякнул, ладонью огладил бороду, любуясь на запотевшую в тепле прозрачную бутылку.

    - Это я обход делаю. Кедры осматриваю. Прикидываю, какой урожай в этом году. Собираем с бабкой и сдаем перекупщикам,- поделился секретом дохода гость.- Тем и живем. Бабка моя болеет, а лекарство нынче дорогое.

Я разлил в кружку и крышку от термоса водку и протянул дедушке. Он с полминуты любовался, подхватил кружку и важно произнес:

   - За знакомство Егор… Как по батюшки?

    - Ильич…

    - За знакомство, Егор Ильич! Здрав будь!

Опрокинув в себя всю кружку, он зажмурился, смакуя, крякнул и подцепил на вилку кружок колбасной нарезки. Я только пригубил немного, не желая напиваться. Хотелось расспросить старика про местный быт. Но его и расспрашивать не пришлось. Пропустив еще сто пятьдесят грамм, он сам охотно начал рассказ.

    - Давно ты тут. И один. Плохо это. Я тебя заприметил. Но не один я глазастый. Хорошо, что винтовку прихватил с собой. Неспокойно тут нынче,- старик Митрич тяжко вздохнул и махнул разом все налитое, крякнув от удовольствия.

    - Вы о медведях? Видел одного,- согласился я, подливая гостю, вздрогнув внутри от пережитого тогда страха.

Дед глянул на меня, вкусно хрустя маринованным огурчиком, и махнул рукой.

    - Мишки-то? Не-е-е, они нынче безобидные. Сытые. Урожай грибов, ягод хороший. Я о другом…

Он замолчал и опасливо глянул в окно, а потом перевел взгляд на дверь. Пальцы, держащие кружку, отчетливо дрожали. Жидкость тихонько плескалась о металлические стенки. Я отложил бутерброд из ломтя хлеба и печеночного паштета, чувствуя неладное. Напряжение повисло в воздухе. Он словно сгустился и застыл. Я с трудом втиснул его в легкие на вдохе. Закашлялся и испугался сам себе. У меня неплохо работала интуиция на людей и события. Своей чуйке доверял безоговорочно. И сейчас она мне подсказала, что старик тут объявился не просто так. И все, что он скажет, мне очень не понравится. Но я был не из тех, кто отступает в опасный момент.

    - Что, Митрич? Тунгусский метеорит?- решил шуткой разрядить ситуацию.

    - Какое там,- махнул рукой дед и выпил одним махом, не сказав тост и забыв обо мне.- Я же бывший лесничий. Лес этот исходил еще мальчонкой с дедом своим вдоль-поперек. Места тут дикие, народ шастает всякий. И беглых сидельцев не так чтоб, но… случается. Мне знакомец один когда энти ЧП случается, по старой дружбе весточку шлет, чтоб, мол, я поберегся. Вот накануне пришла такая. Ты человек неплохой, но один тут, а таким терять нечего. Не задерживайся тут надолго. Да и погода тоже как боженька шепчет. Еще денек-другой тепло, а потом дожди до конца лета. Дорогу размоет, не машине не уехать.

Он поднял на меня свой взгляд, из-под кустистых бровей на меня глянул ясной синевы взгляд, чистый, детский какой-то, необычный на этом лице, словно вырезанном из старого дерева.

Мы с Митричем допили бутылку, и он засобирался домой, благодаря за угощение. Напоследок предупредил еще раз об возможной опасности и ушел.     

Растревожил старик мои страхи, и я прибегнул к привычному уже методу. Выдохнул, выбирая роман на остаток вечера и ночь. Ридер, подзаряженный днем в машине, унес меня в новые страсти. На сей раз на побережье Адриатики, где случился курортный роман между девицей из России и спасателем. Прочитав сцену, достойную лучших примеров армейской матерой дедовщины, а именно обиженная, но якобы влюбленная девица, намочив полотенце, разбудила этого самого спасателя, хлестанув им несколько раз по спине.

Убил бы, нафиг дуру!

Заглянул в конец, книги, прочитал сцены безоблачного счастья и взаимной любви, и меня перекосило. В сердцах отшвырнул планшет в сторону, нервно закинул руки за голову. Ну вот что за нафиг? Не разобравшись в ситуации, приревновала и отхерачила его в лучших традициях озверелого быдла. До того она ему по яйцам коленкой съездила за типа неудачный подкат, хоть рук он не распускал. И о каких высоких чувствах после всего этого может идти речь, если мужик – нормальный мужик? Есть, конечно, чуваки с поломанной в детстве психикой, повернутые на таком. Но в романе-то заявка на нормального такого парня со своим бизнесом, подрабатывающего спасением утопающих. Что нам, мужикам, нравиться в женщине? Противоположность. То чего в нас нет. Это мы, мужики, друг друга опускаем и морды бьем, а девочки – они нежность и созидать должны. А если она со мной по мужским законам начала «общаться», то и получит в ответку по мужским.