Бывший. Цена твоей любви

Лира

       Сердце сделало кульбит и рухнуло куда-то в живот. Борис нашёл меня, он знает, где я!

       Невольно отступила от окна, но отвести взгляд не смогла. Борис, словно почувствовал его, оторвался от телефона, поднял голову и безошибочно выбрал глазами именно моё окно.

        Он не мог меня видеть, но я всё равно попятилась назад, шажок, ещё один, пока не упёрлась икрами ног в кровать. И всё равно не могла отвести глаз от человека, которого когда-то любила, сейчас внимательно рассматривающего наш дом.

         Борис стал другим. Нет, не внешне. Он по-прежнему оставался эффектным, безупречно красивым, идеальным мужчиной. Изменения были внутренние. Раньше улыбчивый, с искрящимися смешинками в глазах, в которых теплились нежность и любовь, сейчас он был словно закован в монолитные доспехи изо льда и хладнокровия. Невозмутимый, без малейшего намёка на волнение или нетерпение. Расчётливый, жёсткий делец, уверенный в себе на все сто.

      Что ему нужно от меня? Зачем нашёл? Беспокоится за свою жену, что предъявлю ей обвинения? Или это как-то связано с Леоном? Приехал предупредить, чтобы оставила его брата в покое и не смела показывать на глаза его семье?

       Зажала рот ладонью, сдерживая всхлип. Как же больно! Видеть его. Помнить всё, что было между нами. Его обман. Я же верила! Любила всем пылким, глупым сердцем. А он врал! Про то, что я единственная для него, про любовь с первого взгляда, про нашу скорую свадьбу. Всё время врал.

       Я с удовольствием рассказывала ему про город своего детства, расписывала, как счастлива была здесь, показывала фотографии любимых мест. Он внимательно слушал, улыбался и молчал. Ни словом не обмолвился, что тоже знаком с моим городом.

       А длительные командировки, в которые Борис уезжал? Он возвращался к своей семье, к жене. А я ждала. Звонков, сообщений. Он же не только меня обманывал, но и Диану.

       Я обхватила себя руками и растёрла ладонями предплечья. Разогнала колкие мурашки. Одно только воспоминание о появлении Дианы на пороге нашей квартиры заставляло зябко поёжиться. Её агрессия, ненависть, злость. Они обрушились на меня, как только я открыла ей дверь. Как она кричала на меня! Какими словами обзывала! Ударила. Хлёстко, оставив на скуле царапины от длинных ногтей. Диана таскала меня за волосы и лупила по щекам, голове, плечам. 

       Я ничем не могла ей ответить. Драться никогда не умела. Новость, что Борис женат, обрушилась на меня подобно вулканической лаве. Меня сжигало чувство стыда и вины. Я только прикрывала большой живот руками, пытаясь защитить ребёнка. Не защитила.

       Из роддома меня забирал Борис. Подавленный, виноватый. Старался что-то объяснить мне, оправдаться. Уверял, что любит. Я пошла с ним, но только затем, чтобы узнать, где похоронен мой малыш.

       После колумбария несколько дней лежала, свернувшись калачиком, на нашей кровати и бессмысленно смотрела в стену. Я не жила. Моргала, дышала, двигалась и даже ела то, что старательно впихивал, ложку за ложкой, в меня Борис. 

       Я не разговаривала с ним, не плакала, не реагировала на вопросы и попытки расшевелить меня, это было бы проявлением живых человеческих чувств, а у меня их не было. Они остались запертыми в маленькой ячейке под номером восемьсот четырнадцать. Восьмой ряд, вторая сверху.

      Там за безликой серой плитой с надписью "младенец", остались похороненными моя любовь, разбитое сердце и вынутая душа. 

      Борис ухаживал, не отходил ни на шаг, а я ждала, когда он уйдёт. 

      Квартиру сняла первую подвернувшуюся. Собрала немного вещей, и когда Бориса не было дома, ушла. Оставила все его подарки, наши совместные фотографии, украшавшие стены, всё, что могло мне напоминать о нём. 

      Он всё равно нашёл меня. Месяц осаждал квартиру, поджидал во дворе, присылал с курьерами цветы и еду. А потом, на безлюдной улице, меня сбила машина. Горящие лютой ненавистью глаза Дианы, кажется, будут преследовать меня всю жизнь. Они снились мне в кошмарах даже когда я ничего не помнила из своего прошлого.