Таисия Блинова

Рей изъяснялся на английском, как на родном, так что между нами не возникло языкового барьера, как я опасалась. Но больше порадовало другое: мой подопечный не утратил здравомыслие и охотно шёл на контакт.

Шанс выжить есть. Он определённо есть!

– Давно я ни с кем так много не разговаривал, – как бы вторя моим мыслям, высказался он.

– Мы здесь для того и собрались, чтобы ты почувствовал себя живым, – улыбнулась я ему, а он улыбнулся мне в ответ.

– Сначала я подумал, что ты – сумасшедшая фанатка, которая решила забрать меня себе, – в ход пошли откровения.

Ну, что ж, откровение за откровение. Небольшая эмоциональная встряска не помешает:

– В этом есть доля правды.

– Что?! – Рей выпучил на меня глазищи и приподнялся на койке.

– Если бы я не была знакома с твоим творчеством, не узнала бы о твоей болезни. Интернет – великая вещь, в нём можно найти почти всё.

– Хочешь сказать, ты фанатка?

– Нет, Рей. Я уже не в том возрасте, чтобы развешивать постеры по стенам и кричать на концертах, как я тебя люблю. Просто поинтересовалась в поисковике, кто такой Рейнард Беллс, и вуаля!

– Напугала... Попасть в рабство и умереть прикованным к батарее после зверского изнасилования – так себе перспектива.

– Рей, без обид, но только отбитая патологическая извращенка смогла бы провернуть с тобой такое, – я поморщилась и дёрнула плечами. – Ну и мысли у тебя!

– Я настолько жалок и отвратителен?

– Нет, конечно. Просто придумываешь всякие страсти, – тогда я ещё не подозревала, что вскоре поступлю, как та самая извращенка: прикую его, правда, не к батарее за неимением оной, а к изголовью кровати.

– У меня с детства богатая фантазия, – мне снова подарили улыбку.

– Пожалуйста, направь её в позитивное русло. Хорошо?

– Постараюсь. И всё же мне не хотелось бы умереть, так и не испытав удовольствия от секса.

– Насиловать не буду, даже не уговаривай! Вылечим тебя – и вперёд! – удовлетворяйся сколько влезет.

Рей улыбнулся, а потом резко скис.

– Моя жизнь вовсе не такая, как ты себе представляешь.

– Откуда тебе знать, как я её представляю?

– Люди, которые не знакомы с медийностью, думают, что известность – это вершина мира и вседозволенность, но это не так. Я не могу спокойно в одиночестве прогуляться по парку, не могу пойти с друзьями в бургерную, не могу даже... – он не договорил и махнул рукой. – Да, у меня толпы поклонниц, но никто не знает меня настоящего. Все любят только мой образ. А я... я совсем не такой.

Признаюсь, я и впрямь думала, что известность – это сплошные привилегии, но оказывается, ограничений здесь куда больше.

– Тебе от этого плохо?

– Накатывает порой...

– Тогда пообещай мне: как поправишься, найдёшь время и возможность для всего, о чём мечтаешь.

– Если поправлюсь.

– Когда! Не съезжай с темы! Обещай мне!

– Ладно. Обещаю, – и Рей, уставший от общения, уснул, а следом за ним и я.

***

При приземлении тряхнуло так, что у моего болезного снова хлынула носом кровь.

– Как ты, Рей? – спросила я, когда он открыл глаза.

– Голова... кружится... – судя по тому, что он не мог сфокусировать на мне взгляд, дела впрямь плохи. – Когда это кончится? – он вытер кровь тыльной стороной ладони и весь перемазался.

– Я помогу. Лежи, я остановлю кровь. Это нормально при перепадах давления.

– Ты меня так успокаиваешь?

– А какой смысл паниковать? Я наблюдала эти симптомы множество раз. Раз говорю, что прорвёмся, значит, так и будет, – Рей ничего мне не ответил, поэтому я продолжила: – Закрой глаза. Сейчас выгрузимся, и я забронирую нам номер в гостинице. Переночуем там.

– Кажется, я умираю. Сердце еле бьётся...

– Отставить умирать! – отчего-то я точно знала, что смерть так просто не отнимет его у меня. Может, интуиция подсказала, может, самонадеянная вера в мои силы и счастливый случай.

– А ты милая...

– Очень скоро ты заберёшь свои слова обратно, – вздохнула я, зная, что это неизбежно.

