Ясми́новый цвет заката

Миша оторопело выпустил уже онемевшую девичью руку, после того как решительно шагнувший вперёд незнакомец с силой оттолкнул его. Лора ахнула, глядя на неудачливого кавалера, что, задирая голову, попятился, но убегать не стал, а возмущённо воззрился на чудака в цилиндре.

Тот предупреждающе наставил на противника трость:

— Если вы не отойдёте от неё прямо сейчас, я сломаю вам лицо в трёх местах, — предельно холодно и чётко низким бесстрастным голосом сказал джентльмен и добавил: — Вы можете сами выбрать, каких, если вам будет угодно.

Миша оскорблённо, пусть и снизу вверх, смерил его взглядом, картинно отбросил чёлку и начал было:

— Ты что за х…

Но незнакомец сделал ещё один резкий порывистый шаг, уткнув конец трости в трусливо поджавшееся пузико. Зубы опасно оскалились и заскрипели:

— Я сказал, — раздув ноздри, глухо и угрожающе проговорил он, — уходите. Прямо сейчас. Я не буду нежен. Вам не понравится.

— Да что ты мне сделаешь, клоун, ёпт!..

Но договорить Миша не успел, потому что незнакомец милосердно переложил трость в левую руку, в один момент приблизился и мощно впечатал ему в челюсть правой.

Контуженный лязгнул зубами, согнулся, схватился за поэтическое лицо и завыл. Судорожно подобрал выпавший из кармана телефон, оступился, выругался, срываясь и брызгая слюной крикнул: «Правильно мама сказала, что все вы бабы — суки! Динамо!!!» — и поспешил убраться поскорее. Лора лишь смотрела, как мелькают в свете фонарей развевающиеся полы светлого пиджака на размер больше, и не знала, что сказать.

— Он ничего вам не сделал, леди? Всё хорошо? — спросил обернувшийся мужчина в сюртуке, а в глазах промелькнуло искреннее беспокойство. — Я слишком поздно понял, что происходит, такое нельзя допускать.

— Я сама виновата, — всхлипнула Лора. Тело трясло, сердце тудухало, ком в горле растворялся, но на смену приходил озноб. — Мы познакомились в интернете. Первый раз сегодня вживую встретились, я думала… А в сети же ж все другие, а я почему-то поверила… Надеялась, что он нормальный, как там…

— Доверчивость вам к лицу, леди, — мягче произнёс мужчина и чуть улыбнулся: — Но, в отличие от этого негодяя, я постараюсь оправдать ваше доверие, если вы окажете мне честь…

Она не то хрюкнула, не то всхлипнула и тут же неловко извинилась:

— Ох, простите! Я не собиралась смеяться! Это нервное, клянусь Уайльдом! Но просто вы так говорите, как… Как будто правда из книги вышли! Я не привыкла…

Он смущённо скривился и опустил взгляд, ковырнув землю тростью. Потом вскинул голову, смотря прямо Лоре в глаза, и серьёзно произнес:

— Прошу простить меня, леди. Я знаю, что могу показаться странным, но, видят боги, я искренне хочу помочь. А ещё я повёл себя непростительно грубо утром, и мне бы хотелось загладить вину. Тем более что сейчас я вижу, что вам нужна поддержка. Вы выглядите расстроенной. Этот мужчина был дорог вам?

— Ох, нет! — тут же отмахнулась Лора, наскоро промакивая рукавами прыснувшие на щёки слёзы.

Джентльмен поднял было руку, но остановился, и девушка лишь краем глаза заметила этот жест, так и не поняв, чего он хотел. Возможно, у него есть дочь, и он по привычке собирался вытереть ей щёки, но вовремя опомнился?

— Это просто… — добавила она, пытаясь успокоиться. — Просто неудачное свидание, не более. Бывает. Ничего страшного.

— Вы позволите угостить вас кофе, леди? — заглянул в её лицо мужчина.

Она подняла голову, всматриваясь в его глаза, и с благодарностью кивнула:

— Знаете, я не знаю: сказка это или нет, но мне сейчас определённо нужен кофе. Кем бы вы ни были. Даже если вы просто плод моего воображения.

