Покажи мне космос

— Ноль часов сорок шесть минут.

— Блин!

Корпуса же закрываются в полночь!

Я бросаюсь в сторону лагеря так быстро, насколько могу, а в ушах продолжают звенеть слова Филиппа.

Уже далеко за полночь. Мы опоздали!

— Эй, ты куда? — кричит он мне вслед.

— А ты как думаешь?

Даже разговаривать с ним больше не хочу. Однако бежать по гальке тяжело, и Филипп с его длинными ногами скоро догоняет меня.

— Не торопись. В этом уже нет смысла, — слегка запыхавшись, произносит он.

— Все из-за тебя! Почему ты мне не сказал? — распаляюсь я.

Внутри поднимается гнев, а руки сжимаются в кулаки.

— Рита, ты сама не смотрела на часы и не собиралась обратно.

— Ты!.. Ты!..

Заговорил мне зубы, а теперь строит из себя невиновного. Какая наглость! Но и я тоже хороша — развесила уши вместо того, чтобы следить за временем.

В отчаянии стискиваю зубы, злясь одновременно и на Филиппа, и на себя. Угораздило же попасть в совершенно нелепую ситуацию!

Что нам теперь делать? Ночевать на улице?

Со мной такого еще не было.

Немного сбавив темп, мы доходим до места, где недавно весело горел костер. Теперь погасшие головешки чернеют в темноте ночи, но вокруг продолжает ощутимо пахнуть дымом.

Ребята разошлись, хотя издалека доносится смех и плеск воды. Видимо, кто-то решил остаться на пляже до утра. Не понимаю этих людей.

В нашем лагере все совершеннолетние. Ни администрация, ни кураторы строго не следят за тем, чтобы каждый ночевал у себя.

Однако я предпочла бы комфорт своей постели, а не лавочку, гальку или вообще сырую землю.

— Не кипятись так. — Филипп кладет руку мне на плечо, но я сразу скидываю ее.

Он просит невозможного.

— С чего бы? Почти все уже ушли спать. А где буду спать я?

Голос срывается. Видимо, дает о себе знать напряжение после длинного дня.

Сегодня я словно катаюсь на американских горках. И настроение скачет точно так же — вверх, вниз, вверх, вниз. Боюсь представить, сколько нервных клеток погибло на этом аттракционе.

— Не расстраивайся, — примирительно говорит Филипп. — У меня есть план.

Удивительно, как он остается спокойным. Видимо, ему безразлично, где ночевать. Объяснить его невозмутимость иначе я не могу.

— Какой еще план? — спрашиваю я. Если честно, без особой надежды.

— План, благодаря которому ты попадешь в корпус.

— Да? — Я складываю руки на груди. — Слушаю тебя...

Через десять минут мы останавливаемся у моего корпуса. Но не со стороны крыльца, а со стороны балконов. Как я и предполагала, входная дверь оказалась заперта, поэтому ломиться туда нет никакого смысла.

В паре окон горит свет, но в большинстве он потушен, и до нас доносится лишь шелест листьев на ветру.

— Пойдем, — говорит Филипп, заходя за угол здания.

Мне не остается ничего, кроме как последовать за ним, но я все равно произношу:

— Куда мы?

— Сюда.

Он разворачивается и указывает на металлическую пожарную лестницу, которая примыкает к торцу корпуса. Лестничные марши ведут к каждому из трех этажей.

— Вот он! Твой пропуск в комнату, — улыбается Филипп в оранжевом свете фонарей.

— Но разве там не заперто? — Я скептически смотрю наверх.

— Да. Двери этажей открываются изнутри. Но ваш комендант частенько забывает про крышу. Там дверь самая обычная.

— Откуда ты знаешь?

Филипп и правда отлично осведомлен обо всем, что есть в лагере и рядом с ним, — о достопримечательностях, заповеднике, чужих корпусах. Это немного подозрительно.

— Один человек рассказал в прошлом году, — отвечает Филипп.

— То есть ты здесь не в первый раз?

— Нет, конечно.

— Хм. А у нас в универе говорили, что отдохнуть в «Звездном» можно только однажды.

— Да, если бесплатно. Но никто не мешает поехать за свой счет.

Мои глаза округляются. Не думала, что такое разрешено.

И еще, выходит, Филипп старше меня.

— Можно вопрос? — интересуюсь я.

— Конечно, — кивает он.

— Ты на каком курсе?

— Закончил второй.

То есть ему как минимум двадцать лет.

— Понятно... — произношу я и берусь за поручень лестницы. — Слушай, уже очень поздно. Я пойду.

— Ага, — качает головой Филипп. — Когда поднимешься, выйди на балкон, чтобы я знал, что все в порядке. А я подожду напротив.

— О’кей.

Он прав. Свет в комнате включать нельзя, ведь Настя наверняка спит. А еще мне не хочется просить у Филиппа номер телефона. Проще действительно помахать рукой.

Но я не спешу уходить.