- Ну вот, Анечка, посидим на дорожку, - мама сложила наши немногочисленные вещи, оглядывает нашу обшарпанную комнату в общаге, с ободранными обоями, тараканами и плесенью.

Еще немного, и моя жизнь больше не будет прежней. На дворе 1999 год. Я смотрю в будущее, и оно мне не нравится. Оно выглядит мутным, жалким, ничтожным, как и наше настоящее. Две скиталицы – мать и дочь, еле-еле сводящие концы с концами.

- Ну все, пора, - мама поджимает губы, а на глазах, кажется, слезы. – Федя уже ждет, - выдавливает из себя улыбку.

Киваю маме. Я не могу ей ничего сказать. У нее безвыходное положение. Но она старается улыбаться… А у меня в душе скребут кошки. Мама все это делает ради меня…

Она выходит замуж за Федора Девятого, которого… не любит. Я вижу это по ее глазам. Моя мама хирургическая медсестра, вдова, мать-одиночка. С ее Федей они познакомились в больнице год назад. И с тех пор, мама часто приезжала к нему, иногда с ночевкой. Они ни сколько любовники, сколько товарищи. За этот год мама уже три раза откачивала Федора, выводя его из продолжительных запоев.

Федор Михайлович занимает начальствующую должность на заводе по производству кирпича, но периодически уходит в глубокий запой, о котором не должны знать владельцы завода… Федор Михайлович – типичный труженик, но с пагубной привычкой. Вот мама, на добровольных началах, ставит ему капельницы, уколы, выводит из полуживого состояния, потому что «Федя не идет в больницу». Мне каждый раз было страшно, когда мама на день или два уходила к своему мужчине, потому что я знала, как ей тяжело. Но она искренне помогала ему, рискуя тем, что сердце Федора могло не выдержать, и он мог умереть от пьянки, а маму бы ждало уголовное наказание. Но она шла к нему. Откачивала. А потом «ее Федя», как всегда, опять свеж и бодр, и пашет на благо общества… до следующего запоя.

Федор тоже не любит маму… Сложно в его возрасте, с его образом жизни любить… Может я чего-то не понимаю… Но знаю, что Федор тоже женится на маме не просто так. Ему будет удобно иметь собственную медсестру, а еще, он хочет усыновить своего собственного сына, от которого отказалась его мать (какая-то бывшая любовница). Мальчишка тот, Саша, очень маленький. Вот Федор и готовит для своего ребенка полную семью, а заодно «убьет сразу двух зайцев». В лице моей мамы – и медсестра, и мать Саши.

Им будет удобно так. Нам будет удобно…

Но весь этот голый расчет и это пресловутое «удобно» очень меня коробят. Мама не счастлива. А Федора я видела как-то раз и надеялась не увидеть больше никогда. Но наши долги и то, что мы живет впроголодь… заставили мою маму решиться на этот шаг. Я ее не осуждаю. И не позволю никому осуждать. Но это не значит, что мне это все по душе. Я внутренне сопротивляюсь этому. А еще вижу в глазах мамы обречённое принятие…

С появлением Федора, мы действительно стали жить немного лучше… Сначала я не понимала, откуда у нас дома так часто появляется мясо и шоколад.

«Аня кушай, у тебя низкий гемоглобин! Посмотри, какая бледная и худенькая! Прозрачная аж!»

И я ела это мясо и этот шоколад. И не спрашивала, откуда у моей мамы, которая получает копейки, взялись эти продукты. А потом, я узнала, что это все подарки Федора… И мне стало грустно до жутких слез… Нас кормит какой-то дядя… с которым спит моя мама…

***
Выходим на остановке. Мама немного хромает, она вечно на ногах, у нее больные суставы. Но она очень красивая в свои сорок три, но измученная. На себя не тратит ни копейки. Вот и сейчас, я иду и поправляю на себе легкое платье, смотрю на кеды… Это все купила мама, чтобы я была «красивая и аккуратная», а еще, чтобы меня не дразнили в школе. Кеды, хоть и ношенные, но импортные – невиданная диковинка для нас… мама перекупила их у соседки. А платье перешила из своего, сделав его молодежным.

«Ты у меня красавица! И должна ходить нарядная!» - тепло говорила мне мама.

