Сердце Драконицы 2: Истинный враг

Трикси

Меня заперли в так называемой гостевой комнате. Мебели здесь было минимум. Кровать, небольшой столик с зеркалом и маленькая прикроватная тумбочка. Видимо специально для меня постарались.

Ричарда у меня забрали. Где он сейчас — понятия не имею. Сперва нужно самой как-то отсюда выбраться, а уже потом искать племяша. Хотя за его благополучие я волновалась в разы сильнее, чем за своё собственное.

Услышала звук ключа в замочной скважине. Кто-то отпирал дверь. Уселась на краю кровати, сложив руки на груди. Если будут допрашивать — ничего им не скажу. Лучше пусть сразу убьют.

Дверь распахнулась и в комнату торжественной походкой зашёл Арден.

— Как себя чувствуешь? Надеюсь, твои новые апартаменты тебе пришлись по душе?

— Хм, — я отвернула от него голову.

Лицезреть эту самодовольную физиономию не было ни малейшего желания.

— Даже не поинтересуешься своим дорогим племянником? — с наигранным удивлением спросил он.

Я вздрогнула. Упоминание о малыше как разряд молнии прошибло меня насквозь.

— Что ты с ним сделал? — я старалась, чтобы голос прозвучал уверенно, но скрыть волнение не удалось.

Тот злорадно оскалился.

— За него можешь не переживать. Мы устроили его почти по-королевски. Круглые сутки за ним неусыпно присматривают наши лучшие няньки.

Ага, видела я этих «лучших»!

— Кормят, одевают, спать укладывают… чуть ли не колыбельные ему поют. Обращаются с ним, как со своим собственным.

Так я и поверила! По твоей роже видно, как они о нём заботятся.

— Но… — продолжил он, подойдя ближе, — …такой уход требует определённой… платы. Сама же понимаешь, ничего не бывает просто так. За всё в этой жизни приходится платить. — Теперь вообще сел рядом со мной.

Отодвинулась от него подальше.

— О какой плате ты говоришь? Сам же хотел его воспитать, как одного из вас, а теперь заикаешься о какой-то там плате?!

— Угу, — довольно оскалился он. — Сейчас о нём заботятся, как о принце, но я легко могу это изменить и превратить его только начавшуюся жизнь в кромешный кошмар.

Меня обдало холодом. С каким предвкушением он это сказал. Будто одна лишь мысль об этом доставляло ему дичайшее удовольствие. Каким же надо быть чудовищем, чтобы угрожать маленькому ребёнку?!

— Ч-чего ты хочешь? — дрожащим голосом спросила я.

Вот тут его улыбка стала ещё шире и… коварнее.

— На самом деле ничего такого. Ничего, что ты не могла бы мне дать.

— Хочешь, чтобы я выдала своих друзей? Так вот, можешь даже и не мечтать об этом. Лучше я умру, чем расскажу тебе хоть что-нибудь, понял? Ничего ты от меня не добьёшься!

— Воу-воу-воу, какая яростная тирада! Мне даже нравится. Но нет, я не собираюсь ничего у тебя выпытывать. Тем более маловероятно, что тебе что-нибудь известно.

Сейчас он меня удивил. Думала, что он будет в бешенстве из-за нашего побега и всеми силами попытается выудить из меня информацию.

— Этих беглецов я поймаю. Рано или поздно. Отловлю поодиночке или, если повезёт, прихлопну их всех разом. Сейчас это не важно. От тебя мне нужно нечто совершенно иное.

Он подсел ближе. Отодвигаться было уже некуда. По тому, как его рука заскользила по моему платью, сразу стало понятно, чего именно он от меня хочет.

— Даже не вздумай! Я тебя к себе и близко не подпущу, урод. Что в твоей больной голове заставило тебя подумать, будто я могу на такое согласиться?!

— Как что?! Твой племянник, разумеется.

Опять удар по больному. И я снова замолкла.

— Да-а. Именно, Трикси. Ты всё правильно поняла. Я готов обеспечить этому выродку достойную жизнь в обмен на тебя.

Я сглотнула.

— Пока ты будешь моей, эта мелюзга будет жить. Но если скажешь мне «нет» — боюсь, я не смогу ручаться за его безопасность.

— Это низко, — вышло жалобно.

— Конечно! А ты чего ожидала? Что я буду также, как и этот глупец Ворхис, играть в благородство?!

Я смотрела на него очень пристально. Старалась отыскать в нём хоть мельчайшие нотки человечности. Но их не было. Совсем. Передо мной сидело чудовище в человеческой оболочке, в принципе не ведающее о милосердии или благородстве.

— Ну так что, птаха? Ты согласна? Или я прямо сейчас пойду и разделаюсь с отпрыском твоей дорогой подруги.

Я не чувствовала ударов собственного сердца. Мне казалось, что всё внутри меня просто обледенело. Покрылось толстенной ледяной коркой. Даже ответить ничего не могла. Язык не слушался.

— Значит я пойду и прикончу этого сопляка. Сама виновата.

Он встал с кровати и стремительно направился к выходу.

— Стой!!! — выпалила я.

Он остановился в дверях, развернулся и окинул меня любопытно-выжидающим взглядом.

А я не могла выдавить из себя нужных слов. Ибо как на такое вообще можно согласиться?

— Так каков твой ответ? — холодно спросил он.

Ещё раз сглотнув и измявши от волнения всё платье, я всё-таки выдавила:

— Я... я согласна.

— Вот и отлично! — самодовольная улыбка озарила его лицо. — Другого решения я от тебя и не ждал. В конце концов, разве ты могла обречь на гибель своего собственного и горячо любимого племянника. Он ведь тебе как сын родной. Не так ли?

Мразь! Какая же ты мразь!!! Всё учёл. Даже мою любовь к малышу. Здесь правда была на его стороне. Я душу продам, если потребуется, но не дам в обиду ребёнка.

— Что ж, тогда не будем оттягивать столь сладострастный момент.

Я резко подняла голову и уставилась на него полными ужаса глазами. Как это сейчас?! Почему сейчас?

— А смысл оттягивать неизбежное? Всё равно это произойдёт. Так лучше сейчас, чем когда-то потом.

Нет-нет-нет… Как по мне, лучше никогда.

— Да и к тому же, неужели ты сама не хочешь узнать каково это? Каково это — провести ночь с настоящим мужчиной.

Сердце того и гляди выпрыгнет из груди. Хотелось бежать, кричать, отбиваться до последнего, биться в истерике… делать хоть что-нибудь, но я не могла. Он не оставил мне выхода. У него на руках был главный козырь — Ричард. И этим козырем он намертво припечатал меня.

Хищной походкой он подошёл ко мне. Сперва начал обводить рукой контуры моего платья, поднимаясь всё выше. Движения были поглаживающие, неспешные. Но удовольствия не доставляли. Проскользнул по моему бедру, прошёлся по животу, очертил округлости моей груди, обогнул шею, поворошил мои волосы…

— Наконец-то это случится, — последнее, что сказал он.

На груди платье было открытое. Ухватившись за край, одним резким и грубым движением он дёрнул. Платье затрещало по швам. Он рвал его прямо на мне. С остервенением, злобой, нетерпеливостью. Платье нещадно осыпалось мелкими ошмётками вокруг меня. И вскоре не осталось ничего. Я сидела на кровати, прикрывая руками заветные места. А Арден голодным и хищным взглядом метался по моему телу. Вверх-вниз — и обратно. Буквально пожирал меня всю глазами.