Последняя из Рода. Тени прошлого

Свечи оплывали на ковер, стекая восковыми слезам. Свечные огрызки дотлевали, гася умирающее пламя в жиже, фитили чадили. Райна Эдассих не чувствовала ни запаха копоти, ни треска догорающего огня, впившись когтями гиены в бронзовую раму Зеркала За-Гранья, королева повторяла и повторяла пересохшими губами и сорванным голосом заветные слова:

«Трещи, пламя, трещи! 

Гори, разгораясь, гори! 

Явись, дракон, явись!

Ликом ко мне обратись! 

Выйди на радужный мост, 

перевернись через хвост, 

Ночи полог разорви, 

Пламя с собой принеси.

Дай тебя лицезреть,

Сердцем твоим овладеть!»

Ищейки вернулись ни с чем. Глава своры Слэтч сбился со следа, а все из-за радужной Хранительницы Врат, будь она не ладна! Что Агафья сотворила с псом, Эдассих догадывалась:приворожила голосом своим, видом, заманила или с ума свела невысказанными обещаниями, что исполняются в Ночь полной Радуги, когда самовилы выходят из лесов, водоемов и полей к людям. По воле и желанию Хранительницы верный и преданный вожак стаи потерял нюх напрочь, пустыми глазами вглядываясь в одному ему видимое, Слэтч доложил райне о неудачной охоте. И некого послать на поиски больше: песья порода ищеек такова, что без лидера по следу не пойдет. В единстве их сила, поодиночке они просто дворовые псы. 

Ее личный давер – доверенный слуга рода, телохранитель райны и тайный поверенный во всех делах с юных лет, докладывал на днях, что Слэтч мается бессонницей, а если и засыпает, то словно зачарованный бродит по комнате, не сознавая себя. Или вовсе стоит у открытого окна и глаз не сводит с Этамин - ярчайшей звезды созвездия Дракона. 

Скоро, совсем скоро засверкает разноцветными гранями вокруг небесного светила радужный пояс. И не выдержит верный пес, сорвется на зов самовилы и рванет обратно, в леса, к Мертвому Озеру южных земель, в объятия своей жрицы. Пройдет Ночь полной Радуги и вернется к ищейке и ум, и разум, и нюх. Знала бы, кого другого на охоту отправила, да что теперь. Ведь и подумать не могла, в страшном сне представить, что Слэтч - ее бесчувственная ищейка, без сердца и души, поведется на зов самовилы, да еще и в межночье, когда призыв не имеет полной Силы! 

И снова шепчет Эдассих на грани безнадежности:

«Трещи, пламя, трещи! 

Гори, разгораясь, гори!… »

Но все без толку. Зеркальная гладь не отражает искаженного страданием и упрямством лика райны, но извивается черно-серыми лентами. Иногда мелькает в глубине стекла что-то еще, словно хвост змеи меж камней, кидается Эдассих ближе к зеркалу, чтобы разглядеть, да все равно не видит ничего, кроме тумана. Разве что черные молнии нет-нет да и мелькают в разрывах-проблесках серо-черного марева. В бессильной злобе сминает королева в руках-лапах подвернувшийся подсвечник, не замечая, как вместе с бронзой комкает в кулаке огарок свечи вместе с догорающим пламенем.

Вторую ночь подряд пытается королева отыскать в зеркале За-Гранья следы рыжей иномирянки, хоть в человечьем образе, хоть в драконьей ипостаси. и не видит ее ни в одном из доступных ее власти Миров. И страшно Верховной Жрице празмеи Антанты. Сила богини растет, совсем скоро дневное светило перестанет служить защитой от змеиных иллюзий, проникающих в душу и разум, сводящих с ума одним-единственным требованием: привести дракона. Будь проклят Эр Наг-Тэ, втянувший ее в интригу сладкими посулами и надеждами. Вот где он сейчас, демон его побери? 

Райна Эдассих стремительно развернулась к зеркалу, повела рукой, развеяла мглу, так и не открывшую местонахождение дракона, сложила ладони возле груди лодочкой, чтобы через секунду распахнуть их от себя, выпустив в глубину зеркальной глади черную птицу. Птаха «нырнула» в За-Гранье, кинулась вправо-влево, метнулась вверх, исчезнув ненадолго из вида. А затем, ринувшись к нижнему краю зеркала, словно занавес потянула за собой темное зеркальное марево, обнажая кусок Мира.

