Падший

Майкл.

Мы вернулись в Лос-Анджелес. Ненавистный мною Город Ангелов, в котором жил человек, который, возможно, помог бы мне, если бы захотел. Ох, как же я не любил ходить к нему, и я не видел его десять лет.

И тем не менее ты здесь, Майк... снова.

Я шел по длинному залу Центральной библиотеки, раздаваясь эхом в пустом помещении от тяжелой поступи по ледяному мраморному полу. Я поднялся по крутой лестнице на башню, самую высокую точку здания.

Как же я не хочу...

Я толкнул противно скрипящую дверь и вошел в тусклое помещение, пропахшее старинной ветхой бумагой и пропитанное теплом дерева и мистицизмом. В кресле, откинувшись на спинку сидел тот, к кому я пришел

– Люцифер... собственной персоной. Опять за старое?

– Здравствуй, Барух. Не зови меня так, у нас сейчас другие имена. Я к тебе пришел по очень важному – делу.

Смерив меня единственным карим глазом мистик строго пробасил, указывая мне на кресло кивком головы, кривя свои разрезанные от уха до уха тонкие губы.

– Зачем ты приходишь, если ты все равно не слушаешь меня? Я же говорил, что ты проиграешь... что ты не готов.

– Что ж, зато это было очень эпично... – щелкнул я пальцами, – И-и, я получил ценный урок.

– Дай мне ладонь.

Я сел напротив него, послушно протягивая руку, в которую он впился своим тяжелым слегка безумным взглядом, заставляя меня ощутить холодок, пробегающий под всем кожным покровом.

– Я чувствую твое тепло, Сатана, твое сердце бьется любовью. Эта девушка носит твое дитя... кхм... кхе... кхм... и я вижу дитя Кросса рядом... пророчество исполнится... Невозможно, его убили при рождении… Постой-ка!!!

Осознав свои собственные слова, Барух подорвался, словно ему было двадцать лет. Он схватил с заваленных полок ворох бумаг и раскинул по столу письмена и свитки.

– Читай.

– «... и раскроет Он врата и выпустит Тьму на Свет, и воспылает земля и сожжет она каждого... и кровавые реки заполонят ее...» Я это видел, Барух... еще сорок лет назад.

Старец начал ходить по помещению, бормоча и повторяя снова и снова, словно в бреду.

– Он жив... мы искали и отчаялись... но он жив... кто-то спас и спрятал... ТЫ ПОНИМАЕШЬ?!

Он вознес руки вверх и продолжил только ему понятный монолог.

– Потомок поддастся греху и врата откроются... вот какому... я понял! Я ПОНЯЛ!

Последние слова он прямо прокричал мне, пихая судорожно мне древний апокриф, где изложен полный текст его слов.

– Его грехом будет твоя дочь, и ОНИ не должны встретиться, Майкл. Я все тебе сказал... дальше решай сам... А теперь оставь меня, влюбленный Дьявол... я очень устал.

– Но сейчас совсем другие законы, Барух. Есть порядок... – я пытался возразить ему, моментально прерываемый.

– Но это не значит, что это устраивает твоих верноподданных и не только их. Не верь никому, все хотят крови. Как и ты... Ты можешь обмануть себя, но не меня... но тебя может остановить лишь ОНА... всё... уходи...

Все его предсказания были похожи на бред, но тогда я еще даже не представлял, насколько он был прав, и что нас ждет впереди.

******************************************

Сантана.

Сегодня я сидел в няньках, пока Майкл отправился выполнять сложнейший квест. Ники меня избегала, в очередной раз убегая в новую комнату, хорошо известного мне дома.

Смущал ли меня тот факт, что она находилась в интересном положении? Эммм... нет. Поэтому я все время следовал за ней, никак не справляясь с соблазном находиться как можно дольше рядом.

– Ну чего тебе? – бурчала на меня нервная девушка.

– Ники, я должен следить за твоим самочувствием, вдруг тебе станет плохо.

– Я тебя просто позову.

– А вдруг я не услышу, – не унимался я, не оставляя попыток сблизиться с ней.

– Стой тогда за дверью.

– И все же я останусь.

– Как хочешь.

Она наконец сдалась и, скрестив руки на груди, уставилась в окно. А я рассматривал ее теперь обесцвеченные мягкие белые волосы, уложенные в свободный хвост, гладкие ровные ножки, не прикрытые коротким платьицем в мелкую алую ягодку цвета ее пухленьких губ. Она нервно дергала коленом, и на меня обрушилась одна мысль.

А что, если она тебя гонит, потому что ты ей нравишься, м?

– Ну давай посмотрим кино?

Она не ответила, громко фыркнув.

Приятно с умным человеком поговорить.

– Ну давай поиграем во что-нибудь?

– Поиграем?! Поиграем?! – почти закричала она, опасно махая руками, – Тони!!! Да меня тошнит постоянно, кружится голова, все бесит, особенно ТЫ!!! Какая игра к черту!!! Я еле сдерживаю рвоту...

Ну ты и кретин, Сантана... принял тошноту за симпатию.

– Прости... я даже не подумал. Я сейчас.

Сбегав на кухню, я принес несчастной девушке желтый кислый фрукт разрезанный пополам и стакан воды.

– Во-от... можешь...

Я не успел договорить, как она взяла половинку лимона и, жестоко оторвав цедру, засунула его целиком в рот и зажевала, даже не поморщившись. Когда она потянулась за вторым, закидывая его в пропасть к первому желтому собрату, я закончил фразу.

– На-ка-пать в во-ду...

– Неси еще.

После четвертого она повеселела и, видимо, отпустила все-таки мне мой грех.

– Во что ты там поиграть хотел?

******************************************

Майкл.

Я вошел в комнату с разбросанным огромным количеством клетчатых исписанных листков. Ники писала, что-то на коленях, а Сантана лежал на спине на полу, прикладывая такой же листок к твердой книге.

– Б-2.

– Убила, Ники... ты подглядываешь!

– Что?! НЕТ!

– Надо уметь признавать поражение, мистер.

Я деликатно кашлянул, и игра закончилась.

– Микки, мы тут в морской бой играем, будешь?

Сантана едва сдерживал смех, а я никак не мог сбросить со своих плеч ту суровую правду, которую узнал сегодня.

– Что-то случилось?

– Нет, малышка, все хорошо. Конечно, буду.

******************************************

Тем не менее беременность Ники протекала совершенно спокойно, и я начал забывать про страшное предсказание старого мистика. И у меня было восемнадцать лет, чтобы разработать план нашего побега.

Может все-таки это всего лишь чей-то бред или больная фантазия… хотя один раз я уже едва не уничтожил эту землю. Но мы пришли тогда к соглашению, и, может быть, нам удастся сохранить этот хрупкий мир?

Из моих мыслей меня вытащил толчок в мою ладонь, лежащую на уже вполне конкретном кругленьком животике моей ненаглядной драгоценной девочки.

– Привет, моя маленькая Катрина.

Максимально нежно я ответил под еще одну серию ударов и поцеловал Ники в висок. Она полулежала в моих объятиях, и мы смотрели мультфильм. Мы теперь смотрели только сказки и мультики.