Попробуй соблазни

Идёт второй час бесполезного проведения времени. Я могла заняться чем-то стоящим. Прогуляться по магазинам, например. Или подразнить мелких. Или Егора. Пообщаться с подругой. Повторить теорию перед экзаменом. Не помешало бы. А вместо этого я пытаюсь вычленить из получаемой обильным потоком информации нужную. Если делать краткую выжимку из того, что нам уже сказали за последние полтора часа, то нам ничего не сказали, не считая даты проведения мероприятия, а это уже известно ещё с набора претенденток — с плаката.

— А если кратко? — в итоге не выдержав, некультурно перебиваю я, закинув ногу на ногу в очередной раз. — Для чего мы здесь собрались, — обвожу рукой сиденья с девушками. — И столько времени торчим? Мы поняли, что конкурс пройдёт через месяц, времени катастрофически не хватает и нам надо быстро-быстро всё придумывать и ставить. Это ещё было понятно и сказано на прошлом собрании. Так для чего мы здесь второй час торчим, когда могли бы уже приступить непосредственно к подготовке?

— Откуда такой негатив? — неожиданно твёрдым уверенным голосом спрашивает одна из организаторш, студентка четвёртого курса. Неожиданность заключается в том, что до этой самой минуты она сидела и мямлила, не могла нормально сформулировать мысль, которую хотела до нас донести. Видимо, она из тех людей, которые понятно доносить может только мат и скандалы. — Как будто у нас нет дел, вместо того чтобы вас просвещать. Мы здесь, чтобы вам помогать и…

— Так и помогайте, будьте любезны, — не даю ей договорить, чем ещё больше вывожу из себя. Но они сами напросились. Не надо впустую тратить моё драгоценное время. — Я пока не увидела её. Вот чем вы мне помогли? Сообщили дату проведения? Так я её знала ещё до того, как подала заявку.

— Все недовольные могут покинуть зал, — ледяным тоном возвещает та же студентка четвёртого курса. Видать подошла к точке кипения.

— Какая замечательная весть, — ехидно произношу я, не двигаясь с места и не спуская взгляда с неё. — То есть я просто так потратила полтора часа, чтобы ничего не узнать? Может, вы всё же займётесь своими непосредственными обязанности и расскажете всё необходимое, а уже потом пуститесь в пространственные рассуждения о том, как мало у нас времени и как много всего нужно сделать.

— Ева, ты бы успокоилась, — подаёт голос Лиля. Обернувшись, вижу её надменную физиономию. — Девочки же действительно для нас стараются. Будь хотя бы немного благодарной.

— Обязательно буду, — с огромным количеством яда в голосе отвечаю я. — Когда они сделает то, за что их захочется благодарить.

— Как хорошо, что есть такие благодарные люди, как Лиля, которые ценят то, что им делают, — пытается меня уколоть организаторша Таира.

— Да, как хорошо, что есть такие люди, как Лилия, — громко соглашаюсь я, поднимаясь на ноги. — Которые могут возмущаться о праздно проведённом времени шёпотом, пока никто не слышит, а в лицо громко, уверенно и высокомерно отчитывать тех, у кого хватает смелости и любви к себе выразить непонимание и возмущение, почему их время тратят не пойми на что.

— Ты всегда была сукой, — змеёй шипит Лиля, вскочив с кресла.

— Зато не двуличной дрянью, — уже не глядя на неё, парирую. — Надеюсь всё же получить полезную информацию в сжатые сроки, — с жирным намёком говорю я.

— Мы пришлём тебе всю информацию в личку, — обещает мне ещё одна организаторша, кажущаяся более адекватной, чем её коллега.

— Буду всенепременно ждать.

Добравшись наконец до дома, вываливаю весь разговор Нике, удачно поймав её в перерыве между её онлайн-уроков. Она как раз пила чай, когда я заглянула в кухню, раздеваясь на ходу. Мы вместе с большим удовольствием перемываем Лильке все косточки, после переходим на её закадычную подружку-змеюшку. Так расходимся, что Доминика в последнюю минуту вспоминает о занятии и убегает в свою спальню. Я же через пару часов ухожу гулять.