***

Эр Наг-Тэ, ошарашенно глядя перед собой, стоял посреди собственного кабинета, до конца не понимая, КАК эта несносная женщина умудрилась вывести его из себя до такой степени, что он потерял контроль над собой и сбежал в собственный замок, словно безусый мальчишка от заигрываний взрослой дамы! 

Снежана всегда была той еще язвой, и с возрастом стервозная сторона ее натуры, видимо, так и не угомонилась. Но в плену, полураздетая, уверенная в том, что ее подруга погибла, без воды, вынужденная пить лишь то, чем он ее опаивал в своих целях, она должна была, если не сломаться сразу, то уж точно стать покладистой и покорной! Во всяком случае оценить его жест доброй воли: снял же он с нее цепи и даже предложение выгодное сделал. 

Дурой она никогда не была, а потому обязана была согласиться на его условия, если так мечтает вернуться обратно в свой мир, к своему земному мужу. Связь с ним как измену рассматривать вообще смешно, потому как мужик вряд ли узнает от Снежаны историю ее приключений. После таких рассказов на земле прямая дорога в психушку. А с учетом искривления временных потоков, подруги и вовсе сейчас по пляжу прогуливаются и еще никуда не попали.

Тогда почему эта глупая женщина не желает добровольно помочь Эр Наг-Тэ?Ведь он всегда умело манипулировал Рыжестью, она либо поддавалась, либо предлагала баш на баш. Очень удачное сотрудничество вырисовывалось после того, как Снежка научилась ставить барьеры против его ментального воздействия. Условия озвучены, бартер предложен, что ей еще надо?

Эр Наг-Тэ раздраженно стукнул кулаком по столу. Бумаги разлетелись по комнате, а поднос с кувшином и бокалом подпрыгнули и задребезжали, обращая на себя внимание разъяренного Жреца. Плеснув древесного крепкого вина в пузатый стакан, старый интриган подошел к собственному Зеркалу За-Гранья. Никто не знал, что Эр Наг-Тэ обнаружил потайную сокровищницу королевского рода глубоко в старых подвалах под королевским замком, и теперь мог в любое время наблюдать за всеми фигурами на его шахматной доске. В королевстве Элтаннин.

Он подозревал, а если точнее, был абсолютно уверен в том, что королевская чета время от времени также пыталась отследить его действия и передвижения. Особенно неуемным любопытством с некоторых пор страдала райна Эдассих. «Кстати, надо бы заглянуть к глупышке, привести ее в чувство, не доведи богиня, взбрыкнет и покается мужу в своих глупостях! - дегустируя напиток, постепенно приходя в себя, решил Эр Наг-Тэ. - А дорогому племянничку пока знать необязательно, что учудила его любимая женушка с подачи милого дядюшки», - в зеркале отразилось довольное лицо Жреца, змеиные губы искривились в улыбке, предвкушая развязку событий. 

Верховный Жрец не-бога демона Вритру за столетия своей жизни и тайных изысканий давно научился обходить зеркальные Отражения. Осколки Времени и Событий зеркала За-Гранья показывали подглядывающим всего лишь безобидный набор картинок с его изображением. А туда, где находился сейчас золотой Дракон, и вовсе невозможно заглянуть. Темница располагалась в межгранье, прячась на стыках осколков и отражений. Последнее жертвоприношение было очень удачным и не-бог демон Вритру сумел поделиться со своим верным служителем божественными знаниями.

«И все же, что делать со строптивой и упертой Рыжестью?» - Жрец протянул руку и вновь плеснул себе в бокал обжигающего алкоголя. Эр Наг-Тэ неторопливо поднялся, подошел к высокому стрельчатому окну. У подножья его замка, расположенного на вершине Драконьей горы, простирался королевский лес.

С высоты Змеиной башни (самой высокой в замковом каменном венце) не напрягаясь можно было разглядеть высокие золотые шпили королевского дворца. Лучи умирающего светила неторопливо скользили по изящным ветроловам, опускались, лаская каждую завитушку, вниз по узорчатой черепице, и тонули в вечернем сумраке, отражаясь в зеркальных витражах. В отдельно стоящей башне, прозванной в народе Голова Дракона, мелькнул и погас кроваво-красный огонек, будто зверь на мгновение приоткрыл глаз и тут же уснул снова.