За убеждением себя в том, что не всё так уж и плохо, Амели провела остаток дороги. И когда оборотни окончательно расшевелились, стали разгуливать по коридорам и даже до её уединённого тупика добредать, она поняла, что пора спускаться в своё купе и собрать вещи. 

С собой Амели взяла исключительно самое необходимое на первое время. Несколько комплектов летней одежды с учётом сурового климата Медвежьего королевства — на родине она подобные вещи носила бы поздней весной и ранней осенью, — технику и артефакты. Всего два чемодана. Остальные вещи ей пришлось отправить курьерской службой доставки. 

Вот только даже с двумя чемоданами оказалось не так уж и просто справиться. Если на вокзал её отвезли работники дома, которые затащили багаж в купе, то по прибытии в Медкор носильщиков поблизости не нашлось. Амели сама докатила чемоданы до тамбура, а уже там замерла, не понимая, как с тяжёлыми баулами преодолеть столь крутой спуск.  

Однако ей на помощь пришёл незнакомый мужчина. Сначала он принял вещи, а потом и Амели руку подал, ибо любой девушке на каблуках самостоятельно преодолеть эти две громадные ступени было попросту нереально. И когда она встала рядом, галантно поинтересовался:

— Юная барышня, вы путешествуете одна? Чемоданы довольно тяжёлые, справитесь с ними, или, может, вас проводить до стоянки с такси? 

— Большое спасибо за беспокойство! Я… — Амели осеклась, увидев шагающего в их сторону мрачного Дамира, и настроение резко упало ниже плинтуса: — Всё, приплыли. За мной явился конвоир. Сейчас отправлюсь на каторгу... Пожелайте мне удачи. 

— Желаю удачи, — оторопело отозвался мужчина уже фоном. 

Всем её вниманием завладела недовольная морда, которая даже с таким неприятным выражением умудрялась оставаться достаточно симпатичной. И это в какой-то степени тоже раздражало. Вернее, Амели бесила сама идея, что, несмотря на всё, что между ними было, этот подонок оставался внешне привлекательным мужчиной в её глазах. 

Схватив чемоданы за выдвинутые ручки, она покатила их за собой. Специально прошла мимо Дамира с гордо поднятым подбородком, показывая, что справится и без его дурацкой благотворительности. Пусть сделает лицо попроще. Амели никогда не опустится до того, чтобы просить у него помощи в чём-либо. Но по закону подлости, конечно, не заметила маленького порожка, о который зацепилась носком туфли. Коротко вскрикнула и совершенно неэлегантно растянулась на шершавой плитке, больно ударившись коленками и ладонями, инстинктивно выкинутыми вперёд, дабы защитить лицо. 

— О небо, — пробормотал где-то над головой Дамир, и она почувствовала, как его пальцы коснулись её спины и потом опустились ниже, до уровня голеней, как будто поправляли задравшуюся юбку. 

Нет! Не может быть! Только не это! Подонок увидел трусы?! А что у неё сегодня за трусы вообще?.. В сердечко с вишенками… Какой позор! Хуже уже и не придумаешь!

Амели сглотнула, пребывая в полном ужасе от происходящего. Унизительно упала на глазах у врага. Всё болело, в том числе и большой палец на ноге, во второй раз за день оказавшийся под ударом. Ещё и трусы продемонстрировала во всей красе! Прям полный набор собрала… 

— Ну и долго ты будешь лежать? 

— Я собираюсь здесь помереть, — глухо отозвалась она, упёршись бессмысленным взглядом в трещину на плитке. 

— Давай ты будешь помирать где-нибудь по дороге, у меня через час важная встреча. 

— Чурбан ты бесчувственный! — запальчиво объявила Амели, и её, словно маленького ребёнка, вздёрнули за подмышки, ставя на ноги. Она тут же принялась тереть глаза, чтобы ни одна предательская слезинка не скатилась по щеке. Ей было больно и стыдно. Но всё равно нельзя показывать слабость. Перед кем угодно, но не перед ним.  

— Смотри, куда идёшь. У меня нет времени тебя по больницам возить, если ты ещё и с лестницы навернёшься, — сухо проговорил Дамир, небрежно отряхивая её одежду спереди. Поднял разлетевшиеся по сторонам вещи и направился к спуску с перрона. — Пошли.