Нанятые работники выгрузили Рея и наш багаж из самолёта и на скорой помощи доставили нас в гостиницу, где, наконец, было тихо и можно расслабиться.

К счастью, на улице уже давно стемнело, и мы избежали ненужного внимания. Пока всё шло гладко.

А ещё нам принесли поздний ужин: Рею прозрачный куриный бульон с зеленью, а мне пюре с котлетой. Я чувствовала себя зверски голодной!

– У тебя вкуснее, – сказал мне мой болезный, выпив суп прямо из тарелки, без ложки.

– Я думала, медийные личности сплошь аристократы и в совершенстве владеют навыками управления ложкой, – усмехнулась я.

– У меня тремор, если ты не заметила. И я был очень голодный.

– Заметила. Я без претензий. Ты молодец, что адаптировался.

– Закажи мне ещё еды?

– Нет.

– Что значит нет? Я голоден. И плачу тебе за работу! А ещё ты не ставила мне сегодня витаминную капельницу! Я так скоро загнусь!

– Рейнард, капельница будет, не переживай, – я собиралась поставить самую обычную, с солевым раствором, но ему об этом знать ни к чему. – А по поводу дополнительной порции – нет. Это для твоего же блага. Лишняя нагрузка на организм для тебя сейчас в прямом смысле смертельна.

Кажется, смысл моих слов дошёл до Рея.

Изъяснялась по-английски я с акцентом, но вполне сносно. Спасибо школе английского в университете. Там за символическую плату я выучила язык и закрепила речевой навык в общении с иностранцем по имени Джейсон. Помню, этот дядечка, по возрасту годящийся мне в отцы, предлагал выйти за него замуж, но я испугалась нездорового напора и прекратила общение. После этого английский пригодился мне лишь несколько раз, и вот теперь я благодарна Джейсону за долгие часы общения по скайпу.

Всё было не зря! Без второго языка я не смогла бы договориться с семьёй Рейнарда.

Я оглядела наш номер: половину комнаты занял громоздкий багаж, вторую половину пространства «съела» широкая больничная койка Рея.

В самолёте мне казалось, что у нас меньше вещей.

Госпожа Беллс дополнительно собрала для сына огромный чемодан с растворами и расходниками для капельницы, за что ей большое спасибо. Правда, витаминные нам придётся отложить в долгий ящик. Ибо, по моим наблюдениям, болезнь активно прогрессирует именно с них.

В ближайшем будущем нам пригодятся только солевые и детокс-капельницы. А витамины мы постараемся восполнить естественным путём.

Под укоризненным взглядом голодного подопечного я, не чувствуя вкуса, доела свой обед-ужин и принялась за дела.

– После капельницы помоем тебя в душе.

– Я устал...

– Понимаю тебя. Но после того, как тебя долгое время травили опиатами, твой организм отчаянно пытается избавиться от токсинов через кожу. Ты можешь не чувствовать этого запаха, но он есть.

– Чувствую. Просто привык. Умирающие всегда пахнут, как трупы. Потому что трупы и есть.

– Я привязала твою душу к телу. Ты забыл?

– У тебя нет таких полномочий.

– А вот и есть! Так что перестань думать о смерти и просто живи.

Рей дотронулся рукой до опухоли на шее и горько ухмыльнулся. Не поверил мне.

– Мы прямо сейчас убиваем твой рак. Это не ты чувствуешь себя голодным – это болезнь умирает, потому что ты перестал её кормить.

– Единственный способ убить рак – умереть вместе с ним?

– Нет. За тебя сейчас говорит твоё сопротивление. До сегодняшнего дня ты жил по парадигме умирания от болезни, но теперь всё изменится. Главное, доверься мне, даже если тебе кажется, что всё не так.

– Точно не изнасилуешь? – и взгляд на меня, совсем не мутный, а вполне осознанный.

Что это? Уж не флирт ли?

Я решила деликатно подыграть:

– Навязчивая идея?

– Просто устал от траурных лиц. Как только заболел, на меня начали смотреть, то ли как на треснувшую античную вазу, то ли как на будущего покойника. Это угнетало...

– Я на тебя не так смотрю.

– Да, вижу. И моя кровь из носа тебя не пугает.

– Ёжики голых задниц не боятся.

Рей прыснул со смеху:

– Я рад, что ты забрала меня.

– Твои мозги, несмотря на опухоль, ещё вполне работоспособные.