Невидимый враг

Я ещё только прикидываю, какие аргументы подобрать, чтоб настырный котяра не полез в мою святая святых – а он уже спрыгивает мягко прямиком в полумрак подпола. Игнорируя приставную лестницу, конечно же.

Обречённо вздыхаю и кидаюсь вдогонку пересчитывать ступеньки.

- Если ты только расколотишь там что-нибудь!! – пыхчу.

А сама уже прислушиваюсь, готовая услышать жалобный звон какой-нибудь дорогой моему сердцу колбочки или реторты…

Но из подпола под моими ногами доносится только удивлённое присвистывание.

- Эй! Как ты умудрилась заставить их светиться?

Это он про мои букеты ромашек на стенах, которые источают ровный желтоватый свет огромными, почти с ладонь сердцевинками.

Скатываюсь с последней ступеньки чуть не кубарем и кидаюсь грудью на защиту своего последнего удавшегося детища. Но он вроде не собирается срывать их со стен или мять, и я невольно пускаюсь в объяснения.

- Ну… эссенция из левых надкрылий таарнского бронзового светляка. Правые почему-то не годятся…

- Чем закрепляла эффект?

Чужак трётся об меня плечом, потому что наклоняется ближе и рассматривает светильники. Моего собственного, между прочим, изобретения! Смущаюсь, отодвигаюсь немного.

- Слизь рогатой жабы. Только надо собирать не любую – стабилизирующий эффект имеет только та, что образуется раз в месяц…

- …В полнолуние, да. Но она же должна блокировать любые посторонние магические эманации?

- Ха! Это если сразу намазывать. А если добавить немного сока звездчатки в пропорции два к одному, то он разбавляет консистенцию и лишает изолирующих свойств без утраты основного действующего вещества!

Кот потирает задумчиво подбородок.

- Ясно. И долго держит свет?

- Одного цветка мне хватает примерно на неделю, потом менять надо. Эти, видишь, уже почти не светятся, а до полнолуния еще жить и жить, так что скоро придётся опять дымить свечами…

- Кору дуба толчёную, в фракции размером с пыльцу берёзы, не пробовала добавлять? Чтоб закрепить звездчатку? Она у тебя испаряется быстро, от этого слизь снова приобретает изолирующее свойство, и твоя жучиная эссенция просто перестаёт пробиваться. Дубильные вещества в коре должны помочь остановить процесс.

Я закрываю рот, открытый от удивления, и хлопаю себя по лбу.

- Чёрт возьми, это же гениально! И как я сама не додумалась… так, это надо срочно записать…

Я кидаюсь к большому столу, сколоченному мне когда-то братом из массивных, гладко струганных досок. Стол стоит по центру на самом почётном месте, занимает чуть не полкомнаты и полностью завален бумагами, тетрадями, перьями, склянками и всякой всячиной. Ищу клочок неисписанной бумаги – что оказывается непросто… ещё бы чернильницу в этом хаосе отыскать… так, стоп.

- А ну-ка брысь из моей лаборатории! Тебе здесь вообще-то не место! – оборачиваюсь и тычу пальцем в сторону кота. Который уже бродит вдоль стен и с видимым любопытством разглядывает приземистые стеллажи, заставленные ингредиентами, готовыми эликсирами и результатами моих старых экспериментов разной степени неудачности. Возле черепа рогатого дятла задерживается особенно, давя смех.

- Если что, он не от моих трудов скончался! – бубню обиженно в широкую, мелко подрагивающую спину. Которая, судя по всему, из моего тайного святилища знаний выметаться не собирается. Как и все остальные части тела.

Вместо этого котяра, посверкивая на меня заинтересованно серебряными флуоресцирующими глазами, перемещается ближе. Окидывает внимательным взглядом стол, цепляя стоящий посреди него обугленный чугунный казанок, мраморную ступку с пестиком, впитавшие все цвета радуги от тех трав и ягод, которые я в них толкла, реторту с искривлённым носиком, парочку колб с настойками для следующего эксперимента…

- А это будет что? – кивает на правый сосуд, в котором тихо булькает зелёная густая жижа.

- Самоподогревающийся завтрак! – бурчу я и готовлюсь слышать очередную порцию иронии, которую на меня вываливают все, кто видят в первый раз эту малоаппетитную на вид бурду. Хотя я мало кому показываю. И это уже одиннадцатый вариант, предыдущие десять были намного хуже.

- Удобно в походе, - кивает кот. Наклоняется и осторожно машет лапой над поверхностью колбы, подгоняя к себе самую капельку запаха. – И судя по всему, на вкус будет лучше, чем на вид. За счет чего дополнительный приток энергии? Раз уж греть ты его, судя по всему, не планируешь? Да и огня не вижу.

Он внимательно оглядывает ровную поверхность стола, над которой на тоненькой медной держалке зависла колба.

А я неожиданно понимаю, что ему и правда интересно.

Вот это вот всё.

И меня накрывает неподдельным шоком от осознания этого простого факта.

И от того, насколько, оказывается, приятно, когда тебя кто-то слушает. Тем более серьёзно. Обычно все лишь подтрунивают. Даже Гордевид считает, что лучше бы я направила свои таланты на что-то чуть более серьёзное, чем перекрашивание бабочек в розовый цвет. Ну и не только бабочек.

Вообще… кажется, он первый, кто так с интересом спрашивает.

Если подумать, даже как-то слишком со знанием дела.

- Так чем ты, говоришь, занимаешься? Вообще так по жизни, в свободное время от того, как девушкам кровати продавливаешь? – спрашиваю как бы невзначай.

- А я не говорил, - ощеривается в улыбке кот. Сам двигается дальше, цепким взглядом ощупывая дальние стены лаборатории. Она у меня на самом деле побольше размерами даже, чем хижина. Я тут иногда сутками зависаю, позабыв про сон и еду. А в доме что? Только спать, да есть приготовить. Мне одной там много места и не надо.

- Лучше расскажи-ка мне сама, радость моя, что это ты тут забыла в своей глуши на самом деле. Кто такая? Чем занимаешься?

Я обижаюсь на него за то, что не стал откровенничать, и решаю ничего не говорить тоже.

Ни того, что я – ученица главного друида всего Таарна, великого мага и чародея Гордевида, и когда-нибудь займу его место.

Ни того, что я – единственная сестра вождя всех таарнских племён, под началом которого тысячи вооружённых до зубов воинов и целый отряд ездовых барсов. И мой отец когда-то был вождём, и его отец, и дед, и много-много поколений до них.

- Обойдёшься! – показываю я коту язык. А сама протягиваю молниеносным движением руку.

- Ай! – обиженно восклицает он.

- Ничего, от тебя не убудет.

А потому что нечего так близко подходить и смущать меня. Кладу выдранные из серебристой шевелюры три волоска на предметное стекло, помещаю под хитрую конструкцию из трех соединённых между собой луп.

- Возьми вон лучше цветочек, посвети, - командую я и склоняюсь над лупой. Дневного света из потолочного люка маловато, а зажигать свечу неудобно, трудно получить направленный пучок света нужной…

Но что-то, кажется, я совсем расслабилась и решила, что я в безопасности рядом с хищником, который вдруг решил себя повести как любопытный и безвредный домашний котик. А я и поверила.