"Любовь всей смерти". Том I. "Похороны"

Подруги возвращались с кладбища уставшие и счастливые – главная цель была достигнута. На улице по-прежнему светило апрельское солнце, заставляя снег окончательно растаять. Поселок заполнился людьми – кто-то шел за покупками, кто-то отдыхал, прогуливаясь по площади перед Домом Культуры, из которого выходили молодые парни и девушки – из здания звучала громкая музыка, разбиваемая визгами автомобильных колес и сигнализацией. 

– Теперь-то все у нас будет окей! – Ксюша довольно потянулась, подставив солнцу бледное от зимних холодов лицо. – Ведь мы нашли его, нашли!

Лиза довольно улыбнулась. Хоть сомнения и грызли душу, но долгожданное облегчение все же наступило: боль, съежившись, отступила, когда девочка пристально вглядывалась в темные, как январская ночь, глаза юноши с фотографии.

– Плохо, что нет телефона с фотоаппаратом, – пожаловалась школьница подруге. – Мы бы могли снять ее на память…

Ксения усмехнулась и вытащила из кармана телефон-раскладушку.

– А что ты сразу-то не сказала?! – возмутилась Лизавета.

– Да я и не думала, что понадобится…

– А зачем тогда взяла?

– На случай, если мама позвонит.

Ксюша отошла, наведя камеру на крест с фотографией, и, затаив дыхание, нажала кнопку.

Раздался щелчок затвора.

– На, смотри.

Елизавета дрожащими от волнения руками взяла телефон из рук подруги.

– Ого… Классно…

– Если что, могу тебе перекинуть.

– Куда? У меня даже нет компьютера!

– Это да… Проблема… Но ничего. Телефон у меня с собой. Наглядишься вволю.

Во дворе по-прежнему никого не было. Снег на детской площадке растаял, обнажая голую землю. Лавочки тоже освободились от белоснежного покрывала, но на них никто еще не сидел, как и на качелях.

Кусты сирени под окнами Лизиной квартиры стояли голыми, обдуваемые прохладным ветром.

Подруги вошли в подъезд и разошлись по своим квартирам.

– Увидимся завтра в школе!

Лиза кивнула и, поднявшись на свой этаж, открыла дверь ключом.

В прихожей стояли мужские ботинки.

В коридоре появился отчим.

– Здравствуй, Лиза.

Лизавета растерялась.

“А если он заметил мое отсутствие? И что тогда?”

Девочка устало улыбнулась:

– Здравствуй, дядя Коля.

Они обнялись.

– Проходи, чай пить будем! – крикнула с кухни мама.

Елизавета сняла запачканные грязью сапоги и, оставив на вешалке куртку, отправилась мыть руки. Из крана в ванной потекла теплая вода, позволяя умыть лицо. В груди бешено стучало сердце – не от страха перед родителями и не от боли, что мучила душу долгие три месяца, а от радости.

Это была действительно самая большая победа в жизни!

“Теперь все станет как прежде, я в этом уверена”

Усталость скована по рукам и ногам, поэтому девочка почти не участвовала в разговоре между взрослыми. Она сидела на диване, упершись спиной о спинку, и молча смотрела тихо работающий телевизор, лишь изредка прислушиваясь к беседе.

– Ладно, пойду я. – Дядя Коля встал из-за стола.

– Так быстро? – хмыкнула мама.

– Мне еще в гараж нужно. Через пару недель на огород поеду, посмотрю, что там да как…

Лиза осталась в зале, пока матушка провожала отчима. Потом отправилась в спальню, оставив мать наедине со своими мыслями. Никаких разговор в дальнейшем не последовало, каждый занялся своими делами. Нужно было сделать домашнее задание, написать пару строк в мемуары, а потом отдыхать под музыку.

Лизавета уснула рано вечером.

Уже с утра события закрутились с новой силой. Школа уже не казалась таким страшным местом, а отношения с одноклассниками стали чуть прохладнее, чем обычно – не было той травли, что сопровождала со второго класса, и на этом спасибо.

Но нарисовались другие обстоятельства – первый в жизни девочки выпускной, а перед этим еще и день рождения.

– Мы решили сделать не только общий снимок всего класса, – заявила перед началом занятий Алла Федоровна, – но и отдельные фотографии со мной. А еще мы с вашими родителями будем обсуждать дальнейшее мероприятие, поэтому в пятницу будет родительское собрание, а это значит…

– Короткий учебный день! – загрохотал класс.

Ксюша скуксилась, выслушав учительницу.

– Не люблю фотографироваться…

– Да ладно! – Елизавета ткнула ее в бок локтем. – Будет классно!

– Я смотрю, ты в себя пришла. Значит, все было не напрасно? – на лице Ксении появилась ехидная улыбка.

– Конечно, не напрасно! Мы же добились чего хотели! Только знаешь… – Лиза понизила голос.

– Что такое? – Ксюша напряглась.

– Я целый день прокручиваю этот момент в голове… вчерашний…

– И?

– Я постоянно думаю о нем…

– И что же?

– Может, как-нибудь, еще сходим? Если ты не хочешь, я пойму…

Ксения усмехнулась:

– Как я тебя одну-то оставлю, подруга? Если хочешь, то, пожалуйста, за ради бога! Только предупреди, ладно?

– Мы в одном подъезде живем!..

Подруга расхохоталась.

– Да я шучу!..

После занятий Лиза гуляла с мамой по магазинам. Мама рассказывала о чем-то своем, а в голове девочки были мысли только о вчерашнем дне. Радость переполняла ее, и все прошлые события, связанные с болью, начали казаться ей ночным кошмаром, ведь теперь она проснулась и отныне могла жить обычной жизнью.

День медленно подходил к своему логическому завершению.

Мать с дочерью появились дома в шестом часу вечера.

– Мам, можно гулять?

– Иди.

Лизавета быстро спустилась на третий этаж.

– Пошли!

– Сейчас?

– У нас еще есть пара часов! Но только ненадолго… к сожалению…

– Ладно-ладно…

Подруги выбежали из подъезда и быстрым шагом направились через весь поселок.

Солнце еще стояло высоко, но от горизонта поднимались сумерки.

Елизавета чувствовала, что не идет быстрым шагом, а словно парит над землей – радость придавала сил, душа пела от счастья, и все страшное осталось позади. В вечернее время на кладбище никого уже не было, но это не напрягало и не заставляло шарахаться от деревянных крестов, будто за ними пряталось нечто. Подруги прошли по тропинке через поле, мимо череды могил, к захоронению с большой фотографией в деревянной рамке.

– Здесь все так же, как и вчера… – заметила Ксюша, обходя оградку.

– Да, я это тоже заметила. Тут никого, кроме нас, еще не было.