Одержимые

Альстам намеревалась рассказать Дарье лишь ту часть, которую девушке было под силу понять и принять. Закутавшись в полотенце, смывшая с себя кровь, боль и прошлое Даша — теперь уже Даро, существо, не имеющее ничего общего с человеком, которым оно когда-то было, сидела напротив нее в светлой гостиной и слушала. Не перебивая, не глядя на Альстам, просто воспринимая ее рассказ и пытаясь его осознать.

— Нас создали ради эксперимента, — сказала Альстам, откинувшись на спинку дивана и положив ноги на стеклянную поверхность журнального столика. — Существ, подобных людям, но содержащих в себе геном тех, кого наши предки считали вампирами. Влад Дракула не был вампиром, это все сказки. Но в Европе и правда жили какие-то существа с нечеловеческой природой. Давно. Так давно, что от них остались одни легенды… и мы.

Даша подняла голову и посмотрела на Альстам, видимо, уже понимая, к чему она ведет.

— Говорят, когда-то в Карпатских горах упал космический объект, — продолжила та. — Все это было засекречено до лучших времени, но в конце сороковых, когда кончилась война, лучшие ученые СССР стали биться над проектами нового оружия, новых бомб, новых средств обороны. Я не могу рассказать тебе все — просто не знаю. Думаю, меня и Владиса создали где-то в начале восьмидесятых, но работа над нами велась очень давно. Не знаю, почему я — Альстам, а он — Владис. Наверное, — пожала она плечами, — какая-то аббревиатура. Может, когда-то и узнаю. На капсулах надписей не было, мы просто знали, когда проснулись, что это — наши имена.

— На капсулах? — переспросила Даро.

Альстам кивнула.

— Да, мы спали в капсулах, в питательном растворе. Ряды и ряды капсул стояли в моем хранилище. Сотни, наверное. Или тысяча.

Даро покачала головой, она явно была в шоке.

— Когда ты заговорила о вампирах, я почти ожидала услышать какую-то жуткую историю, но это… Вас создали? Вы — какой-то эксперимент? Ничего не понимаю. А я тогда кто, и почему ты… я… мы — такие, как есть?

— Мы называем себя вампирами, так удобнее, — сказала Альстам. — Пьем кровь, выпиваем жизненные силы — чем не они? Виной всему клетки, которые я тебе передала — их вырабатывает мой организм. Они называются суперфаги. Жрут все живое за пределами тела хозяина. А хозяину дают сверхъестественные — по меркам людей — способности.

— Но вы не бессмертны, — это не было вопросом.

— Нет, — Альстам качнула головой. — Мы смертны. По прихоти природы или капризу создателей нас можно убить — если стрелять или резать нас серебром.

Альстам хотела продолжить, но Даро вдруг откинулась на спинку дивана и захохотала. Сначала это был просто смех, но потом он превратился в истерику, самую настоящую истерику со слезами, соплями и икотой. Альстам пришлось принести из кухни стакан воды и вылить его девушке в лицо. Только после этого та успокоилась и пришла в себя.

— Извини, — сказала она. — Извини, это было… слишком.

Даро снова хихикнула, но сдержалась.

— А чеснока вы случайно не боитесь?

— Нет, — Альстам поджала губы. — Я понимаю, для тебя это выглядит нелепо. Я живу одна, но это не значит, что я не смотрю телик и не заглядываю в интернет. Я знаю, какими вы считаете вампиров. Но тебе не кажется, что этот образ взят не из головы решивших пощекотать нервишки писак? Не кажется ли тебе, что совпадений слишком много, чтобы они были просто совпадениями?

Даро пристально на нее посмотрела.

— Что ты имеешь в виду?

Альстам перевела взгляд на стеклянную столешницу.

— Ну, я думаю, что кроме нас, искусственно созданных, есть еще и другие. Те, кто сам стал такими, как мы.

— Не… не понимаю?

— Те, кто заразился, — прямо сказала Альстам, упершись взглядом Дарье в лицо. — Тогда, когда этот объект только упал на Землю.

Она помолчала. Теперь стоило быть очень осторожной. Подбирая слова и тщательно контролируя интонации, Альстам сказала:

— Восемь лет назад в нашей лаборатории случилась авария. Произошел какой-то сбой электроснабжения, и все капсулы отключились. Персонал погиб на месте. Все создания, кроме меня и Владиса, захлебнулись питательной жидкостью, когда не смогли выбраться наружу. Мне удалось открыть замок и спустить воду. Я выбралась наружу через один выход, он — через другой. Спустя несколько месяцев мы встретились, но назад вернуться не смогли. Произошла консервация объекта. Замки закрылись, и в лабораторию проникнуть стало невозможно.

— Фантастический триллер.

Альстам дернула головой, раздражаясь.

— Извини, не хотела задеть, — сказала Даро быстро. — Но на самом деле. Я живу в своем мире, читаю книжки про вампиров… которые, оказывается, здесь, живут у нас под носом уже сотню лет.

— Пока это мои догадки, — сказала Альстам. — Для того чтобы найти таких же, как мы, нам надо найти место, где упал тот космический объект. Или людей, которые с нами работали. Что в равной степени невозможно.

— Почему?

Альстам заговорила еще осторожнее.

— Все осталось там, в лаборатории. Она наглухо запечатана аварийными замками, как консервная банка. Снять блокировку может только человек с доступом или взрыв атомной бомбы. Ни того, ни другого у нас нет.

— Ну, а окна? Там что, нет окон? Неужели нельзя как-то иначе проникнуть в здание?

Альстам нахмурилась.

— Здание находится не на поверхности. Это подземная лаборатория, бункер. Неужели ты думаешь, такие работы велись бы на виду?

Даро несколько минут молчала. Альстам не нарушала тишины, позволяла девушке подумать, сделать выводы, свыкнуться с мыслью.

— Что теперь со мной будет?

Альстам не ждала такого вопроса, но ответ у нее был готов.

— До конца жизни тебе придется следовать за мной. Суперфаги изменили твой организм, теперь они ему нужны. Без них ты будешь страдать и мучиться, как… как больной раком без лекарств. Это нужно будет делать нечасто, раз в неделю или около того. А кроме того, тебе надо будет брать свежую кровь от людей. Только, пожалуйста, избавляйся от тел. Проблем с недопитыми и так много …

— С кем?

— Недопитые. Люди, от которых ты питалась, но которых оставила в живых, — терпеливо пояснила Альстам. — Они многое помнят, бегут потом в полицию или в газеты, рассказывают страшные истории о кровососах. Кусай сзади в шею, так ты парализуешь нервную систему и не «засветишься».