Девушка из Нагасаки

Трудно сказать, какая идея Яну не нравилась больше: идти домой пешком или за свои же деньги отбивать задницу в наёмном экипаже. И то и другое заранее портило хорошее настроение. Нужен был третий вариант, и он его придумал. Паровые автомобили стоили неизменно дороже лошадей и карет, и ездить на таких считалось в Гранбретании признаком достатка. Но и сами машины были разные: от простых, из полированного металла, до неприлично роскошных, украшенных золотом и слоновой костью.

Время стояло позднее, и Ян нашёл всего одного скучающего водителя в строгом чёрном костюме и шляпе-котелке, который всё ещё ждал запаздывающих пассажиров, облокотившись о капот своего железного монстра. Первым делом он демонстративно сморщил нос при виде, по его мнению, жителя глубокой провинции, но цепочка эссенции на всех работников сферы услуг действовала безотказно безо всяких заклинаний.

Это триумфальное возвращение китайский квартал запомнил надолго: ругаясь себе под нос, водитель направлял свою машину сквозь узкие, плохо приспособленные для подобной техники переулки, машина выпускала в воздух струи горячего пара и утробно ревела, заставляя загораться светом ламп тёмные провалы окон. Перебаломутив всю улицу, Ян спрыгнул на землю у двери знакомого клуба прямо перед стариком Чжэном, который теперь выглядел так, словно пред его очами возник сам дьявол, явившийся из преисподней. Панибратски похлопав его по плечу, Ян протиснулся внутрь дома.

В комнату помещались лишь кровать, тумбочка да потрёпанное кресло. Тесновато, но зато своё. Было бы намного хуже, доведись жить в общей спальне. Ян небрежно упал на матрас и закрыл глаза, надеясь, что завтра ему не придётся наслаждаться удобствами мусорной кучи. Какое-то время ничего не происходило, потом в комнату постучали, и, не дожидаясь ответа, открыли дверь. Глава Чжэн боязливо вошёл внутрь и сел в кресло, сложив руки на коленях. Помявшись немного, он осторожно начал:

— Цзяо-сюн, я вижу ты сегодня вернулся с богатой добычей...

И замолчал, подбирая слова. Ян медленно повернулся к нему и безжалостно продолжил:

— И ты пришёл намекнуть мне, что было бы неплохо поделиться с семьёй.

Старик расплылся в подобострастной улыбке:

— Ты очень проницателен и великодушен, Цзяо-сюн.

— Нет, — холодно отчеканил Ян и уронил голову на подушку.

— Семья оценит твою щедрость... — как по писанному разливался глава, но осёкся. Попытался нахмурить брови, чтобы выглядеть грозно. — Цзяо-сюн, семья кормит тебя, снабжает лучшим опиумом столько, сколько пожелаешь. Неужели такой маленький жест уважения...

Ян резко наклонился вперёд и хищно оскалился, так что старик Чжэн вздрогнул.

— Напомни мне, уважаемый глава, кто я такой? Кем ты сам меня назначил?

— Телохранитель семьи, — непонимающе проговорил тот.

— И моё дело...

— Охранять семью.

— Именно, уважаемый глава, именно. И как, к дьяволу, я должен её охранять, если эссенции с твоих подачек хватает только на пять минут полноценного боя с достойным противником?!

Последнюю фразу Ян рявкнул так, что собеседник вжался в спинку кресла.

— Мы живём со всеми в мире, — промямлил глава Чжэн, чуть совладав с собой. — С кем ты собрался сражаться, Цзяо-сюн?

— Старик, — Ян вновь совершенно неуважительно завалился на кровать, — я же не спрашиваю тебя, куда деваются те набитые эссенцией шкатулки, которые десятками выносят из зала для высокородных. Вот и ты занимайся своим миром как хочешь, или засунь его себе в задницу, а мне позволь делать свою работу так, как я считаю нужным.

— Но я твой глава! — он храбрился, но выглядело это жалко.

— Пока да, — с опасной нежностью согласился Ян. — И, если дальше собираешься им оставаться, исчезни с моих глаз, пока я не решил, что следующий лидер непременно будет более покладистым.

Его глаза недобро сверкнули. Старик Чжэн сглотнул и поспешно сменил тактику:

— Не кипятись, Цзяо-сюн, ты просто меня не так понял, Цзяо-сюн.

