Что за ерунда, не пойму. Вроде возраст у меня не тот, чтобы, только встав из-за праздничного стола, тут же хвататься за все подряд в поисках опоры, но вот стою я тут, за подъездную дверь держусь, чтобы не упасть…

Ошиблась, получается. Старость подкралась незаметно. Я ждала ее хотя бы через пару лет, но она решила заглянуть, когда мне исполнилось двадцать.

Внезапно мир вокруг начал кружится, перед глазами возникли яркие вспышки… и тут картина привычной реальности начала меняться, перетекая во что-то иное. Быстро, словно в калейдоскопе. Тусклом и чуть искаженном калейдоскопе.

Вид привычного снежного двора с автостоянкой, который я должна была увидеть, выйдя из подъезда, сменялся то на бушующее море, бьющееся о неприступные стены маяка, то на ночной европейский городок с невысокими каменными домами… Пару раз перед глазами появлялся образ огромного древнего зала, освещенного только настенными факелами. Пол будто бы покрыт черной смолой, а потолок невозможно было разглядеть. Казалось, витые колонны поддерживают сам небосвод. Саму ночь. Саму тьму…

По коже пробежали мурашки от величия этого места, а калейдоскоп сменяющихся картинок остановился.

Колонны стали видны отчетливее. На миг мне показалось, что я слышу потрескивание огня на факелах, чувствую холод, идущий от пола, вдыхаю запах многовековой пыли и тумана… Я даже ощущала, как ледяная железная дверь, в которую я вцепилась, сменяется лакированным деревом, но… Но тут сквозь меня прошел смазанный силуэт, закрывая призрачную дверь. Видение зала исчезло, вновь сменяясь другими, слишком быстро меняющимися картинками.

Рука потянулась закрыть рот, глаза машинально закрылись, спасая хрупкую психику, а сама я сильнее вцепилась в дверной косяк, возле которого и застыла, когда со мной начала происходить эта… странь.

Мамочки… Никогда не была религиозной настроенной особой, но кому нужно помолиться, чтобы это поскорее прекратилось?! Чтобы хоть на какой-нибудь «картинке» моя буйная фантазия остановилась!

Но… Но если это не фантазия?

Пусть там будет тепло и готовят вкусно, о большем не прошу! Остальное я сама устроить смогу…

Миг и сквозь закрытые веки забил свет, чтобы тут же исчезнуть.

Секунда, и грубый тычек в спину, заставил меня выпустить дверной косяк, а сама я полетела вперед, в последний момент успев выставить руки, чтобы не разбиться о грязный и липкий дощатый пол.

– Чего в дверях встала? – грубо произнес со спины мужской голос. – Ты либо заходишь, либо мерзнешь на улице.

– Бабы, они все такие. Проще им выбора не давать, чем смотреть, как они мучаются, мозги свои напрягая, – хохотнул второй голос.

Справа прошагали мужские сапоги, на миг остановившись возле меня.

– Ты это, – с досадой произнес тот, кто, судя по всему, меня и толкнул, – не делай вид, что встать не можешь. Сама виновата, что упала. Замерла на входе – ни туды, ни сюды. Еще минута и трактирщик бы сам тебя взашей выпихнул. На улице, поди, не пора цветения. Весь зал ему бы выстудила… Так что спасибо скажи и поднимайся.

– Спасибо, – машинально отозвалась я с трудом понимая, что происходит.

Трактирщик? Пора цветения?..

Я смотрела на широкие темные доски, устилающие пол, на удалившиеся куда-то вперед сапоги, и понимала, что совершенно ничего не понимаю.

Голова все еще кружилась, руки-ноги казались ватными и непослушными, но не в них была основная проблема. Проблема была в окружении.

Никогда не думала, что можно так качественно сойти с ума. Так, чтобы ты и видел, и чувствовал, и слышал нечто нереальное. Невозможное.

Как обычный зимний двор, куда я должна была выйти из подъезда, мог стать трактиром?

Как я могу ощущать под пальцами не снег или лед, из-за которого бабушка бережется и уже неделю не выходит из дома, а липкое, грязное дерево?

Как я могу слышать гул разговоров, стук ложек о посуду и звук наполняющихся стаканов, вместо шума машин?

Как я могу чувствовать едва уловимый ароматный запах мяса, который перебивают кислый запах пота и браги?

Мысли проносились в голове, не останавливаясь ни на секунду. Сердце в груди испуганно застучало.

До конца надеясь, что, хотя бы зрение меня не подведет, я подняла голову, обводя взглядом переполненный зал типичного киношного трактира.

Невозможно.