Слесарь

Утром меня толкнули в плечо совсем рано, часа в четыре по-местному.

Правда и спать все легли в восемь вечера, так что нормально выспаться удалось.

Я поднялся и сделал легкую разминку, посматривая на суету в лагере. Остатки продуктов и заготовок спустили с помоста и аккуратно сложили в большой погреб на деревянный стеллаж, так, чтобы попавшая ненароком вода не попортила их. Сняв крышку с меньшей ямы, ее установили в большую и засыпали землей. Потом плотно забили большую крышку сверху и так же присыпали землей и листьями.

На стоянке оставляют все, что можно. Чтобы не таскать груз туда-обратно и разгрузить лошадей для дороги. Котел с инструментами тоже оставили, но сначала сварили кулеш и переложили его в деревянную коробку, изнутри выложенную крупными листьями. Конечно нести его доверили именно мне за своей спиной на широких лямках, как самому достойному кандидату.

Завтракать не стали, только попили воды и наполнили фляги.

Еще я получил копье и мешок с продуктами на грудь, головной убор из мелких прутьев от солнца и для защиты. В таком виде я весьма неплохо защищен, но очень неуклюж, чтобы с кем-то воевать.

Караван вышел со стоянки, щитами закрыли вход, после чего мы все подошли к маленькому кладбищу. Вчера днем уделили мало времени прощанию с погибшими, оказалось много дел, но сейчас никто не спешит. Сняв поклажу, мы стоим около могил и молча ждем, пока все желающие скажут все, что можно хорошего о людях, нашедших последний приют в этих на редкость пустынных местах.

Альс с грустью отметил, что это – первые похороненные здесь, хотя у других стоянок давно есть свои кладбища. На этой, самой важной для Гильдии стоянке, охотились обычно самые сильные и опытные Мастера и Охотники. Потерь у них не имелось раньше, а всех раненых удавалось довести до Сторожки.

Он назвал Тонса по имени и фамилии, рассказал, каким тот был Мастером, надежным и спокойным, как скала. Вспомнил про жену и детей, погибших в те страшные времена.

Про то, как он по земле вывел почти всех, кого встретил на Дороге Горя, за Смертные горы.

Как спас своим умением тех, кто оказался с ним рядом и кого можно оказалось спасти в первую ледяную зиму.

Как подавил панику и разобрался жестко с теми, кто потерял совесть и человека в себе.

Я слушаю очень внимательно, не поднимая глаз от могил, чтобы никто не понял, как я потрясен.

Какие Дорога Горя, Ледяная Зима, Смертные Горы? Почему они погибли: замерзли или оказались убиты?

Множество вопросов требует на них ответов, но я не поднимаю глаза и стою молча, не выдавая своего потрясения.

Альс перешел ко второму Охотнику, Карну Олсеру.

Тут таких героических слов не нашлось. Вспомнили, что он работал на Гильдию восемь лет, служил Учеником Мастера, его семья живет около Астора - Гильдия их не оставит в беде.

Потом все бросили по крупному камню на могилы каждого из Охотников.

Я, как отомстивший за обоих, бросал свои камни первым. Потом уже Альс и остальные по старшинству. Я даже успел почувствовать легкую зависть в глазах бросавших в конце Носильщиков.

Вообще сама тема мщения очень популярна среди этих людей, даже образно служит цементирующей основой общества и порядка в нем. За каждое деяние должна оказаться выдана соответствующая плата. Так сказал Альс, и все молча кивнули, соглашаясь.

Присутствующие негромко что-то прочитали про себя, я тоже прошептал "Отче наш" – одну из двух знакомых молитв – и заметил, что Понс сбоку теперь явно прислушивается к моему бормотанию.

Значит, ему все же Старшие поручили приглядывать за мной и все подмечать. Понс, кстати, почувствовал мое внимание и сразу отошел за соседа.

Такие дела, брат, к тебе присматриваются и ничего с этим не поделаешь. Остается только терпеть и делать добросовестно свое дело, больше мне ничего не светит пока. Но я очень рад тому, что шагаю в одном строю с Охотниками, принят в их коллектив, иду куда-то и уже не один в новом для меня мире.

