Алсу и Человек в черном (2 книга)

Королева Маргарита стояла у окна. В отдалении увидела женщину, которая нетвёрдыми шагами, покачиваясь, пересекала улицу. Она тревожно оглядывалась по сторонам, словно впервые попала в этот странный тупик, заставленный шикарными домиками. Словно пугливая кошка, она по кругу обходила дорогие ворота. Заметно было, что здесь ей неспокойно, неуютно, что кирпичные коттеджи, выросшие в последнее время, ничем не радуют и вызывают желание поскорее вернуться к привычным аллеям, где в одиночестве и скуке доживали поселковые халупы.

До прихода такси оставалось меньше десяти минут. По подсчетам Королевы, в посёлок, куда они переезжали, можно добраться за три часа с лишним, это радовало – до заката успели бы обустроиться, купить продукты. Деньги на жизнь она способна заработать сама, на отправленное резюме откликнулся редактор интернет ресурса «Светские новости»: вполне приличный оклад, свободный график работы, будет возможность снять достойную квартиру.

Сначала измучилась, почти ругала себя, что не может признать в этой бредущей женщине ту, которую обязана узнать. Вспомнила, как обнимала её за плечи, нежно и ласково уговаривала… говорила про роды, ребенка. Она в ответ тушевалась и начинала вздрагивать плечами, не в силах сдержать слезы… Кто же ты? – силилась понять Королева и неожиданно прозрела, поняв жестокость момента, его зло. И содрогнулась всем телом. Она узнала свою однокурсницу Екатерину, которая была влюблена в Романа и родила от него дочь.

Как она подурнела! Постарела!

В этом была явная несправедливость. Чувствовалось, что умненькая, талантливая красавица не самым лучшим образом прожила свою молодость. А ведь она, кажется, была перспективным ученым, писала стихи, чувствовала, понимала, переживала чужие судьбы, плакала от красоты звука и яркости момента. Куда же все подевалось?

Жестокость Романа была сознательной. Многое ему не нравилось в Кате: простота, сентиментальность, юбка ниже колен, но больше всего бесила её влюбленность в него. Он считал это увлечение слабостью и невостребованностью. «Твоя закомплексованность мне обрыдла, ты – здоровая умная баба, а ведешь себя, как сумасшедшая, зачем ты притащила эти котлеты, где я буду их есть, на подоконнике или в туалете?» Все, что бы она ни делала, он воспринимал с раздражением. Его бесило, когда он ловил её взгляд, всякий раз переполненный надеждой. Она ему всё прощала – жестокость тоже, хотя и не понимала её.

Королева вспомнила, как пыталась ей помочь «содержать семью», помогла купить дом, выиграть машину, а потом, посчитав, что все сделала, вычеркнула Катю из своей жизни.

Как хотелось, чтобы её дочь, которую Катя родила вне брака, оказалась более удачливой и долюбленной, чтобы все страдания матери не передались ей.

Подъехало такси. Водитель сидел неподвижно и смотрел в окно. Может, он тоже видел странность в этой женщине, которая топталась у ворот и не решалась позвонить. В пасмурной дымке осени она была похожа на чёрную жердь сухостоя: стояла неестественно прямо, всплескивала руками, как ветками.

Да пофиг на неё. Таксист выставил счетчик на ожидание. Теперь он готов ждать хоть сутки. Отодвинув сиденье, удобно устроился, вытянулся в струнку, замер, и было ощущение, будто это на сотню лет.

– До Ярославца? – уточнил Янотаки, открыв дверь автомобиля.

Таксист собрался в кучу, ответил: – Ага! У вас уже десять минут ожидания. 

– С женщинами трудно, – пожаловался Янотаки и занял место рядом с водителем.

– Багажник?

– Все там, – уклончиво ответил ёкки.

Водитель только теперь понял, что, кажется, проспал – и наконец-то очнулся, выскочил из машины и увидел двух дамочек, выходящих из ворот. Третья тут же бросилась им навстречу.

– Катерина Миксовна! – удивилась Алсу. – Вы чего здесь делаете?

– Не уезжайте! – попросила учительница химии и неожиданно закричала. – Не смейте уезжать! Нельзя! Понимаете, нельзя вам уезжать отсюда!

В пылу гнева и обиды она жестко раскричалась, что не позволит им бросить поселок на произвол судьбы: – Только через мой труп! – Она не уставала говорить о каких-то пророческих снах, в которых узнала об акуме и теперь должна остановить их отъезд.  Она обратилась ко всем жителям поселка и за ночь собрала подписи, используя весь свой учительский авторитет и красноречие. Также получила подписи администрации и даже смогла уговорить многострадальных больных, пострадавших от разгула Вениамина Петровича (Андро). А еще она безвозмездно предлагала дом своих родителей, который за последнее время сильно видоизменился.

– Всё сразу сошлось! – говорила Екатерина Миксовна и не позволяла Королеве сесть в такси. – Я же помню, как ты мне помогла. И не делай такие удивленные глаза. Да! Я помню. И всю жизнь помнила.

Эта новость заслонила всё, заставила Королеву вздрогнуть. Она искала слова, которые безболезненно вернули бы Катю на землю, и не находила. Горячие прикосновения её рук, от которых можно было, наверное, получить ожог, становились невыносимыми. Пожалела, что затянула с переездом. Ну не драться же с бывшей подругой. Почему она так старается, выбрала именно минуту отъезда, почему не пришла раньше, и зачем ей это надо?

Неужели она раскрыла тайну озера Нети?

Екатерина не умолкала. Знала, что не отпустит ситуацию, пока не почувствует себя победителем. Она топталась позади Королевы у открытой дверцы автомобиля – шаг вперед, шаг назад, – пританцовывала, пока в голове не созрел план. Дождавшись, когда Королева устроится на сиденье, Катерина с каким-то задушенным писком рухнула рядом.

– О боже, как я устала. С ног валюсь. Пожалуйста, подбросьте меня до дома. Вам все равно по пути.  – Катерина назвала водителю адрес.

Пока водитель менял адрес в навигаторе, Алсу тоже устроилась рядом с матерью. Честно говоря, не могла понять, что происходит и оттого терялась в догадках. Обеспокоенный Янотаки вертел головой, ожидая высочайшего дозволения выкинуть тетку из такси. Но Королева молчала, давая понять, что все под контролем.

Машина тронулась, шофёр, мельком взглянув на женщину, отметил её грязные волосы, матово-черные тени под глазами, взгляд из-под разметанных бровей. Странная, как не в себе, про таких обычно говорят – «сумасшедшая».

Чуть покружили по поселку, остановились у старого забора, затянутого зеленым мхом.

Екатерина вышла из машины, из мешка на резинке, в котором обычно дети носят сменку, достала ключ, открыла навесной амбарный замок на калитке. Специально купила самый большой. Вера предлагала поменьше, с наборным кодом, его тоже купила, но навесила амбарный. Калитка зазвенела темно-синими колокольчиками, развешанными на белой шнуровке. Колокольчики покачивались, встречались, отталкивались. И собирались этим заниматься, пока не почувствуют, что их услышали.

– Это ваш дом, – Катя показала на сооружение, похожее на кубик рубика.

Пара загорелых окон, тусклые вены бревен, пузырящиеся по периметру, рвущиеся наружу разноцветные кожаные квадраты. Невысокий дом казался живым. Кто знает, что ему пришло на ум, когда он увидел новых хозяев, но на кромке крыши появилась морщина, а нижняя бревенчатая сполка приоткрылась широкой улыбкой. Над домом пробежал ветерок, точно выдал вздох необузданной радости.