— Сестра у тебя конечно нечто, — со смешком говорю парню, глядя на играющую вместе с другими детьми на площадке девочку. — Избаловал ты её своим вниманием и безотказностью. Прямо живая мечта всех девочек.

— Какая именно?

— О сильном, добром, заботливом и просто самом классном брате на свете.

— Ты тоже мечтала о старшем брате? Или у тебя он есть? — интересуется Егор, положив руку на моё колено. — Расскажи о своей семье.

— А чего о ней рассказывать? — пожимаю плечами. — Папа, мама, две сестры и брат. Я самая старшая и самая вредная. Ромка за старшего брата. Он замечательно справляется с этой ролью, — мечтательно прикрываю глаза. Правда, долго нежиться не получается из-за холода на улице.

— Замёрзла? — замечает парень.

— Угу. Только не надо мне сейчас говорить, что надо шапку, шарф и варежки носить в такую погоду, — взмахиваю завитыми волосами и кокетливо улыбаюсь ему, глядя из-под полуопущенных ресниц, которые с таким усердием красила сегодня. — Мне Ника об этом уже сказала и не раз. И сегодня ещё обязательно отругает, как маленькую девочку.

— Не собирался, — удивляет меня он. — Ты взрослый человек, можешь решать сама, что тебе делать, носить, с кем общаться.

Безотрывно глядя в его невероятно притягательные глаза, провожу кончиком языка по нижней губе, что конечно же не остаётся незамеченным. Егор слишком невозмутимо себя держит, если и поддаётся на провокации, то вовремя отстраняется и вообще перехватывает инициативу. Это раздражает, что уж сказать.

Пока я раздумываю над коварным планом по соблазнению, Бреус выколупывает свою сестрёнку из-под снежной горки, под которой та забаррикадировалась вместе с двумя пацанами, не желая возвращаться домой. Но Егор — парень сильный, ему не составляет труда выцепить оттуда отчаянно сопротивляющуюся Майку. Она визжит и требует, чтобы её сиюсекундно вернули на место и не мешали. Вот только это не действует. Когда девочка это понимает, затихает и начинает обиженно жевать губу, пока её тащат под мышкой к машине.

— Тебе такое же приглашение надо? — пристегнув Майю, с усмешкой выглядывает Егор. Я по-прежнему сижу на скамейке, припорошённой снегом.

С показательным вздохом, который слышит, наверное, вся округа, поднимаюсь и неспешно иду к ждущему меня парню. Подойдя, приближаю лицо к его лицу так, что между кончиками носов расстояние о-очень маленькое, а на губах ощущается чужое дыхание. Делаю вид, что хочу поцеловать, но резко отстраняюсь и, обойдя машину, сажусь на переднее сиденье.

А машинка-то неплохая, до сих пор мне нравится. Салон светлый, я бы сказала, молочный, а стяжки ярко-красные. Казалось бы, какая безвкусица, но выглядит очень даже ничего, стильненько. Мультимедиа сенсорная, но климатконтроль на кнопочках — это хорошо, поскольку вряд ли удобно регулировать температуру через сенсор. Кстати о нём! Ещё, я знаю, на руле его могут сделать. Вот тут совсем дикость — случайно заденешь, и включится какая-то ерунда, или переключится не в самый подходящий момент. Неудачное решение, на мой взгляд.

Отдав родителям их дочурку, возвращаемся в город под радио, специализирующееся на русско-народных песнях. Егор удивляет своим знанием некоторых треков. Но это ладно. Какой у него голос! Шикарнейший.

Как будто надо бы влюбиться…

— Концерт послезавтра в половине седьмого вечера. Приглашаю тебя, — прежде чем покинуть авто говорю я.

Он явно не ожидал, что я свинчу так быстро, поэтому не препятствовал.

А дома я наблюдаю унылую картину, как Ника, пялясь в одну точку, помешивает ложкой воду в кружке, которая оказывается холодной. Только после моего прикосновения к посуде подруга отмирает и удивлённо хлопает ресницами, глядя на меня. Потом, видимо заметив моё красноречивое выражение лица, быстро заявляет, что с ней всё в полном порядке, она просто задумалась, пытается примириться с мыслью, что со следующего учебного года у неё не будет времени заниматься репетиторством.