❤️ Николетт. Охотники на оборотней

Я шагнула в неизвестность.

Глаза не привыкли к темноте, и поначалу я видела лишь полоску света, сочащегося из мутного оконца под потолком.

Не хватало духу пройти по крутой лестнице вниз, и я только разглядывала клочок подвала, видимый сверху: стол, заваленный лабораторными приборами, и очертания стула, на котором, казалось, кто-то сидит.

Этот кто-то шевельнулся, и меня пронзил чей-то ледяной взгляд.

– Помоги… – прошелестело шорохом опавших листьев.

И я опрометью вылетела из подвала, дрожащими руками закрыла дверь и повернула ключ в замке.

Сердце отчаянно билось, мысли путались.

Что это? В подвале человек? Живой человек?

Сэм спал, он не проснулся, даже когда я запнулась за ножку обеденного стола и вскрикнула. Только заворочался во сне и отвернулся к спинке дивана. По телевизору шли новости, потом и вовсе серая рябь затянула экран, и я его выключила.

– Ты точно приложила холодный компресс, как я велела? – взволнованно глядя на опухшую ногу, спросила Эмма, вернувшись из лавки.

– Да, и почти не выходила из комнаты, отдыхала, – отводя глаза, соврала я из опасения, как бы они не заподозрили, что я заглянула в подвал, пока никого не было дома. Кроме спящего Сэма.

Эмма поджала губы.

– Надо перевязать и ограничить движения, иначе восстановление затянется.

Сэм жевал яблоко, принесенное Эммой вместе с другими фруктами, и выглядел рассеянным.

– А ты чего? – вдруг напустилась на него мать. – Спал, небось, и не помог Николетт?

– Нет, конечно! – возмутился он. – Она не просила.

– А ты не догадался? В следующий раз сам за мясом в лавку пойдешь, раз по дому тебе ничего доверить нельзя.

– Ну, мам! Ты же знаешь, что поход за продуктами – это не мое. Попроси Джека.

– А лопать – твое?

Они продолжали спорить, и, кажется, никто не догадался, что я теперь кое-что о них знаю, их секрет.

Кому об этом рассказать? Мистеру Крафчику? Офицеру Бризби?

Едва сдержалась, чтобы не взглянуть на подвальную дверь.

Нужно быть осторожной и не подавать виду, что мне что-то известно.

К вечеру вернулся Джек и мистер Дэниел. Они привезли кресло на колесах, и теперь бабушка могла выезжать из дома на прогулку.

– Я позвонила своей подруге – она медсестра в городской больнице, – и та откликнулась на просьбу. Старенькое кресло находилось на списании, но оно еще годное. За ним нужно было только заехать, – пояснила Эмма.

– Думаю, бабушка будет рада, – осмотрела я «обновку», решив, что если ее снабдить покрывалом и подушкой – будет в самый раз.

После ужина Джек и мистер Стайлер, переглянувшись, отправились в подвал. Я чуть тарелку не разбила, когда они открыли туда дверь.

– Николетт, – окликнула Эмма, – не суетись, я сама соберу посуду. Иди лучше подыши свежим воздухом, Сэм поможет пройтись.

Женщина улыбнулась, а мне подумалось, что меня нарочно хотят выставить из дома.

Сэм подхватил меня под локоть. И не успела я опомниться, как оказалась на улице.

Он усадил меня на раскладной стульчик под яблоней и ушел помогать Джеку таскать какие-то вещи из машины в дом.

Что я могу?

Если разоблачу их, то мы с бабушкой останемся одни, без помощи и поддержки. И без необходимых денег, чтобы нас не выставили из дома. Одна просрочка по платежу, предписанному арендодателю земли по суду, и дом будет заложен. Расплатиться за него в ближайшее время возможности не предвидится. Придется съехать.

А если промолчать, то стану пособницей преступления. Кражи человека и удержания его помимо его воли.

Я вздрогнула.

Неужели, и правда, они преступники? И Эмма, и Джек. И мистер Дэниел с недотепой Сэмом.

Нет, нужно разобраться. Бабушка всегда говорила, что видит людей насквозь и с одного взгляда понимает – хороший человек перед ней или нет.

Не ошиблась же она в Эмме?

Еле дождалась ночи, собираясь сходить на разведку. Но когда стемнело и пришло время отправиться на дело, почувствовала, как от страха подступает тошнота к горлу.

Да и нога невыносимо разболелась.

Может, следующей ночью?

Лежала в кровати и вслушивалась в тишину. Казалось, весь дом полон звуков. Шагов, скрипа дверей, шепота.

Эта неизвестность сводила с ума.

Не смогу я так долго носить в себе этот страх. Даже ради бабушки.

Провалилась в сон, он был тягучим и липким, как лапки паука, плетущего смертоносные сети.

Утром решила, что непременно нужно рассказать мистеру Крафчику о своих подозрениях, а он пусть сам думает, что делать. Но добраться до него – еще та проблема. Со своей ногой я далеко не уйду. Остается телефон.

– Ты что, позвонить хотела? – застал меня в гостиной с трубкой вошедший в дом Сэм – и принесла же нелегкая, он же на огороде Эмме помогал. – Я случайно сегодня аппарат сломал, позже починю, извини.

Он ушел быстрее, чем я успела прожечь его взглядом. А потом опомнилась – Сэм нарочно испортил телефон, чтобы я никому не позвонила и не наговорила лишнего?

Есть еще аппарат в комнате бабушки, но ее волновать – только в крайнем случае.

Мартина тоже вела себя странно. Сидела напротив подвальной двери, неотрывно на нее глядя. Шерстка напряженно вздыблена. А стоило чихнуть или зашуршать пакетом, как кошка вздрагивала и убегала.

Вот и сейчас она замерла напротив входа в подвал, словно за дверью что-то таилось, что-то невидимое и опасное.

Я подошла ближе, нетвердо ступая на ногу. И подхватила Мартину, желая ее успокоить.

Вдруг подвальная дверь отворилась, и в комнату шагнул мистер Стайлер.

Он прищурился, разглядывая меня. Вместе с ним в гостиную проник запах лаванды. Поверх его рубашки был надет кожаный фартук. В таком обычно мясники разделывают тушки животных.

– Не спускайся в подвал. Там опасные реагенты, – проговорил он хрипло.

Я кивнула, крепче прижимая к груди Мартину.

Мистер Дэниел, глубоко вздохнув, повернулся и снова скрылся в подвале. Раздался отчетливый скрежет ключа в замке.

Кошка вырвалась и убежала.