Район, в котором живет Федор, не плох. Аккуратно, чисто, свежо, хоть и старый район. Зато много озеленения. В отличие от общаги, где мы жили с мамой. Там все забетонировано, обшарпано и замусорено…

Может все не так уж и плохо… Но сердце неспокойно…

Оно стучит сильнее, когда мы заходим в подъезд и поднимаемся на четвертый этаж. Мама открывает дверь ключом (Федор его дал маме), и я замираю… Потому что, квартира хоть и со старым ремонтом, но чистая и… большая…

Нет! Только не это! Неужели, мы приживалки! Как же стыдно…

Я оглядываю мебель в коридоре, цветы в горшках, часы с маятником. Пусть и холодная обстановка, но для нас с мамой это слишком… слишком для тех, кто жил всю жизнь в плесени и тараканах.

«Нет! Я пойду работать, мне скоро восемнадцать! Мы сможем прожить одни! Я не пойду в университет, я пойду работать… на завод, уборщицей. Но только не это… Только не содержание….

- Мама, может мы снимем квартиру… Мне не очень хочется тут жить… С твоим Федей… - на нервах шепчу маме, стараясь отойти к двери из этой квартиры.

Я думала, что Федя живет проще, раз уходит в запой. Он должен был все пропить. Но тут совсем не так, как я себе представляла… Достойное жилье, достойная обстановка. Но не для нас… Мы не достойны…

- Аня, ну ты чего. Федор очень хороший, он сам настоял, чтобы мы переехали и не скитались по общагам. И ты одиннадцатый класс заканчиваешь. Тебе нужны комфортные условия, и Федя обеими руками «за», - утешает мама, а в ее глазах такая же растерянность, как и у меня. Но от этой квартиры веет холодом.

- Маш, ну что вы приехали сами, я бы привез, - в коридор выходит Федор, качает головой, принимая сумку с вещами у мамы.

Федор - рослый мужчина, с выправкой, серьезный. Даже на первый взгляд не скажешь, что он так часто в запое, только мешки под глазами выдают. Видимо здоровье позволяет быстро вставать в строй. Он выглядит неплохо, но мог бы лучше. Напоминает витязя. И, кажется, грубоват. Главное, чтобы не обижал мою маму.

- Эй, Макс, познакомься с Машей и ее дочерью… - кричит куда-то в сторону…

- Мама, а что за Макс? – спрашиваю шепотом, с опаской глядя на двери, откуда слышу приближающиеся шаги.

- Это сын Федора, он студент, хороший парень, умный… - тихо отвечает мама. – Он…

Не слушаю больше, потому что уже вижу ЕГО. Его Надменный и холодный взгляд, который скользит по мне. А еще, снисходительная ухмылка… и глаза, которые говорят, что нам тут не место…

Что мне тут не место.

Как же я себя скверно чувствую. Я понимаю, что только что вызвала неприязнь у парня, не успев ничего ему сделать… Хотя, это только я так думаю, а этот Макс считает иначе. Для него мы – захватчики его территории, меркантильные особы, что собираются дурачить голову его отцу. Приживалки, содержанки…

Моя мама улыбается, кивает Максу, а тот даже не взглянул на нее. Он ее не уважает… Не могу больше на него смотреть… Он подавляет. Мне максимально неуютно, особенно, когда он проходится взглядом по моей скромной одежде и вообще мне самой. Хочется провалиться сквозь землю, потому что чувствую себя ничтожной и виноватой… Сжимаю ладонями свое платье, которое сейчас кажется мне тряпкой. Но, к счастью, Макс уходит, не найдя здесь больше ничего интересного и значимого.

- Машуль, проходи сюда, - Федор утягивает маму по коридору, - Ань, это твоя комната, располагайся, - ставит слева от двери мою сумку. – Давай сама осматривайся, большая девочка уже, не стесняйся. А нам с тобой, Маш, дальше. Наша спальня там… - тянет за предплечье мою маму дальше по коридору… В их спальню… От этого мне не по себе. Мне хочется остановить маму, увести ее из этого ледяного дома, забрать… Но я на столько ничтожна…

Это я виновата, что маме приходиться ложиться в кровать к нелюбимому… Все ради моего существования…

- Согласен. Это неприятно выглядит, - оборачиваюсь резко на голос… Макса. Дверь его комнаты так близко? Прямо напротив моей? Давно ли он так стоит… Понял, что я сочувствую своей матери? Читает мысли?