Академия Изгоев 3. Мать мёртвой жизни

Амали кусала губы, разглядывая лежащие перед ней на кровати платья, позаимствованные из необъятного гардероба Валерии. Даже учитывая, что Элль взяла лишь те, что прикрывали хотя бы середину бедра, выбор оставался… широким.

Десяток вариантов уместились на самой кровати, ещё пять или шесть были развешаны на плечиках по окнам, дверям и дверцам шкафа. Оставшиеся ждали в куче на гладильной доске.

Часовая стрелка подкрадывалась к заветной семёрке все ближе, но ассортимент никак не желал сокращаться. Зелёное платье шло к глазам, голубое - к волосам, а сиреневое удачно подчёркивало талию. Белое в крупные цветы подходило к локации оранжереи, но тут же с дальней вешалки подмигивало коралловое - идеально севшее по фигуре и единственное, под которое нашлись туфли без каблука.

Услышав позади открывшуюся дверь, Элль не глядя спросила:

- Какое? Я уже опаздываю почти, как Вал вообще хоть куда-то успевала, когда у неё целый магазин одежды в комнате?

Сзади раздался мягкий заразительный смех.

- Мне нравится белое. Цветы красивые.

Амали оживилась и обернулась поблагодарить брата, но увидела, что на пороге стоит Киллиан.

Она растерянно повела головой, отшагнула и тут же рассерженно скрестила на груди руки. Хамелеон перестал улыбаться и тоскливо произнёс:

- Ладно, понял, мне не рады.

И ушёл, так же тихо и не пытаясь спорить.

Амали опустила руки и вздохнула. В грудь медленно ввинчивалась уже даже не игла, а настоящее сверло вины, укоряя хозяйку за все обидные и резкие слова.

Но тут пискнула напоминалка на телефоне, услужливо подсказывая, что до ужина осталось полчаса.

Охнув, Элль понеслась в ванную, торопливо накрасилась, сделала не слишком умелую укладку, оделась и натянула до жути неудобные, но безмерно красивые белоснежные туфли на шпильке.

Только крутясь перед зеркалом в оставшиеся до назначенного времени несколько минут, Амали поняла, что выбрала белое платье с крупными красными маками.

 …В оранжерее не горел общий свет, и Элль слегка зависла. С другой стороны, она понятия не имела, есть ли этот общий свет вообще.

Дверь оказалась приглашающе приоткрыта, и Амали шагнула вперёд, морщась от назойливого стука собственных шпилек.

Изнутри дохнуло смесью запахов - разнообразные растения, что-то шоколадное, лёгкая нота древесины и, наконец, еда.

Глянув под ноги, чтобы не споткнуться, она ойкнула, увидев, что дорожка проложена лепестками. Вместе с этим дверь в оранжерею за Амали закрылась, а в воздухе замерцали магические светлячки, освещая и пространство, и путь, по которому ей стоило идти.

Преодолев с десяток шагов сквозь извилистые заросли, клумбы и кусты, Элль добралась до центра. Вместо рабочего пространства с кучей инструментов, стеллажей и инвентаря там оказался небольшой стол, накрытый на двоих. Светлячки мерцали и тут, порхая высоко под потолком и отбрасывая непосредственно на стол лишь размытые отблески.

- Добрый вечер, - раздалось чуть в стороне, и Амали вздрогнула. Виктор стоял всего в паре шагов, но пока оставался неподвижным, казался частью обстановки.

- Привет, - отчего-то шёпотом ответила она.

- Ты прекрасно выглядишь, - Синклер приблизился и отодвинул для неё стул.

Элль неловко улыбнулась и попыталась элегантно сесть.

Суп с морепродуктами вызвал у Амали умеренный восторг; она то и дело украдкой пыталась всмотреться в лицо Виктора напротив и прочесть по нему, как стоит себя вести.

- Ты хочешь что-то спросить? - от некроманта её игра в гляделки явно не укрылась.

- Нет… прости, - пробормотала Элль, торопливо уткнувшись взглядом в суп.

- Элли, я… я должен сказать, - Виктор сделал глубокий вдох, и Амали мгновенно насторожилась. - Я должен на тебя злиться, но… сегодня… да и вообще, за эти дни я понял, что не могу от тебя отстраняться. Ты мне нужна. Я скучаю по тебе.

Амали поняла, что задержала дыхание, пока слушала, и чуть не поперхнулась воздухом.

