Безумная песнь о любви

Эш мысленно потянулась к тонкому слою мицелия на дне изолированной камеры. Питательная среда давно исчерпалась, но на то и нужна Эш. Удивительно, что поставить живого научного мага выращивать образцы всё ещё дешевле, чем оборудовать нормальный грунт и дренаж.

 Невесомый импульс вызвал рябь на пушистой поросли. Поверхность вздыбилась и с лёгким «пуфф» выпустила тёмные споры. Эш почудился душно-сладкий тихий аромат, но нет, в самой лаборатории пахло только дезинфекций и отголосками бытовой плесени.

 — Опять обычные, — разочарованно протянула Рошла, руководительница группы. — Но ведь как минимум второе поколение наследует магическую мутацию.

 — С наследованием проблем нет, — Эш недовольно повела ухом. — Проблема с интенсивностью. Смотри.

 Среди спор, оседавших густым облаком, вдруг прорезались отдельные серебристые блёстки. Одна, вторая, потом целый десяток, другой... Рошла отвернулась к клепсидре — надо замерить, сколько продержится свет. Эш села за стол и незаметно ещё разок поправила затемнённые защитные очки. Три года назад её перевели на флуоресцентные биотехнологии с пищевых, но она никак не могла привыкнуть к световым выбросам.

 — Значит, переняли мутацию, — Рошла разглядывала камеру. Ей очков не требовалось: хватало ресурсов на постоянное освещение дома и на работе. — Выходит, что проблема в заданном векторе изменений. Эш!

 И ту будто прошило маленькими невидимыми иголочками энтузиазма. Против воли Эш выпрямила спину, преисполнилась желания добиться успеха и затараторила:

 — В последний год векторы показывают стабильный результат со второго по десятое поколение, но уровень светимости...

 — Да знаю я, знаю. Извини, случайно, — ответила Рошла. — Надо подобрать нужный. Я вот прямо чувствую, что ты близко, на пороге прорыва.

 «Ага, случайно», — подумала Эш, но спорить не стала, только плечами пожала. С магами эмпатического свойства вообще спорить тяжко. Она разложила кристаллы с записями, которые на прошлой неделе отобрала в библиотеке. Быстро пробежалась по ним кончиками пальцев.

 — ...аллергозовинвазивныхмикозовмикотоксикозов... фотоновэнергиивмолекулефлуорофора... — скороговорками отозвались записи. Ага, вот здесь она вчера остановилась.

 Рошла тем временем достала из рюкзачка, с которым не расставалась, стеклянную пудреницу с небольшим зеркальцем и аккуратно обновила макияж. Добавила светящейся пыли на уши, брови, пальцами обрисовала губы по внешнему контуру.

 Зачем на слизистую, оно же только условно-непатогенное! Эш молча качнула головой, но эмпату достаточно минимальной реакции. Рошла взглянула поверх зеркальца.

 — Подарить тебе на день рождения такую? — она повернула пудреницу к Эш мерцающей полупрозрачной крышкой. — А то Лино тебя и не видит, наверное.

 — Видит он достаточно. — Эш стукнула пальцем по своей метке на лбу, двусмысленно намекая на оскорбительный жест. — И со слухом у него всё в порядке.

 Рошла не обиделась, захихикала и вышла из лаборатории. Эхо коридоров долго разносило стук специально подбитых каблучков.

 Эш скривилась и вернулась к работе. Прослушала кусочек, чуть подумала и начала диктовать на свой кристалл.

 — Здесь и далее я ссылаюсь на работу доктора Лоон... — она случайно покосилась в сторону камеры и сбилась. Едва-едва ведь светятся, но раздражают. И, главное, до вечера тут торчать, пока они не угаснут. Но диссертация сама себя не напишет. Если она сможет найти, как заставить эти чёртовы грибы постоянно светиться, возможно, ей больше не придётся с ними работать?