— Ох, Всепрощающая, я совсем забылся! Леди, прошу простить меня! — покаянно склонил голову мужчина, снял цилиндр, рассыпав длинные волосы по плечам, и представился: — Меня зовут Эрондэ́л Ва́ленд-Вале́рнский. Но вы можете звать меня Эро́н.

— Лаура Сергеевна Лёвина, — чуть оторопев, ответила она и поспешно прибавила: — Зовите меня Лора. Вот.

— Как прикажет моя госпожа, — чуть повеселев, ответил Эро́н и, надев цилиндр, указал в сторону уходящей вдаль вереницы фонарей: — Прошу. Я видел там круглосуточную кофейню.

Опираться на локоть этого мужчины было намного приятнее. И дело даже не в том, что он был выше побитого кавалера, и это оказалось просто удобно, а в исходившем от него чувстве надёжности. Да, фонари высвечивали многочисленные седые прядки в тёмных, лежащих волнами на плечах, волосах, делая их почти серыми. Иногда, когда Лора искоса смотрела на спутника, замечала морщинки в уголках губ и между бровей. Эро́н определённо был старше, и намного. Но сейчас это не казалось чем-то существенным.

Существенным не казалось и то, что погода вновь налетела ветром, бросая в лица сор с деревьев. И то, что они вдвоём бредут по пустынной аллее к заправке, где подавали, пожалуй, самый дрянной кофе в городе.

Ничто не было существенным в этот момент для Лоры, кроме ощущения того, что впервые в жизни всё встало на свои места.

Порыв ветра отбросил светло-русые волосы, пройдясь холодом по шее. Заметив, как она поёжилась, Эро́н поспешно сбросил с себя сюртук, оставшись в жилете и рубашке, и накинул ей на плечи. Она попыталась было протестовать, но он не принял возражений, а сама Лора слишком быстро пригрелась от сохранившегося внутри тепла, и даже захотелось спать прямо на ходу. Мужчина был внимателен и старался подстраиваться под чуть хромающий после всех приключений шаг спутницы. От этого ей казалось, что даже боль в коленях прошла и скобки от степлера, что всё же продрались сквозь полоску скотча, больше не царапают бедро со стороны разодранной юбки.

Она опустила взгляд на ноги и с досадой охнула, заметив, что по капроновой ткани вновь поползли три уродливые полоски. Как раз оттуда, где болело.

— Что случилось? — тут же поинтересовался джентльмен, участливо склонив к ней голову.

— Колготки порвала, — сокрушённо вздохнула она. — Знаете, Эро́н, мне неловко как-то. Вы такой элегантный, а я с вами — ну курица курицей! Стрелки на всю ногу, ссадины просвечивают, лохматая, ещё, небось, и косметика вся потекла… Если сейчас юбка разойдётся, то вообще будет полный швах!

— Вы чудесно выглядите, Лора, — заверил он, а она с удивлением взглянула ему в глаза, впервые видя человека, способного сказать эту фразу настолько искренне. Стушевалась, но пальчиками на его рукаве перебрала польщённо:

— Спасибо.

Больше сказать и нечего было, поэтому она молчала до тех пор, пока они не оказались у заправки.

Запахло бензином и гарью. Мимо, гулко стукая, пропрыгал пустой картонный стаканчик, гонимый предвосхищающим очередной ливень ветром. Неон на вывеске мигнул, превратив надпись в «…офе и хот-…оги». Судя по лицу, джентльмен был несколько удивлён и обескуражен неказистой вблизи обстановкой, но виду не подал. Подвёл девушку к отдельным дверям кофейни, придержал створку, пропуская внутрь, и поспешил следом, чтобы помочь расположиться за столиком у окна.

Здесь Лора смогла разглядеть мужчину лучше. Без сюртука и цилиндра, который Эро́н, подумав, пристроил на пустой стул и туда же прислонил трость, стало видно, что он не так стар, как показалось в начале. Да, усталые тени лежали под глазами, жёсткая щетина уже пробивалась на выбритых несколько часов назад щеках, но плечи были широкими и без пиджака оверсайз, а рукава белой рубашки, выглядывающей из-под жилета, давали оценить отнюдь не старческую крепость рук. Волосы, что он небрежно отбросил за спину, выглядели жёсткими, и седины в них было больше, чем цвета, но сейчас Лора по глазам могла понять, что причина этому не возраст. Слишком глубокие морщинки пролегали между тёмных сурово изогнутых бровей.