- Ты… в смысле, я тоже… тоже не злюсь… и тоже… ну… - под конец фразы она смутилась и не решилась закончить. Но по улыбке Виктора и его потеплевшему взгляду увидела, что он понял.

Вместе с этим аппетит к ней вернулся, и Элль расправилась с супом, стейком и куском шоколадного пирога, под конец ужина уже всерьёз опасаясь, что платье Валерии вот-вот треснет.

- Хочешь ещё чего-нибудь? – спросил Виктор, и когда Амали поспешно помотала головой, поднялся из-за стола и отодвинул её стул.

- Мы?.. – начала Элль, но так и не придумала конец фразы.

- Идём, - некромант протянул руку, и, вложив свою ладонь в его, Амали ощутила, что холодные пальцы Синклера слегка подрагивают.

Дорожка между грядками и кустарниками на этот раз привела к одной из прозрачных стен. Выходила она не на парадный вход, где, кажется, особо увлечённые студенты продолжали снежные бои до сих пор – а в противоположную сторону, туда, где Элль даже ни разу не была. Сплошная стена деревьев, покрытых нетронутым слоем снежной пудры. И над ней – глубочайшая бездна звёзд, столь ярких и отчётливых, что захватило дух. Здесь, вдали от города, они выглядели куда ближе и реальнее.

Виктор приблизился к одной из клумб и неожиданно хлопнул в ладоши. Звонкий одиночный звук эхом прокатился по пустому залу, и тут же в такт ему с пустой, как казалось в темноте, клумбы вспорхнула стайка бабочек, на ходу загораясь ярко-оранжевым.

- Решил поселить твою бабочку тут, всё лучше, чем в банке. И, похоже, она тоже нашла свою любовь, - с улыбкой прокомментировал некромант, пока Элль, замерев от восхищения, одними глазами следила, как весело порхают и оседают тут и там десятки бабочек, мерцая тёплым светом.

- Как круто, - восторженно, широко и искренне улыбаясь, Амали медленно обернулась вокруг своей оси, пытаясь охватить взглядом больше пространства.

В какой-то момент закружилась голова, и она покачнулась на дурацких шпильках, но Виктор шагнул вперёд и поддержал за талию.

Какое-то время они молча смотрели друг другу в глаза под аккомпанемент разве что лёгкого шелеста крыльев. Амали просто наслаждалась тишиной, уютным полумраком с оранжевыми всполохами и чувством, что ей не хочется отстраняться. Стресс, волнения и сомнения последних дней растворились в моменте безграничного спокойствия, наполнившего каждую клетку тела.

- Поцелуешь меня? – шепнула она, готовясь в случае чего отпрянуть и сделать вид, что ничего не говорила.

Но не пришлось. В следующую секунду удивительно тёплые губы коснулись её скулы, щеки и уголка рта. Виктор наклонился и подхватил её за бёдра, с лёгкостью приподнимая до своего роста. Амали ойкнула и крепче прижалась к тёплой твёрдой груди, запустила руку в вырез его рубашки. В голову ударила волна жара – никогда ещё Элль не позволяла себе даже думать о подобном.

Но Виктор только поощряюще улыбнулся. По глазам было видно, что если бы его руки не были заняты, они позволили бы себе не менее интересные вещи.

«А я так и не сказала, что люблю его», - пришло в голову Амали, и она облизнула губы, собираясь исправить это упущение. Но тут в зелёных глазах некроманта вспыхнули голодные искры. Не дав и шанса вставить слово, он с такой страстью впился в губы Элль, что она даже пискнула от неожиданности.

Посадив её на первый попавшийся стол с инвентарём, Синклер нетерпеливо стряхнул собственную рубашку и, одной рукой притянув к себе Амали, рванул вниз «молнию» её платья.

Она поёрзала, устраиваясь поудобнее, и позволила бретелькам сползти с плеч, обнажая нижнее бельё.

- Тебе неудобно? – отстранившись, уточнил Виктор, тяжело дыша. – Хочешь, идём в спальню.

Элль помотала головой, торопливо продолжая раздеваться, и взялась за застёжку на спине, как вдруг уловила неожиданную перемену.

Что-то изменилось в воздухе, и Элль испуганно вскинулась.

Виктор оступил, и по его лицу пробежала необъяснимая мрачная эмоция. Амали замерла, растерянно опустив руки. Впервые ей стало холодно и неприятно. Она поспешно натянула платье обратно на плечи.