Наше лето

С наступлением утра приходится возвращаться и в реальность. В реальность, которая пугает своей новизной и неизвестностью. В реальность, где лучшие друзья переступили черту дозволенного. В реальность, где нужно понять, что делать дальше. Вот только я пока не готова ни о чем думать, кроме того, что рядом со мной лежит Толя, тихо посапывая. Его волосы разметались по подушке, а рот слегка приоткрыт, что не может меня не умилять. Я улыбаюсь, как дура. Влюбленная дура, которая провела лучшую ночь в своей жизни с самым лучшим парнем на свете. Не могу поверить, что мы сделали это. Всё случилось как во сне. Я. Он. Одно дыхание на двоих. Горячие поцелуи, нежные прикосновения. Никогда ещё я не испытывала столько счастья. Столько волнения и эйфории. И если бы мне предложили отмотать время назад, я бы ничего не изменила. Мне надоело скрывать свои чувства, надоело жить ожиданиями и призрачной верой. Я захотела сказать о своей любви. Я сказала. А дальше будь что будет.

—Твой взгляд настолько пронзителен, что я чувствую его даже с закрытыми глазами. —прохрипел Толя, улыбнувшись.

—Я просто жду, когда ты проснешься и покормишь меня—проворчала я,борясь со смущением. Оказывается, переступать черту легко только в моменте и в своих мечтах. А вот так вот, столкнувшись нос к носу, очень даже сложно. Не понятно, как себя вести и что говорить. Мы все ещё друзья или перепрыгнутый порог стер между нами прежнюю легкость? Что делать с Толиными отношениями и моим признанием. В голове настоящий сумбур, который не утихает ни на секунду.

—Я думал, сегодня твоя очередь готовить завтрак.

—Много думаешь—фыркнула я и, потянув на себя одеяло, вскочила с кровати. Хотелось метаться по комнате, не останавливаясь, лишь бы не смотреть ему в глаза и не чувствовать огненное безумие внутри себя. Оно адски пылает, не позволяя ни на секунду потушить этот пожар. А я никак не могу ощутить умиротворение и расслабление. Чем дольше нахожусь рядом с Толей, тем яростнее хочу вернуть всё назад. Потому что он ведет себя как ни в чем не бывало. Улыбается так же и разговаривает со мной без единого намека на нашу совместную ночь. Это невыносимо! Еще немного, и я сойду с ума.

—Ты чего такая нервная, Белочка?

—А сам не догадываешься?—Я психанула и, обернувшись, впилась в него бешеным взглядом. Толя приподнялся на локтях. Его лицо мгновенно потеряло лоск беззаботности. Глаза сузились, губы поджались. Я поняла, что не такой уж Толя и спокойный, каким хочет казаться, но легче от этого не становилось. Между нами заискрил воздух, и дышать отчего- то стало сложнее.

—Мне казалось, между нами вчера произошел переломный момент—продолжила я,придерживая у груди одеяло. —А ты не то что никак это не прокомментировал. Ты вообще сделал вид, будто ничего не произошло. Считаешь, я после такого должна радоваться во весь рот?

—Оль, мы только проснулись. Предлагаешь с такими разговорами набрасываться с утра пораньше? Думал, мы позавтракаем и всё обсудим.

—-Да мне кусок в горло не полезет, как же ты не поймешь! Мы вчера не в крестики-нолики играли, Толь. Мы сексом занялись. И не одним. Это по твоему пустяковая хрень?

—Я этого не сказал.

—Ты в принципе ничего не сказал. И, кажется, тебя вообще это не парит.

—Ты куда?—Толя крикнул мне в спину, как только я схватилась за ручку двери. Ничего не сказав, я вышла и, завернув в ванную, закрылась на замок. В груди больно сжалось сердце, а дыхание передавило горло, не позволяя привычно дышать. Я не знаю, почему все так. Счастье, которое ещё недавно кружило вокруг, превратилось в черную дыру. В моих мечтах это утро должно было быть немного иначе. Милые слова, нежные прикосновения. Признания. Но жизнь вновь окунула меня в реальность, заставив захлебнуться горечью. Неприятно? Безусловно. Больно? Как никогда. Но, кажется, ничего другого мне бы и не досталось. Секс — еще не путевка в жизнь мечты. Моя любовь ещё не путевка во взаимные чувства. Я сама себе придумала сказку, сама в неё поверила и сама же бахнулась об асфальт.

