Две полоски для (не)любимого

Какой чудесный сон мне снится… Солнышко светит, птички поют, в окошко легкий тёплый ветерок крадётся, лаская оголённую от одеяла ногу… Только вот где-то вдалеке дятел постукивает по дереву, напрягая мне слух. Да с каждым разом всё настойчивее, сильнее и дольше...

Я нахмурилась, начиная понимать, что это вовсе не дятел, а громкий и нетерпеливый стук в дверь. Потянулась на кровати, жалея, что мой сладкий сон так грубо прервали. Дашка, что ли, с утра пораньше ко мне в комнату рвется?

— Зайди уже! — хрипловато крикнула я.

Зевнула и перекатилась с живота на спину. Какая-то у меня кровать не такая, эта слишком большая и мягкая... Блин, разве тут может быть кнопа? Я же не дома спала на своей родненькой полуторке, а в номере отеля!

Распахнула сонные глазищи, когда дверь уже отворилась и в мою обитель широким шагом зашёл Роман Разумов собственной персоной! Хватая ртом воздух, подскочила на кровати и натянула одеяло до ушей. Смотрела в растерянные голубые глаза и в панике не знала, куда себя деть. Ведь в кровати Пончикова лежал далеко не кругленький златовласый менеджер, а темноволосая Настя Лисичкина, сверкая оголённой по самое бедро ножкой! Вот тебе раз! Попала так попала!

Не знала, какое слово промолвить, пока Разумов с искренним недоумением изучал мою ногу. Лежала ни жива ни мертва: в глазах темно, тело то в жар, то в холод бросает, в ушах шум. Ещё чуть-чуть — и в обморок брякнусь!

Первым в себя пришёл Рома, соизволив оторвать взгляд от моей ноги и переключиться на глаза.

— Доброе утро, — протянул он, большим пальцем через плечо показывая на дверь. — Извините! Я, наверное, номером ошибся…

Звездун круто развернулся и за пару шагов преодолел расстояние до выхода. Приоткрыл дверь, посмотрел на цифры и недоумённо почесал макушку.

— Нет, не ошибся… — пробубнил он и откашлялся.

Я лежала на кровати, укутанная в одеяло, одни только глаза перед ним хлопали, ресничками играя. Если Разумов сейчас голову в сторону трюмо повернёт, увидит на столе золотистую шевелюру и накладные усики Пончикова… что делать-то? Эх, Настя, раз уж попала впросак, защищайся! А в нашем мире даже малое дитя знает, что лучшая защита — это нападение!

— Вы что здесь делаете? — возмущенно пискнула я.

Ромка встрепенулся и немного смущённо заговорил:

— Мне Илья нужен.

— Я не Илья!

— Я вижу… — кивнул он, вновь бросая взгляд на мою ногу. Наглец! — А где он?

— Илья… — Задумалась немного. — Он за завтраком пошёл!

— А вы, простите, кто? — прищурился Рома, пытаясь разглядеть мое лицо.

Я ещё сильнее закуталась в одеяло и парировала:

— То же самое хочу спросить у вас!

— Я… — Пауза. — Я с ним работаю.

— А я с ним отдыхаю! — ответила я крайне возмущённым тоном. — Если вопросов больше нет, прошу закрыть дверь с другой стороны!

Мой ответ, видимо, совсем вогнал Разумова в ступор. Ведь Илья, по его мнению, предпочитает представителей противоположного пола. Поэтому стоял мой красавчик с открытым ртом, овечек считая, достаточно долго. Не знаю, сколько мы так играли в гляделки, но наконец Рома пришёл в себя, тряхнул головой, извинился и вышел за дверь.

Упала на подушку замертво, даже пальцем пошевелить не могла. Вся жизнь перед глазами пронестись успела! Сердце того и гляди из груди вырвется, желудок от страха в спиральку скручивается. Возвела глазки к потолку и взвыла в голос. Как же я так опростоволоситься могла? Неизвестно ещё, как этот донжуан себя поведёт, когда от шока оправится! Сложит два плюс два и прощай, Лисичкина! 

Посмотрела на часы и обалдела: Ромка, оказывается, не просто так в номер рвался, Илья Пончиков на целый час проспал! Подскочила на кровати и пуще сестренки-кнопки принялась носиться по комнате. Вот так-то по ночам на море бегать!

К счастью, Разумов не заострил внимания на утреннем происшествии. Когда в образе Пончикова я вклинилась в состав съёмочной группы, нагоняй мне устроили лишь по поводу опоздания. А про девицу, сладко сопящую в кровати менеджера, спросили в последнюю очередь:

— Я сегодня утром к тебе заходил… — Он многозначительно повёл бровью в конце продолжительной лекции о моей безответственности.

— Эм… Да, мне сообщили, — выдохнула я, стараясь не паниковать. 

— Ничего сказать не хочешь? 

— А должен? — Я натянула на лицо нагловатую улыбочку. — Сам же говорил, что надо пользоваться случаем. 

Разумов поджал губы и кивнул. Больше к этому вопросу он не возвращался. Правильно, завидуй молча, красавчик! Твоя-то барышня похрапывала, небось, до самого утра, а теперь стыдливо глаза прячет! Хех, красота! И Пончикова реабилитировала, и ловеласа обломала.

Как и прогнозировалось, к концу дня наших звёзд вымотали по полной программе. Закончили работать поздно, да и не заметила я у Разумова особого интереса к Бобрихе после её особо громкого фиаско вчерашним вечером. Представил, наверное, бедолага, как она храпеть под ухом будет, если он у неё в номере спать останется.

А утренним рейсом я проводила своего знаменитого актёра восвояси, с удовольствием сбросила костюм Пончикова и пошла на солнышке два часа понежиться. Не работа, а рай на земле! Спасибо, тебе, Разумов. И как же после такого в суматоху театра возвращаться? Эх, подумаю об этом через недельку...