 ***

 Сегодня ужинали у неё. Квартиры у Эш и Лино были маленькие, типовые: спальня, мыльная комната, кухня, широкий коридор со шкафами да грибохранилище, но у Эш кухня плавно переходила в холл, и готовить было удобнее. Она даже разрешила Лино расчертить дом тонкими направляющими линиями. Он занимался отделочными работами, а потому хорошо разбирался в краске. Выбрал наименее токсичную, проложил тонкие, но ясные линии по стенам, рабочим поверхностям и даже по ручкам ножей. А то Эш имела манеру бросать их как попало и пару раз порезалась, пока нашаривала их в ящике.

 Лино вообще любил свет. Как-то потратил премию за удачный проект на серьги с кристаллами. Магические осколки поддерживали тусклое сияние несколько лет, и Лино их не снимал. Эш поначалу не могла на них даже смотреть, но привыкла.

 Глядя на покачивающиеся в темноте огоньки серёг, она и спросила:

 — Думаешь, мне стоит начать краситься?

 По резкому звуку отставленной на тарелку чашки, она поняла, что вопрос неожиданный.

 Пауза.

 — Я непритязательный. Ты мне и так очень нравишься.

 Честно говоря, в первый раз такая формулировка Эш задела, но после ссоры, где Лино обвинил её в переусложнении жизни, пришлось признать: её парень действительно не заморачивается по мелочам. Поэтому возражения Эш оставила при себе.

 — И вообще, — продолжил Лино беспечно. — Сама говорила, что тебе религия запрещает.

 — Нет у меня никакой религии, — пробурчала Эш, невольно съёживаясь и вцепляясь пальцами в столешницу. Лино тут же подскочил к ней, обнял за плечи. От его рук пахло чаем, остатками краски и пряными травами, и Эш глубоко вдохнула, концентрируясь на уютной домашней обстановке.

 — Я просто не люблю свет, — прошептала она. — Это довоенный атавизм, нам совсем не нужный.

 — Да, да, конечно, — Лино гладил её по спине.

 Он соглашался со всем сказанным, и это давало силы выкинуть из головы образы из детства, отогнать от себя запах гнилостного могильного болота, единственного светящегося уголка во всей деревне. И самого ужасающего, поглотившего бабушку.

 Эш взяла себя в руки.

 — Давай спать, — прошептала она Лино в шею. Он сжал её крепко, и на секунду подхватил, поднял в воздух.

 Из окна спальни виднелись отблески больших кристаллов на крыше банка. Стоило это баснословно дорого, ведь мало его добыть, ещё и особый маг должен заряжать каждый день. Света хватало не только обозначить вход, но и очертить силуэты ближайших зданий, и Эш одновременно и любила этот вид, и пугалась его. 

 ***

 В лаборатории день совсем не задался. Что первое, что второе поколение грибов выпускали тёмные облака без единой искры.

 — Странно, — пробормотала Эш. По её расчётам новый импульс должен был дать хоть какой-то эффект, а не вот так, по нулям.

 Она ударила изо всех сил, и ответами ей стали чёрные споры и несколько возмущённых воплей с разных концов здания, эхом отозвавшихся в коридорах.

 Ой. Перестаралась.

 Эш сняла бесполезные очки, аккуратно уложила кристаллы и прокрутила в голове душераздирающую, полную раскаяния речь. И так увлеклась, что принялась репетировать про себя, размахивая руками.

 В таком виде её и застали ввалившиеся в лабораторию. Эш замерла. Аудитория тоже.

 — Мне кажется, — нарушила тишину Лоош, её бывшая коллега из пищевого отдела, — нам всем нужен перерыв.

 Кто-то рассмеялся.

 — Эй, а эксперименты? — донеслось слева.

 — Мне очень жаль! — начала отрепетированную речь Эш.

 — Да я неделю к нему готовился.

 — Вряд ли она что-то исправит, — заметила Лоош. Её подкрашенные брови сошлись вместе — нахмурилась.

 — Эш сегодня проставляется в столовой, — крикнула Рошла с задних рядов. Маги загалдели, но скорее одобрительно. Да и никто не спорит с эмпатами.

 — Ладно, — Эш подсчитала в уме оставшиеся до зарплаты ресурсы и вздохнула. — Отмечусь в журнале, и в столовую.

 — Журнал, — раздался звонкий шлепок по чьему-то лбу, и Лоош как ветром сдуло.