Император на измене

Дориан

Худшее, что могла сделать Лилла в такой момент — это сбежать. Когда все его внутренние демоны пришли в ярость, а сам он возбужден настолько сильно, что сейчас к этим самым демонам на нем готовы треснуть штаны от испытываемого желания. Желания догнать и нагнуть одну строптивую красотку там же, на том месте, где догонит. Но именно это она и сделала: побежала!

Хотя ему сложно было сказать, что во всей этой ситуации было худшим, а что лучшим. Его всю ночь не оставляли мысли о ней: не помог ни визит к фаворитке, ни ночная поездка, закончившаяся лишь утром. Дориан не выспался, к тому же, мучился от жара в крови и возбуждения, навязанного брачной магией и сближением демонических лун. У него была куча неотложных дел, которые требовали его немедленного внимания, а все, о чем он мог думать, так это о полных губах Лиллы, вызове во взгляде, который в его фантазиях быстро сменялся страстью, ее длинных ногах, что обхватывают его…

С одной стороны Дориан предвкушал, с другой — боролся с перевозбуждением. И как только ему удалось на пару минут вынырнуть из наваждения, заняться делами, сосредоточиться на том, о чем говорил ему пресс-секретарь, как наваждение ворвалось в его кабинет. В красном.

Сначала Дориан решил, что его подводит собственное зрение. Потому что красный, а, точнее, именно этот оттенок — алый, был негласным цветом его фаворитки. При дворе его надевала лишь Айседора. Были демоницы, которые пытались копировать ее и таким образом привлечь его внимание, но лишь заставляли саркастично улыбаться.

В то, что Лилла пришла к нему в алом платье случайно, Дориан ни за что бы не поверил. Супруга после неудавшегося покушения будто решила проверять на прочность его выдержку. Каждый день.

Извиняться пришла, конечно. Так он и поверил! Да еще и в таком платье! Как она вообще додумалась идти по коридорам дворца в этом? Голой было бы и то приличнее!

Потому что Лилла в алом наряде не выглядела подражательницей. Она была восхитительна. Бесподобна. Порочная невинность — так бы он назвал этот образ. Она наивно хлопала глазами, извинялась, при этом перед его глазами мелькала ее грудь. Завлекающая, отвлекающая, манящая… И Дориан подумал: какого демона он сражается с этим наваждением? Это его супруга, и он ее хочет. А она хочет… развода.

Когда Лилла попыталась разбить брачное пламя, он сразу все понял. Не смогла добиться по-хорошему, попробовала по-плохому. Так он тоже может быть плохим.

Дориан сунул брачный амулет во внутренний карман и направился за женой, которая совершенно точно заслужила наказание за обман. Кивнул Натаниэлю — мол, сам разберусь, и телохранитель отступил, остался в приемной. Возбуждение никуда не делось, его тело по-прежнему горело в агонии желания, просто оно трансформировалось в решимость — он не станет ждать полного схождения лун. Возьмет ее сегодня. Прямо сейчас. 

Супруга стояла возле лифта и тыкала на кнопку вызова. При виде его начала тыкать еще сильнее. Но это ей не помогло. Дориан поднял ее в воздух, как пушинку, и, закинув на плечо, направился в собственную спальню, которая располагалась на этом же этаже.

Удобно и практично, и далеко ходить не надо.

Лица секретаря и Натаниэля до сих пор стояли перед глазами. Лилле удалось шокировать всех, включая совершенно непробиваемого демона… реально непробиваемого! Династия Натаниэля славилась полным отсутствием эмпатии и вообще каких-либо чувств. Последствия родового проклятия, поэтому сейчас увидеть эмоции на его лице, пусть даже малую их часть, оказалось сюрпризом.

В другое время Дориан наверное бы порадовался за их род, но сейчас это лишь спровоцировало очередной приступ раздражения. И ярости!

Потому что чувства к его жене — недопустимы. Все это знали, охрана стояла вдоль стен с каменными лицами. А вот Лилла словно вознамерилась окончательно вывести его из себя. Потому что, словно опомнившись, начала вырываться, извиваясь на его плече. Да еще и выдала:

— Пусти! Поставь меня немедленно! Изменщик! Сатрап!

Он от души шлепнул по округлой сочной ягодице и, воспользовавшись шоком и возмущением супруги, толкнул дверь в коридор, который вел в его личную гостиную. Услышал только тихое и абсолютно ошалевшее секретаря:

— Вот они какие, брачные игры! — прежде чем захлопнуть за собой дверь и запечатать выход магией. Теперь женушка удрать не сможет, даже если своей силой решит воспользоваться. Какая-то странная зудящая мысль вспыхнула в сознании Дориана, но тут же сгорела в яростном огне, когда Лилла решила поколотить его кулаками по спине и до чего могла дотянуться. 

Расстояние до спальни и кровати он преодолел в считаные секунды: не потому что оно было маленьким, а потому что его вел гнев. Гнев и желание перевести их с супругой отношения в иную плоскость.

Неужели она не понимает, что, вырываясь, только распаляет его больше? Или как раз понимает и именно этого жаждет?

— Вижу, ты тоже включилась в нашу брачную игру, — поинтересовался он, швырнув ее на постель. Прекрасные глаза Лиллы широко распахнулись, на мгновение превращая ее в перепуганную малышку. Именно так он раньше воспринимал свою жену: невинная, наивная, качественно выполняющая свою роль и беспрекословно подчиняющаяся. Но потом что-то пошло не так. 

Вот и сейчас она разом переключилась, сверкнув глазами:

— Я с тобой не играю! — произнесла, глядя ему в глаза. В упор. — Я сразу тебе сказала, что прошу развод! Какие уж тут игры!

В подтверждение ее слов в него полетела подушка, а супруга резво уселась на постели, явно намереваясь с нее спрыгнуть.

Ну нет, набегалась женушка! Хватит.

Подушка отлетела в сторону, и, подчиняясь его силе, с ладоней сорвались мерцающие нити. Магия обвилась вокруг тонких запястий Лиллы, одну нить он накинул на левый столбик изголовья кровати, а вторую — на правый, распяв жену и надежно зафиксировал ее на постели.