— Возможно. А вот ты, надеюсь, меня понял правильно.

— Конечно, Цзяо-сюн, я тебя понял, — глава поклонился, как высокородному, окончательно признавая своё поражение. Он спиной отошёл к двери и с натянутой улыбкой пожелал: — доброй тебе ночи, Цзяо-сюн.

— И тебе не хворать, — сменил гнев на милость Ян.

Дверь закрылась. Ян повернулся к стене, твёрдо решив, что следующий, кто посмеет его разбудить раньше следующего утра, без разговоров получит ножом в глаз. Но больше желающих не нашлось.

В следующую ночь Ян бродил под окнами «Чайки».

«Жаль, что так много времени прошло, — сокрушённо качал головой доктор Фу. — Яд уже распался, я не могу определить, из чего он был сделан».

Он закончил осмотр, на всякий случай обработал руку едким раствором и перевязал чистой тканью.

«Будь осторожен с воительницами из страны Восходящего Солнца, — посоветовал доктор напоследок, — в их арсенале сотня коварных приёмов, что несут тихую смерть».

В голове Яна мучительно пыталась сложиться в единое полотно череда недавних событий, но почему-то упорно не складывалась. Именно эти навязчивые мысли вновь загнали его в нижний порт. Ян не стал заходить внутрь заведения — обошёл кругом, изучая расположение комнат. В одном из окон он заметил знакомый силуэт в ярком наряде — и спустя несколько минут паб взорвался приветствиями любимой артистки. Ян подождал, пока все стихнет, подпрыгнул, зацепившись руками за карниз — второй этаж низкого здания позволил легко это сделать — и заглянул в примеченную комнату.

На скомканных простынях, слившись в экстазе, извивались двое. Руки, оплетённые сетями татуировки, скользили по блестящей от пота спине капитана Шеро. Ночную тишину тревожили сладострастные стоны, которые становились все громче в приближении момента наивысшего наслаждения.

Ян спрыгнул на землю, брезгливо сплюнул и уселся на потрёпанную колоду для рубки дров. Подглядывать за постельными подвигами капитана он посчитал ниже своего достоинства. Сейчас он упадёт на кровать, измотанный, но счастливый и уснёт с блаженной улыбкой на губах. Встречаться с обоими сразу в планы Яна не входило, он уже собирался навестить «Воробушка» в следующий раз, но тут хлопнула дверь, а спустя какое-то время Луи Шеро вышел из «Чайки» с заднего входа — с виду беспечно, но на всякий случай поглядывая по сторонам. Яна он не заметил — тени и лондонская мгла удачно скрыли его от случайного взгляда. Выждав для надёжности несколько минут, Ян уже не таясь забрался в окно и уселся на подоконник.

Заметив вторжение, Сузуми инстинктивно натянула одеяло до ключиц, а правая рука нервно скользнула по простыне — наверняка в поисках оружия.

— Не двигайся, — дуло пистолета оказалось точно направлено ей в голову.

Ладонь замерла. На лице тут же появилась маска наивного девичьего испуга, столь очаровательная и трогательная.

Но её выдавали глаза — холодные, внимательные.

Ян чуть приподнял один уголок губ, награждая этой кривой улыбкой её актёрскую игру.

Девушка слегка кивнула, подтверждая, что намёк понят, и избрала другую тактику — ледяной вежливости.

— Что привело вас сюда в столь поздний час, мистер Цзяо? Если это из-за предыдущего вечера, я с готовностью принесу вам свои извинения.

— Извинения в карман не положишь, — с наигранной задумчивостью начал он, а потом широко улыбнулся, показав зубы. — Да и потом, если бы я до сих пор считал себя оскорблённым, то не стал бы тратить время на разговоры, а просто... пуф! — и театрально взмахнул пистолетом, изображая выстрел. — Меня привело сюда любопытство.

— Любопытство? — сквозь броню сдержанного безразличия проступила капля удивления.

— Само собой, я здесь не для того, чтобы созерцать ваши кувыркания с капитаном Луи...

— Это не ваше дело.

Всё ещё кажется спокойной. Но лёд самообладания уже даёт трещины. Для Яна это было особого рода изысканным удовольствием — выводить из себя даже буддистских монахов. Не давая Сузуми восстановить равновесие, он как будто невзначай спросил: