Сиротка в академии перевёртышей. Он под запретом

/Лиза/

Мои комнаты располагались в самом конце извилистого коридора второго этажа. Блэйз шёл размеренным шагом, словно нарочно давая мне возможность насладиться мрачностью особняка и его многочисленными закрытыми дверями. За которыми притаилась пугающая неизвестность… 

Поёжившись, я обхватила себя руками. По телу прокатился озноб, тревогой оседая в груди. Первое удивление и недоверие сменились страхом и настороженностью. Но я провела в таком состоянии почти восемнадцать лет. Выработалась привычка. 

Мысли продолжали путаться... 

Я просто хотела поступить в институт, представляла, как изменится моя жизнь, а тут… на мою голову свалился отец, о котором я ни разу не слышала и, судя по его настрою, он сам мне не очень рад. Зачем тогда искал? Почему женщина, что родила меня, бежала? От кого? И спрятала меня в другом мире? Даже мысленно это звучит нелепо. 

— Располагайтесь, мисс, — Блэйз распахнул резные, отделанные позолотой двери, пропуская меня вперёд. — Это гостевая, за той дверью… спальня. А вот за той, — указал он в противоположную сторону. — Ванная комната. Как только вы освоитесь и приведёте себя… в подобающий вид, глава вызовет вас для разговора. Постарайтесь не бродить по особняку без сопровождения. 

Я коротко кивнула, озираясь. В гостиной стоял великолепный лакированный рояль. Предполагалось, что я умею играть? За спиной тихо хлопнули входные двери. Видимо, помощник отца решил не мельтешить у меня перед глазами, а оставить наедине с собой. 

Я медленно подошла к инструменту, будто в нерешительности. Крышка была открыта, словно приглашая коснуться чёрно-белых клавиш. Рояль издал звучное «си» и жалобно смолк. 

Ещё в приюте, будучи немного наивной, я мечтала поступить на театральный и стать великой актрисой, но детские грёзы разбились о жестокую реальность. Меня часто шпыняли воспитатели, называя глупой неряшливой уродиной, травили сверстники и дети постарше. Мне приходилось выживать в этом социуме, и вскоре в голове укоренилась мысль, что для того, чтобы выбраться из этого ада, из нищеты и голода, нужна более стабильная профессия. Так я подала документы на факультет мировой экономики в довольно престижный ВУЗ и только благодаря своему упорству поступила на бюджет. Ха-ха два раза. И где я теперь? В какой-то… неизвестной дыре.   

Рояль стал противен, словно он был виновником всего произошедшего. Накатила злость. Разбить, что ли, пару ваз? Может, тогда полегчает?…

Стены были выкрашены голубой краской. Паркет отливал чернотой. Вся мебель была выдержана в классическом стиле близкой к викторианской эпохе. Богато. Солидно. Дико тоскливо. Обстановка вгоняла меня в ещё большее уныние. Эти комнаты точно не были предназначены для девушки, скорее для дамы преклонного возраста или серьёзного господина. Какого-нибудь занудного графа, который бы курил трубку, сидя у полукруглого окна, читал газету и ворчал на весь мир. 

В дверь тихо постучали. 

— Войдите, — нерешительно позволила я и отступила, сжимая пальцами подол пёстрого летнего сарафана. 

В гостиную чинно ступила женщина в голубом платье, от белизны воротника которого зарябило в глазах. 

— Мисс Сомерсет, моё имя Марна, и я буду вашей камеристкой на время вашего пребывания в особняке, — строго произнесла она, взирая на меня с некой враждебностью. 

Так странно… человек меня впервые видит, но уже за что-то презирает. Даже стало любопытно, в чём же я успела перед ней провиниться? 

— Простите, не совсем понимаю, в чём заключаются ваши обязанности? — потупилась я в ответ. 

Камеристка, как она себя назвала, производила впечатление вечно всем недовольной учительницы и чем-то очень напоминала мою воспитательницу. Наверное, пучком русых волос на голове. 

