Дом для дракончиков, или Обрести человечность

      Визит к куратору был очень познавательным. Во-первых, я увидела копию завещания мамы – и да, наследство я получу именно в двадцать, а не в стандартные для женщин двадцать пять лет – именно в этом возрасте незамужняя дееспособная девушка по закону в опекунах уже не нуждается. Этот возраст может быть сокращён, как в моём случае, по воле завещателя, но не ниже, чем до восемнадцати, если подобного уточнения нет – по умолчанию опекун назначается до двадцати пяти, тогда же и наследство можно будет получить.

      Во-вторых, я поняла, что, конечно, могла потребовать смены опекунов, но… Доказательств, кроме пузырька со снотворным, у меня не было, дракончиков, как свидетелей, я тоже предоставить не могла, и не только потому, что скрываю их ото всех, а просто из-за их юного возраста – они же многого из того, что мне рассказали, просто не поняли. Да и услышит ли их кто-нибудь, кроме меня?

      Поэтому я куратору ничего рассказывать не стала, сказала лишь, что подозреваю, что меня хотят выдать за кузена ради наследства. А она мне напомнила, что насильно в нашем королевстве никого выдать замуж невозможно, и предложила быть аккуратнее оставшиеся пять месяцев.

      Поблагодарив за совет, я ушла, размышляя над тем, что означает это «аккуратнее»? Проверять всю еду на всякие опасные добавки? Пить только воду из-под крана и есть только то, что сама купила в соседних лавках? Вообще перестать есть, пить и спать?

      Нет уж, выход у меня оставался лишь один – исчезнуть на эти пять месяцев, а потом вернуться и выставить дорогих родственничков из своего дома. Сами виноваты!

      Пройдя пару кварталов, я зашла в небольшую шляпную лавку и порадовалась, что там сейчас не было посетителей.

      – Привет, Норман, – улыбнулась я молодому приказчику, стоявшему за прилавком.

      – Привет, Ника, – кивнул мой второй «ухажёр», по старой привычке называя меня по имени. – Хочешь что-нибудь купить? Ты вроде шляпки не любишь. Хочешь сделать подарок?

      Мы продолжали общаться все эти годы, всё же жили в одном районе, где практически все друг друга и всё друг о друге знали. Ну как «общаться»? Привет – пока, кивнули, проходя мимо по улице, и забыли о встрече спустя две секунды. Просто знакомые, не более.

      – Нет, Норман, я хотела бы поговорить, если ты не занят.

      – Как видишь, – он обвёл рукой пустующую лавку. – Время утреннего променада, все наши потенциальные покупательницы фланируют по аллеям центрального парка. Зато после обеда будет выложен новый товар и соберётся толпа. Так о чём ты хотела поговорить?

      – Помнишь, как ты за мной когда-то ухаживать пытался?

      – Пытался? – усмехнулся парень. – Мне казалось, я всё делал правильно, считал себя таким взрослым и опытным. Сейчас даже смешно вспомнить.

      – А почему перестал?

      – Ники, ты что, обиделась тогда? – весёлость с лица Нормана словно ветром сдуло. – Прости, мне казалось, ты даже и не заметила, что я приходить перестал.

      – Заметила, но не переживай – не обиделась. Просто вдруг любопытно стало.

      – Ники, ты же понимаешь… Я у родителей единственный сын, мне их дело продолжать, наследники нужны, а ты же…

      – А что я?

      – Да ты же сама знаешь, – ещё больше смутился Норман.

      – Допустим, – решила я не давить. Успею, если что. – А ты откуда узнал?

      – Случайно. Услышал, как твоя тётя с кем-то разговаривает у вас во дворе. За сиренью не видно было, но я тебя у калитки поджидал, а она с той стороны стояла, рядом совсем. Я и подслушал. Нечаянно.

      – А что именно она говорила? – Ой, что-то мне подсказывает, что не было в тот момент у тёти Адены никакого собеседника, и слова те предназначались именно моему тогдашнему «ухажёру».

      – Ну… ты же сама знаешь… Или тебе не сказали? – вскинул он голову.

      – Скажи ты, – попросила я. – Пожалуйста.

      – Ника, мне очень жаль, что ты никогда не сможешь ребёнка выносить. Но ведь можно же из приюта взять или за вдовца замуж выйти, да?

      – Выносить не смогу? Тётя так и сказала?

      – Да. Сказала, что доктор всё же поставил диагноз – ты унаследовала болезнь своей матери, и если забеременеешь, то умрёшь вместе с ребёнком. Прости, Ника, ты мне нравилась, но…

      – Но не настолько, чтобы отказаться от возможности иметь детей, – горько усмехнулась я. Норман женился год назад, и у них с женой уже была маленькая дочка. – И ты поверил?

      – Да. Зачем бы твоей тёте кому-то лгать?

      – Действительно, зачем? – криво улыбнулась я. – Норман, если бы я унаследовала мамину болезнь, я бы умерла ещё лет пять назад. Только вот болезнь у неё не наследственная была.

      – А какая? – растерялся Норман.

      – Это неважно, – вздохнула я. – Я так понимаю, о моей беде все в округе знают.

      – Да, – кивнул Норман, глядя на меня с жалостью. – Но это не я. Просто я слышал об этом потом от… уже не помню, от кого.

      – Надо же! Все знали, кроме меня. Ладно, спасибо, Норман. Не рассказывай никому об этом нашем разговоре, хорошо?

      – Хорошо, – машинально кивнул парень, провожая меня взглядом до двери, потом спохватился: – Ника, а ты что, не больна разве?

      – Норман, у мамы был ребёнок – я, – ответила, притормозив и оглянувшись. – Как я могла унаследовать от неё неспособность родить?

      – Может, ты у неё приёмная? – воскликнул Норман. Я даже отвечать не стала, просто вышла и, закрывая дверь лавки, услышала за спиной: – Ой, я дурак!..

      Домой я пришла, уже приняв окончательное решение. Корзина, с которой я обычно ходила гулять, трещала по швам, только в ней на этот раз были не пышки и не библиотечные книги. Зайдя в дом, я кивнула тёте, всё так же хлопочущей на кухне, прошла на чердак, тщательно закрыв за собой дверь, дождалась, когда дракончики выберутся из-под кровати и стала выкладывать на неё свои покупки.

      Два рюкзака, побольше и совсем маленький, кожаная сумочка, которую носят на ремне через плечо, атлас мира и расписание движения дилижансов в ближайших населённых пунктах.

      – Мам, а зачем это всё? – Кейси забралась в один из рюкзаков, исследуя его изнутри.

      – Ты узнала, что хотела, Ника? – спросил Ронни.

      – Да Ронни. И у меня для вас отличная новость! – широко улыбнулась я своим малышам. – Мы отправляемся в путешествие!