Мне понадобилось несколько минут, чтобы успокоиться. Накинув лежащий на полке халат, я вышла на улицу и включила чайник. Погода сегодня не радовала. Ветер звонко завывал, проносясь сквозь деревья и оставляя за собой лишь шорох пустоты. Казалось, будто я попала в параллельную вселенную, где повсюду сплошная хандра и депрессия. А вместо улыбки на лице тяжелая тень, накрывающая меня своим ведром серых красок.

—А я мирится пришел—сказал Толя и со скрипом двери принес с собой пряный аромат своих духов, который грел меня всю ночь, как и его горячие руки. От воспоминаний щеки вспыхивают ярче прежнего, а сердце заходилось ходуном. Но обида и злость на Степанова гасят эти чувства, превращая меня в груду металла. Я смотрю на друга. В его глаза, наполненные только ему известными эмоциями. На губы, что целовали с упоением и желанием. На треплющие ветром волосы. Смотрю и не могу сказать ни слова. Они застревают в горле колючим комом, словно всё вокруг вдруг потеряло смысл. И дружба наша в том числе. Да и какая к черту теперь дружба, когда близкие по духу люди разделили одну постель на двоих. Когда один любит до упоения, а второй спокойно позволяет свершиться неизбежному. Мы больше никогда не будем прежними, беззаботными Толей и Олей, которые могли рассказать друг другу практически обо всём. Мы два запутавшихся человека, не понимающих, как жить дальше. Ещё и моё признание, будь оно не ладно. Я буквально кричала Толе о своей любви, а в ответ не услышала ничего. Даже пары слов,которые расставили бы все по местам. Толя оставил моё признание болтаться в воздухе без шанса на выживание.

—Оль—Толя сделал ко мне шаг и тут же замер, как только я отступила назад, выставив перед собой руки. —Теперь ты решила избегать меня?

—Я ничего не решила. Просто стой и не приближайся.

—Это глупо—Толя усмехнулся, продолжая глядеть на меня с прежней серьезностью. —Мы взрослые люди, и нам нужно поговорить.

—О чем? Ну, переспали и переспали. Зачем всё усложнять.

—Твои мысли не сходятся с твоими словами.

—А тебе то откуда знать, что у меня сходиться, а что нет?

Я дерзила и рычала, сама от себя не ожидая подобного. Но лучше так, чем после всего, включая моё признание, получить звонкую оплеуху. Не хочу слышать от Толи унижений по типу давай оставим всё как есть. Лучше я сама это скажу. По нему итак видно, что кроме воспоминаний ничего больше не будет.

—Оль, что с тобой происходит?—Толя возобновил шаг, но в этот раз я его не останавливала, решая посмотреть своей проблеме глаза в глаза.

—У меня все хорошо.—Я вскинула подбородок, столкнувшись с мутным взглядом голубых глаз. Толя встал так близко, что дыхание сперло и в голове помутнело. А прикосновение пальцев к моей руке вызвали легкую вибрацию в теле.

Это провал. Я окончательно безнадежна.

—Ты вся дрожишь.

—Тебе кажется—хрипло отзываюсь я.

—Ты боишься меня?

—Не неси чушь, Степанов.

—Тогда что с тобой происходит? Почему ты ведешь себя, словно у тебя раздвоение личности. Проснувшись, ты улыбалась, словно яркое солнышко, но практически сразу превратилась в хмурую тучу. Всё дело во мне? В том, что между нами было?

—А что между нами было, кроме секса двух взрослых людей?—Я снова начинаю язвить и дерзить, хотя хочется рыдать и скулить. Но это то, что контролировать не получается. Оно само рвется наружу, как защитный барьер.

—Откуда в тебе столько злости, Белка?

—Прекрати так меня называть, слышишь? —Я толкаю его в грудь, но Толя сковывает меня в своих объятиях, не давая сопротивляться. —Я хочу, чтобы ты меня отпустил!

—Тсссс. Успокойся, Белочка. Всё хорошо. Я рядом.