Это чувство меня согреет, когда придется проявить свою храбрость и ответственность с риском для моей жизни. 

На могилы положили два куска расколотого ствола, более ровной стороной наружу, на каждом вырезана и забита синей краской надпись с полным именем, годами жизни и смерти погибших Охотников.

Это я понял, внимательно разглядывая знаки на могильных чурбаках, цифры и буквы, которые я не изучал с Тонсом и совсем не знаю. Такими их сделали здесь, в походных условиях, еще надгробия утопили в мягкую землю так, что поверхность дерева немного возвышается над уровнем земли.

Практично, если и занесет землей, всегда можно расчистить и прочитать, кто тут лежит. Краска выцветет, но новые обитатели стоянки будут ухаживать за кладбищем и подновлять надписи через год, когда снова придут сюда охотиться.

Пока стояли, прощаясь, я опять задумался о превратностях судьбы. Положение мое из почти безнадежного превратилось в почти стабильное. Гильдия в лице Старшего Мастера Альса приняла меня на работу. Остаются еще проблемы, но они не касаются ближайшего времени. 

Ибо как тут относятся к выходящим из Храма иномирянам, я не знаю и узнавать не спешу.

Долго еще мне придется скрывать свои мысли, даже знания и умения. Хотя бы умение умножать и делить в столбик любые цифры, ремонтировать подвеску современных авто и делать легкий ремонт двигателей. До этого времени тут еще лет четыреста-пятьсот, я могу очень ускорить технический процесс, если выживу.

Только тогда гораздо больше шансов просто умереть, как только вызову подозрения хотя бы в своей иномирянской сущности.

Караван двинулся дальше после прощания и, вытянувшись цепочкой, мы идем вперед. Светило освещает наши спины, тени, пока еще длинные, бегут впереди нас, собачонки скачут вокруг.

Я шагаю в середине, за мной через одного идет Понс, я даже чувствую его пристальный взгляд на спине. Через полчаса я уже не обращаю ни на что внимания, кроме неровной почвы под ногами. Хорошо, что копье реально помогает удерживать равновесие, я постоянно использую его, как посох. Остальные Охотники идут очень легко, а мне приходится стараться, чтобы не отстать.

Вообще выносливость всегда являлась одной из моих козырных способностей, но возраст и многолетнее отсутствие нужды ходить в быстром темпе на десятки километров с серьезным грузом за спиной делают меня теперь аутсайдером.

Конечно, охотясь с Тонсом, я увеличил физические кондиции, только сейчас мне все равно приходится туго. Когда через пару часов скомандовали привал, я оказался весь мокрый, но зато неподдельно счастлив прозвучавшей команде.

Оказывается, мы остановились не просто отдохнуть, а заодно еще и понаблюдать вокруг. Плоская площадка на краю уходившей вниз огромной осыпи дает возможность осмотреться на много километров, притом нас снизу не видно.

Альс подошел ко мне и сказал, показывая на просторы:

— Внизу — одно из самых красивых мест Черноземья на нашем пути.

Красоты внизу, видимые глазом, и правда здорово восхищают. Светило освещает рощи и лес, видно отсюда очень далеко. Там впереди горизонт сливается с лесом, перед нами по ходу движения видны смутные очертания невысоких гор.

— Смертные горы, — Альс указал на них.

— Да, очень далеко видно, — пробормотал я, не зная, что еще сказать на эти слова.

Отдых продолжается, снятый с меня ящик открыли и раздали завтрак: тот же кулеш, всем надоевший, хотя и очень сытный. Молодежь предвкушает отдых и большой праздник по окончании охотничьего весеннего сезона в Асторе, праздник начала лета, как тут говорят.

С ярмаркой на Ратушной площади города и выдачей премий всем отличившимся Охотникам. Большой праздник – на три дня, с весельем, гостями из других городов и стран. Будут южане и северяне на своих кораблях, теперь верные и испытанные союзники. Привезут всякие диковины и скупят много чего из добычи Гильдии, расплатятся золотом и тканями, качественными мечами и арбалетами.