Пробуждение Черного дракона

- Все еще спит?

Ильберт обернулся. Красная драконица стояла на пороге спальни, разглядывая кровать без столбиков, где под одеялом комочком свернулась слуга дяди. Это убогое место – дом главы порта – не подходило Эльве, привыкшей блистать в роскошных залах драконьих дворцов. Она смотрелась инородно, как рубин в олове.

Лицо Эльва держать умела прекрасно. То, как ласково она убеждала главу Неггаста, что все в порядке – почти смиренно – с одной стороны, вызывало у Ильберта смех, а с другой – истинное восхищение.

Красные драконы, нужно признать, были во взаимодействии с людьми лучше остальных. Именно им эти ничтожества посвящали культы почти в каждом мире, куда члены Медной семьи заглядывали. Обсидиановая семья похвастаться такой слепой любовью не могла: в служении им людьми обычно двигал животный ужас, абсолютный настолько, что человечки готовы были сами себе горло перерезать, лишь бы не встретиться с разгневанным божеством.

Вообще-то, у Эльвы стоило учиться. Она умела многое: была не только превосходным бойцом, но и умелым целителем. Именно ей удалось хотя бы стянуть нанесенные Ильберту ночью раны – ни одно из ничтожеств, звавшихся здесь лекарями и травниками, не смогло бы сделать подобного.

- Гилберт не появлялся? – вместо ответа спросил Ильберт.

Говорил он с трудом, немного сипя. Силы так и не восстановились. Если бы не Эльва и не безымянный слуга, Гилберт убил бы его.

- Нет. Он зализывает раны где-то еще, - пожала плечами Эльва. – Нас трое, он один. Боится.

- Нет, не в этом дело, - покачал головой Ильберт. – Ты не видела его вчера. Сама знаешь, что для меня значит признание подобного, но мы ошиблись. Он не слабее, а сильнее нас. Может, чуть хуже контролирует дракона, но я чудом выжил. И только благодаря этой малышке.

Эли будто услышала, что говорят о ней. Она пошевелилась под тонким одеялом, сворачиваясь крепче, и красивое нежное личико нахмурилось. Темные пряди солнцем разметались по подушке, как высокий гребень, израненные пальцы сжимали краешек одеяла. На бледной шее светилась окольцовывающая призрачная метка, которую Ильберт успел создать, рискуя собственной безопасностью и пропуская удар, стоивший ему трех ребер и ключицы.

- Что ты будешь с ней делать?

Ильберт провел кончиками пальцев по белой щеке, и травница заворочалась. Нежная, гладкая кожа. Намного мягче человеческой. Девчонка точно несла в себе дальний след драконьей крови – вероятно, золотой или лунной. Прикасаться к ней оказалось очень приятно, словно что-то забытое пробуждалось внутри.

- Использовать, - пожал плечами Ильберт. – Что еще? Дядя плохо контролирует дракона, я же сказал. Когда я схватил девчонку, он вспыхнул яростью. Значит, привязан, может, даже более того. В целом, я его понимаю. Провести с ней несколько ночей и не соблазниться мало кто смог бы. Впрочем, это неважно, - остановил себя Ильберт, встретившись с ироничным взглядом никогда не поощрявшей его распутство Эльвы. – Если нам по-настоящему повезло, то его реакция говорит вовсе не о простой привязанности...

Он не стал договаривать, но слово «истинная» повисло в воздухе. Проверить предположения они с Эльвой не могли: метку ощущали только те, кто был связан, но...

Эльва поняла. И вскинулась, блеснули в улыбке зубы.

- Она не была защищена, - с сомнением возразила она, но ноздри ее раздувались от ликования, и грудь вздымалась от призрака власти, которую женщина уже ощутила в своих руках. – Гилберт защитил бы ее. Он же не совсем идиот.

- А представь, что он не знает, - медленно проговорил Ильберт, усмехаясь. – Что он настолько долго жил вдали от драконьих миров, что попросту не понял?

Эльва плотоядно облизнула губы. Поглядела на Эли, потом на своего жениха.

- Есть и плохие новости. Когда я сжег часть Лавандового острова, дядя явно дал понять, что я сделал это зря.

Ильберт не стал говорить, как именно это прозвучало: «Идиот!»

- И?

- И думаю, ключ в земле, позволивший спрятаться и заглушить драконью кровь служанкам, находился именно там. Травница должна о нем знать. Похоже, она рассказала Гилберту. Теперь расскажет и нам.

Эльва не торопясь подошла к окну, отодвинула цветастые занавески. Ее изящная кисть поверх грубых ромашек смотрелась, как нарисованная. Поглядела вниз, на шумящий город, на очередное разгружаемое судно.

- Если мы завладеем такой возможностью, это изменит все. Перед нами склонятся все драконьи семьи, - тихо проговорила она, глядя на муравьишек-людей, встречавших корабли с континента. – Так что буди свою милашку-травницу скорее. Если ты прав, если все так, это выигрыш по-крупному.

Ильберт понимал Эльву. Ее амбициозность шла вразрез с линией, которой придерживалась ее семья: в отличие от своего деда и молодого брата, Эльва не хотела отказываться от поглощения жизни и увеличения своей мощи. Престиж Медной семьи, которую поддерживали лишь слишком наивные и человеколюбивые слабенькие кланы, все падал и падал, а наследница рода хотела иного – той же власти, что была у Орлага.

Эльва была настоящей королевой.

Признаться, мысль о том, что есть способ лишить любого почти всесильного дракона его бессмертия и возможности раскладывать материю на силу – пусть и временно – захватила воображение и Ильберта. Мягкосердечная золотая драконица, когда-то создавшая этот мир, чтобы скрыться и дать шанс скрыться другим, убила бы себя раньше, знай она, чего будет стоить это новое, чудовищное оружие.

При условии, что они с Эльвой смогут вытащить его из земли Орунтара. И что Гилберт не сделает это за них.

- А если ключ – весь этот мир? – вдруг задумчиво проговорила Эльва. – Он ослабляет меня, и тебя тоже. Он вязкий, мы не можем даже перемещаться здесь, приходится вести себя почти как люди. Что если все здесь – от воздуха до воды, - пропитано ядом для нас?

- Ты всегда можешь уйти, - подошел к ней сзади Ильберт. Он накрыл плечи драконицы своими тяжелыми руками, и женщина вздрогнула, но ласку все же приняла, перенося вес назад. – Я разберусь.

- Ты без меня не справишься.

- А ты не жалеешь мое эго.

- А ты – мое, - хмыкнула Эльва, поворачиваясь и глядя Ильберту в лицо. – На моих глазах засматриваешься на слугу и возможную истинную другого. Ильберт, твои похождения не трогают, но унижают меня. Все же мы помолвлены.

- Раз не трогают, - провел по ее щеке пальцами Ильберт, – какая разница? Никто не знает о происходящем здесь, верно? Я могу иметь сотни девиц, но моей королевой остаешься только ты.

Взгляд Эльвы смягчился. Ильберт знал: как бы драконица ни отрицала очевидного, сердце ее начинало колотиться сильнее, когда обсидиановый лорд вот так касался ее лица или поправлял волосы. И глаза она прикрывала вовсе не потому, что ей было плевать на его ласки.

- Я много для этого сделала, - серьезно ответила Эльва.

- Поэтому мы будем править вместе, - прошептал ей в губы Ильберт, наслаждаясь искрами, вспыхнувшими между ними, и с особым наслаждением не целуя приникшую к нему женщину. – А пока я хочу отомстить дяде за шрамы. Милашке-травнице я явно понравлюсь больше него.