Последняя иллюзия диких драконов

Они оказались на просторной площади, вымощенной плоским камнем. Здесь было несколько драконов, некоторые из которых мирно спали, свернувшись клубочком и укрыв голову одним крылом, а другие что-то ели из огромных кадок. Стоял стойкий сладкий запах, который после работы в полях было сложно с чем-то перепутать: клубнянка. Так вот как ее используют для драконов. Дана представляла себе это немного по-другому: что им дают ее как награду за особую заслугу и по одной штуке. А тут целая кадка. В голове возник образ Мамы в ванне, полной клубнянки. Ее передернуло. Столько трудов и такое отношение…

После площади начинался город, чьи дома поднимались по склону горы и светились мягким желтым, розовым или голубоватым светом. На вершине горы возвышался дом с золотой крышей. Сердцебиение стало чаще, когда она поняла, что это дворец, в котором живёт император.

Посмотрела в другую сторону и чуть не вскрикнула от неожиданности: чёрная пустота, бескрайнее небо, которое только начинало слабо подсвечиваться Аш'нут и возвращать себе краски, и редкие жёлтые точки городов Нижних. 

– Дана! Прыгай!

Внизу к ней протягивал руки и ждал Харт. Прыгнуть в руки Высшему? Кажется, это было слишком, поэтому она просто скатилась по чёрному боку и аккуратно приземлилась на землю.

Харт нахмурился, но промолчал. А потом накинул на неё свой плащ и спрятал лицо в глубоком капюшоне.

Дана обескураженно застыла. Поведение Высшего становилось всё страннее и страннее. Это что… любовь с первого взгляда? Но какого, к Д'хару, первого, если её сначала увидел синеглазый? Или они, как и большинство мужчин, которые были у неё на сессиях, повернуты на извращениях в сексе, местных женщин им стало мало, и они решили взять кого-то из Нижних? От этой догадки все внутри сжалось в ком. Она помрачнела и, когда Харт снова взял её за руку, пошла за ним с тяжёлым сердцем. 

Ничего вокруг не видела из-за глубоко капюшона. Только то, что под ногами. Сначала это была простая серая земля без единой травинки, потом выложенная камнем дорога. Если у них в Нижних эти камни на дорогах были разного размера и высоты, такие, что ходить по ним достаточно непросто, то здесь они были ровненькие и даже как-будто отполированные. 

Они долго плутали по этому полированному камню. Сначала Дана пыталась запомнить повороты, потом поняла, что дело это гиблое, и забросила. Они шли, шли и шли, все время поворачивали в разные стороны, иногда чуть притормаживали, иногда шли чуть быстрее. Внутри плаща было тепло и темно, запах, которым он пропитался, успокаивал и, не смотря на то, что в нем были незнакомые нотки, казался достаточно приятным. Но Дана, помня о том, куда и для чего её ведут, старалась не дышать глубоко, чтобы не проникнуться ещё и симпатией к Харту.

Вдруг дорожный камень под ногами сменился белой, блестящей плиткой. Дана таких в жизни не видела, поэтому чуть подтормаживала, разглядывая рисунок каждой. Золотые линии, серебряные, медные накладывались друг на друга, смешивались, раскрывались как цветок и снова объединились. А в промежутках между ними поблескивали звезды.

– Красиво? – Харт встал рядом. – Пойдём, это потом рассмотришь. – И потянул её дальше.

Дане совсем не понравилось это “потом”. А когда звук шагов стал глухим – она поняла, что они вошли в какое-то здание – настроение и вовсе скатилось на дно. Хотя, с учётом того, чем она занималась в Нижних, совсем не удивительно, что в Высших ей придётся это продолжить.

Они поднялись по ступеням. Дане было так плохо и одиноко, что она уже не обращала внимания на цвет пола. Механически переставляла ноги и пыталась сдержать рвущуюся наружу обиду.

– Твоя комната.

Харт бесшумно открыл дверь и завёл Дану внутрь. Она встала ровно туда, куда её поставили, и не шевелилась. Капюшон продолжал скрывать весь обзор и теперь, выпрямив голову, она не видела даже пола.

– Не хочешь посмотреть? 

Дана восприняла это как приказ и сняла капюшон. С непривычки свет её ослепил, но когда она проморгалась и присмотрелась, то застыла. Дыхание сперло в груди, сердце на мгновение перестало биться, и каждая клеточка ее тела орала от ужаса.

– Дана? – обеспокоенно спросил Харт. 

А у неё перед глазами проплывало искривленное в мучительной судороге лицо молодой женщины с огромными фиолетовыми глазами, которая задыхаясь, глотала член господина Большой Нос. Которая пыталась сопротивляться, но воля господина твердила обратное.

– Дана, Д'хар побери! – Харт уже кричал. А потом у неё резко разболелась голова, из глаз брызнули слёзы и она упала на колени. 

Вздрогнула, когда об стену разбилась первая ваза. На второй уже закрыла уши и зажмурила глаза, потому что ей было так же невыносимо, как ему.

Харт буйствовал. Все огромные вазы лёгкими пушинками летели в стену и от силы удара разбивались на мелкие осколки. Он практически выл и рвал ткани, которыми были окутаны кровать и окна, скидывал на пол цветы и топтал их, кричал так громко, что где-то вдали эхом отзывался драконий рёв. Дана все так же сидела на полу и ревела, когда в комнату ворвались несколько человек и принялись успокаивать сошедшего с ума наследника. 

Это была та же комната, которую она создавала в последний раз для господина Большой Нос.

– Идём. – Её приподняли и повели на выход. Закрывшаяся дверь отсекла их от яростного рычания Харта и тишина коридора звенела в ушах. Дана практически висели на том, кто её тащил. Эта комната стала последней каплей во всем том, что с ней случилось за эту ночь. 

Её провели в новую комнату и сразу же уложили на кровать. У неё не было сил даже рассмотреть обстановку. 

– Спи.

Лба коснулись тёплые пальцы и последним, что она видела, были синие-синие, встревоженные глаза.