Безумная песнь о любви

— Какими судьбами? — спросил Антон, разглядывая гостью.

— Да к маме приехала, — буркнула Саша, жалея, что не убежала, оставив пакет с пирогом на пороге. — А она говорила о тебе и...

Она осеклась, не зная, как правильно сказать о том, как ей жаль, что тётя Лена умерла два года назад, а дядя Гамлет так давно совсем, и что Антон и вправду осунулся, и что вроде как Саше он почти как брат.

Антон пожал правым плечом и пригласил на кухню.

— Как ты? — спросила Саша.

Банка с заваркой как обычно стояла на нижней полке, а чайничек с забытыми остатками пылился на подоконнике. Слабо пахло лавандой и чабрецом от засохшего пучка трав в шкафу.

— Ничего нового, — ответил Антон, расставляя посуду. — Много болею и мало выхожу из дома. А ты?

Они болтали о всяком обычном: о работе и погоде, осеннем гриппе и о том, что в кино нечего смотреть. Сидели рядом на тесной кухне, касаясь коленями, и Саше опять хотелось сбежать. Не был Антон ей никаким братом. Был тревожным, неловким воспоминанием из детства со сладким послевкусием.

И она чувствовала себя странно, вернувшись в эту тревожность. Что в Антоне такого особенного? Симпатичный, но худой затворник, с детства по больницам, и, главное, никогда в её сторону даже не...

Саша подняла голову и замерла под внимательным взглядом его светло-серых глаз, как замирала десять лет назад. Как в первый раз.

— Рад, что ты приехала, — сказал Антон с улыбкой.

— Но тебе и впрямь некому помочь, — буркнула Саша первое пришедшее в голову, и тут же укорила себя.

«Какая помощь, если я разок на чай зашла?».

— А ты ведь и впрямь можешь, — сказал Антон и легко коснулся локтя.

— Чем же? — спросила Саша, разглядывая его бледное лицо.

— Собой, — он погладил её по щеке.

— Я...

Антон провёл пальцами ниже, по шее, но продолжал смотреть прямо в глаза.

— Саша, мне нужно это... ты, твой голос, твоё тело, — он шептал, и она чувствовала, что тонет. — Просто скажи, что согласна.

— Да.

Саша не помнила, как они оказались в тёмной спальне. Промелькнул коридор, скрипнула дверь, которую они не потрудились закрыть. Её волновали только горячие руки на плечах, на спине, на талии.

От мягкого касания губ перехватило дыхание и закружилась голова. Саша почувствовала, что ноги подкашиваются. А через секунду поняла, что всё её тело тяжёлое и неповоротливое, будто при лихорадке. Она распахнула глаза и столкнулась взглядом с очень знакомой девушкой. Дёрнувшись от неожиданности, упала. Тело совсем не слушалось.

— Спасибо, Саша, ты мой лучший друг, — сказал кто-то с лёгкой грустью. — Только ты и согласилась помочь. Искренне.

Саша почувствовала, как её перехватывают и прислоняют к кровати, потом приподнимают подбородок. Она смотрела на себя саму и не верила.

— Убогое тело, — говорил Антон её голосом, кривя её губы. — Ненастоящее и без чар совсем разваливается, ты уж прости. Да и с чарами пара лет оставалась. Хотя я везучий, остальные-то год-другой в колыбельке лежат и...

Заиграла мелодия из «Черепашек-ниндзя». Как-то Саша на неё случайно наткнулась и поставила на звонок. Ей нравилось, как люди хмурились, пытаясь вспомнить, где они это слышали, а потом улыбались, вспомнив.

Антон... подменыш тоже улыбнулся, отпустил её и вышел в коридор. Мелодия прервалась.

— Алло. Что? Да, скоро буду, мам, — услышала Саша.

Сквозняк потревожил дверь, и та с лёгким скрипом качнулась. Саша с трудом подняла голову. Девушка в прихожей натянула кеды и помахала на прощание рукой, продолжая болтать в трубку:

— Антон правда болеет и...

Хлопнула входная дверь. Сил хватало только наблюдать, как стремительно сужается полоска света на полу. А потом Саша осталась в полной темноте.