Лишняя принцесса. Обреченная империя

-                Это так странно, Рэй. Я до сих пор не могу привыкнуть, — призналась девушка, привычно ища спокойствия в теплых объятиях любимого.

— Кстати, если вы пойдете в магазин, то я распоряжусь, чтобы тебе выдали для начала сколько-нибудь денег, а если понадобятся еще, скажешь, чтобы присылали счет моему управляющему.

Деньги. Это было совсем внове бывшей золотианской принцессе. Живя во дворце, на всем готовом, она и не задумывалась о деньгах. Впрочем, никто из знакомых ей женщин не были вольны распоряжаться своими деньгами и даже собственным жалованьем, будучи вынуждены просить у казначея на любые нужные им расходы. Причем казначей мог легко решить, что это глупая женская прихоть и отказать.

Впрочем, до «самого большого» магазина дошло не сразу. Сначала они втроем с Луизой пошли в театр на модную классическую комедию, которая доставила принцессе большое удовольствие. Поначалу она стеснялась смеяться, как стеснялась вообще выражать публично любые свои чувства, но уже к началу второго акта с ее лица не сходила искренняя улыбка, а смех так и рвался с красивых губ, которые она тщетно пыталась сжимать..

После театра они немного посидели в маленьком кафе, где подавали изумительные сладости со всех стран мира. Принцесса впервые попробовала серебрянские круглые конфетки из хрустящего воздушного риса с разными начинками и нежную халифатскую пастилу. На родине такое лакомство дозволялось лишь мужчинам, ведь девочки должны были строго следить за фигурой. Рэй, чтобы порадовать своих спутниц, купил несколько коробок приглянувшихся девушкам сладостей и вручил им, к восторгу обеих.

На следующий день в особняке Рэя появилась обещанная господином Сареном учительница. Ей оказалась хорошо знакомая княжичу Анна Шерея, которая когда-то давно преподавала в его лицее. Трудно было поверить, что этой симпатичной, юной женщине уже исполнилось тридцать, кажется, она нисколько не изменилась с тех пор, как Рэй был угловатым подростком. А между тем она воспитывала двух приемных дочерей, и старшей шел уже шестнадцатый год...

Мире новая наставница понравилась с первого взгляда, и каждого занятия девушка ожидала с восторгом и нетерпением. С каждым усвоенным фактом, касался ли он истории княжества, литературы, живописи или географии, беглая принцесса словно обретала твердый фундамент и уверенность в своих силах. Анна Шерея мягко поправляла «провинциальные» манеры своей ученицы, и готова была поручиться, что «баронесса Марстон» вскоре станет настоящей светской дамой.

Дамиан же произвел на Миру впечатление легкомысленного повесы, и было непонятно, чем же он пленил такую деликатную девушку, как Луиза. Впрочем, с ее дружелюбием и добротой, она могла бы, пожалуй, отыскать хорошее даже в самой заваленной разной дрянью душе. Правда, Дамиан смотрел на девушку восхищенными глазами влюбленного, а Луиза всегда уверяла, что любовь способна исправить все дурное в человеке, поэтому Мира решила не высказывать своего мнения, чтобы не огорчить свою подругу.

Это было в новинку для нее: воспитанная в традиционных золотианских понятиях о невозможности женской дружбы, подкрепленных инаковостью самой Миранды, она не знала доселе, каково это — иметь подруг. Ленора, ее родная сестра, никогда не разделяла ее взглядов, пытаясь переделать юную бунтарку, наставить ее на путь истинный — или то, что Ленора понимала под истинным путем. Мелора и Серена, бывшие соседки по комнате, вызывали у нее чувство плохо скрытого отвращения, Мира считала их предательницами, ведь они могли бы защитить ее сестру, а вместо этого они предпочли глупо хихикать и поощрять приставания Кейрана.