— Я помогу вам собраться к ужину, подберу наряд, немного поработаю с вашим внешним видом. Завтра научу азам этикета, вам следует в первую очередь уделить внимание манерам, вы же дочь главы клана… — плохо скрывая неприязнь, вымолвила она. — В спальне гардеробная, позвольте помочь вам подобрать бельё.

Мои глаза изумлённо округлились. 

— Марна… — вымолвила я, ощущая, как заливаюсь смущением. — Я в состоянии одеться самостоятельно. И помыться тоже. Спасибо, что подсказали, где лежат вещи… 

— Это моя обязанность, —  держа перед собой руки, отчеканила она. — Нет ничего постыдного в том, чтобы предстать перед камеристкой в обнажённом виде. К тому же… я лучше разбираюсь в моде, вы же не сможете отличить вечерний наряд от прогулочного. 

У меня дёрнулся глаз. Грудь обожгло праведным гневом, с трудом удалось сдержаться. За кого они меня вообще принимают? Да, я сирота, но это не значит, что об меня можно вытирать ноги и ни во что не ставить. 

— Марна, —  повторила настольно отрешённо, что сама поразилась. — А не пойти ли вам… заняться своими делами? Я справлюсь. И с мытьём, и с одеждой. Всю жизнь справлялась. 

На худом лице камеристки дёрнулись желваки. 

— Как пожелаете, мисс, — бросила почти с пренебрежением.

Она исполнила… не знаю, что это... реверанс, наверное. Присела, в общем, придерживая подол платья, и удалилась. Я с облегчением выдохнула. Не было желания ни мыться, ни переодеваться. Я не грязная, выгляжу опрятно, до ужина, так понимаю, ещё долго. Просто осмотрюсь, подумаю... 

В спальню я заглянула лишь мельком. Увидела громадную, высокую кровать и поспешила ретироваться. А вот ванную рассматривала дольше. Интересовало, есть ли горячая вода. Разобраться с краном удалось быстро.  Я умылась и пригладила волосы водой. 

Из отражения зеркала, что занимало всю стену, смотрела испуганная, взъерошенная, словно воробушек, девушка. Русые пряди липли к бледному лицу, лихорадочно сверкали зелёные глаза, губы отливали синевой… Не дочь главы рода, как меня тут называют, а покойница. 

Недовольно поморщившись, я вернулась в гостиную. Скользнула взглядом по полкам с книгами и подумала, что смогу найти что-то полезное. Направилась к стеллажу, но увидела за полукруглыми окнами в пол небольшой балкончик. Окна на деле оказались дверями. Распахнув их, я шагнула на полукруглый каменный выступ с низким парапетом. 

Окна выходили на угол дома, и вид открывался такой себе. Ни сада, ни подъездной дорожки. Только вдалеке виднелась кованая ограда и высокие ворота. У которых показался человек. Кажется, парень… 

Как бы настороженно ни вглядывалась в даль, но пока незнакомец не вошёл на территорию, не получалось его толком рассмотреть. А стоило ему подойти чуть ближе… я невольно залюбовалась. 

Серебристо-пепельные пряди волос парня были собраны в тугой хвост на затылке, а глаза… даже с такого расстояния казались удивительно-жёлтыми. Нет, янтарными, но такими яркими, будто сияющими. Чарующими. Незнакомец был одет… в чёрную форму, наверное. По крайней мере, его костюм больше напоминал военный мундир, каких-нибудь царских времён, чем обычный классический фрак. Но одежда ему невероятно шла, подчёркивала широкие плечи и узкую линию талии. 

Словно почувствовав на себе мой изучающий взгляд, парень резко вскинул голову, повернувшись ко мне. Чертыхнулся себе под нос и размашистым шагом направился к балкончику. Почему-то стало не по себе. Хоть он и двигался быстро и расслабленно, но не покидало ощущение приближения хищника. 

— Куда только охрана смотрит?! —  донеслось до меня негодующее… урчание? Голос парня звучал низко, вибрируя, словно утробное рычание. — Эй! Ты кто такая и как сюда попала?! — выкрикнул он, затормозив в двух метрах от меня. 

С высоты второго этажа парень не казался таким угрожающим, но вот его глаза… глаза полыхали гневом, удивительным образом завораживая. Он точно обычный человек?