При воспоминаниях о прошлом Миранду охватывали боль и гнев. То ей казалось, что ее заклятый враг принял слишком легкую смерть в Мертвом городе, а узнай она, что тот и вовсе остался в живых, пусть и обезображенным, оскопленным калекой, то с девушки сталось бы кинуться искать Кейрана, чтобы завершить свою месть.

Однако долго размышлять об оставшейся в прошлом жизни не приходилось. Рэй, а теперь и Луиза, старались наполнить ее досуг приятными делами. Уроки доброй и терпеливой Анны Шереи, прогулки и разговоры с Луизой, беседы и нежная любовь Рэя — все это давало ей пищу для совсем иных дум,  дарящих радость и надежду.

— Хороша, хороша, — Дамиан следил за фигурой Миры на теннисном корте, где Луиза учила ее подавать мяч. — Баронесса Марстон, говоришь?

— Да, — Рэй не отвел взгляда. Ложь, пусть и во благо, не была для него привычным делом, но он был сыном своего отца, и дипломатические поездки сыграли свою роль в его умении держать лицо и недоговаривать важную информацию.

 — Ну, я рад за тебя. Наконец-то взялся за ум, я, честно говоря, никогда не верил в твою затею с золотианскими Играми. И хорошо, что тебя туда не взяли. Слыхал же, что в этом чертовом городе творилось?

— Да, слышал. — На лице Рэя не дрогнул ни один мускул.

— Жуткое местечко. И далась тебе тогда эта принцесса, черт побери. По-моему, сейчас ты нашел куколку не хуже. Красавица хоть куда, пусть и провинциалочка… И типаж немного похож на золотианский, раз тебе такие нравятся…

— Ну, хватит. — Рэю откровенно был неприятен тон Дамиана. Впрочем, тот вел себя как обычно, и Рэй в очередной раз подивился, как он мог очаровать примерную девочку Луизу. Этот вопрос он же и озвучил:

— Скажи лучше, чем ты очаровал Луизу, разгильдяй?

— Что, завидуешь? — сверкнул глазами Дамиан. — Ведь ее все тебе прочили, да и я, признаться, думал, что ты за ней ухаживаешь. А согласись, она красотка? И фигура... Жалко только, что она такая скромница. Но я ее уговорю, обязательно. В конце концов, наша свадьба — это вопрос времени…

— Ты что, на самом деле решил остепениться? — не поверил Рэй.

— А почему бы и нет? Через годик — вполне. А пока мы поближе притремся друг к другу, хотя я и так уверен, что мы отличная пара. Кто-то же должен меня немножко ограничивать. Я, сам знаешь, не слишком примерного поведения, поэтому рассудительная умница жена мне будет только на пользу.

— Возможно, — пожал плечами Рэй. Слова звучали резонно, но все же у него мелькнула мысль — а будет ли Луизе так же на пользу связать свою жизнь с человеком, который сам не всегда может держать себя в руках? С другой стороны, она такая идеалистка и любит исправлять и менять к лучшему, но лучше бы ее воспитательные порывы находили себе другое применение.

— Я, не поверишь, даже с дамами завязал, — гордо сказал Дамиан. — Ну их, этих распутниц, надоели. Кажется, я обрел смысл жизни. Никогда не чувствовал себя таким достойным человеком. Терплю, ведь моя Луиза крепкий орешек. Твоя-то огонь, сразу видно. Завидую немножко и удивляюсь, ты же у нас скромник почище Луизы. Ну, расскажи мне, как другу, что она творит? — причмокнув губами, спросил Дамиан, предвкушая пикантную подробность. Конечно, Рэй до тошноты приличный человек, но вдруг?..

— Я не желаю обсуждать эту тему. — Рэй нахмурился, давая понять, что скабрезностей не будет.

 — Ну да, ну да, я и говорю, ты у нас целомудрен, как герои книг по воспитанию достойных юношей, — закивал Дамиан, хохотнув. — Вот поэтому у вас с Луизой ничего и не вышло: вы же с ней два сапога пара.