Навья царевна. Василиса

- Если я третий путь выберу, то как понять мне, верно ли я поступаю?
- А ты душу свою слушай. Зоркая она у тебя, особо когда дрянь на себя не вешаешь всякую. Али сомневаешься так в себе? – а, увидев утвердительный кивок своего воспитанника, женщина с усмешкой сказала: - Ты, мальчик мой, всегда из любой ситуации с выгодой для себя выходил, когда на свои силы опирался. С детства так было. Права была матушка твоя, когда тебя змеем прозвала. Ты ж действительно, как тот гад земной, извернёшься да вывернешься. Почему сейчас же по-другому должно быть?
- Может, и права ты, нянюшка. – осторожно подтвердил царевич. Совершал он в своей жизни столь безумные выходки, что сейчас только диву давался, как уцелеть да сухим из воды выйти смог. Да и его пребывание во дворце само по себе сумасшествием было. Поразительно, что за все проведённые здесь годы, его только бабка на чистую воду вывела. Пожалуй, только благодаря своей чуйке-то и везению ему одурачить всех и удалось. Конечно, пиявка колдовская и репутация дурная немаловажную роль в этом везении сыграли, однако и свою изворотливость глупо со счетов списывать. Да вот только сейчас он не один, дабы на слишком большой риск идти. - А жену мне как защитить? Ты же сама сказала, что опасность над ней висит. А я-то хоть и дураком слыву, но уж ясно понимаю, что с Ягой мне никак не тягаться. Ежели она захочет Василису к рукам своим прибрать, то ничто её не остановит. Можно было её во дворце оставить, сюда она не доберётся. Да вот только остерегаюсь я это делать. Уверен, слишком многие супругу мою невзлюбить могут за ворожбу тёмную. Да и отец с матерью могут дел наворотить ради моего блага.
- Вот, вижу, толк с нашего разговора будет. Думать начинаешь. - довольно прищурив свои глаза, пробормотала вещунья. – Жёнку твою бы спрятать надобно. Так для всех лучше будет. Да, вот только упрётся она. Не захочет отсиживаться, покуда ты жизнью своей рисковать будешь.
- Так куда её спрятать-то? Может, ты, нянюшка, подскажешь, где бы ей укрыться, чтобы никто ей навредить не смог?
- Ты это, соколик, у супружницы своей и спрашивай. Знает она такое место, да говорю, не захочет она там скрываться.
Мужчина внимательно прищурился и оглядел с неким изумлением собеседницу, а потом недоверчиво протянул:
- Ты мне что, нянюшка, предлагаешь силой её туда запихнуть? Под замок посадить?
- Для начала, я предлагаю тебе с ней поговорить. А ежели не выйдет беседы, то и силу применять бесполезно. Ты пред ней будто кутёнок. Поэтому не выйдет силой. – уверенно ответила на его вопрос вещунья, но через мгновение с лукавой улыбкой протянула: - А вот хитростью очень даже. Да только понимать должен, что обидится после такого на тебя твоя голуба. Как долго потом прощения упрашивать будешь, мне не ведомо. Подозреваю, что она знатно над тобой поиздевается. Всё ж кровь не водица. – последнюю фразу женщина пробормотала так тихо, что её царевич так и не услышал.
Иван после речи няньки лишь устало вздохнул и сжал переносицу. Одни сплошные недомолвки. Ему уже от них дурно. За последние седмицы он их на всю жизнь наслушался.
- Ну, и, конечно, учиться тебе следует. Хорошо учиться. А как ни крути, Яга в тёмном ведовстве одна из лучших. Ежели выжить хочешь, придётся тебе себя не жалеть, но дар свой обуздать. Как бы ты нос от него свой не воротил, но это твой единственный шанс уцелеть. Тяжело тебе будет, но коли станешь ведьмаком искусным, то жизнь спокойную себе с жёнкой обеспечить сможешь. У тебя появится то, что до этого не имелось – собственная сила и власть. – нянька на мгновение замолчала, а потом тихо продолжила. – Боги никогда не ошибаются, мальчик мой. И тебе они отсыпали своей благости с лихвой. А ты нос воротишь. Как ты думаешь, легко ли колдуну светлому на Калинов мост ступить?
- Ну так и ведьмаку не легко. – вяло возразил ей в ответ царевич.
- Не легко. - согласилась та, но потом всё же добавила: - Однако всё равно легче. Не так нежить чует, не так нечисть голову может заморочить. Подумай, помог бы дар светлый в нави? Может, тёмная ворожба тебе для того и дана, чтобы жизнь сохранить?
Ежели посмотреть на его масть, то всё очень складно выходило. Однако чёрт побери!
- Почему ты говоришь мне это именно сейчас? – мужчина в возмущении вскочил с лавки и зло заходил перед вещуньей. – Почему не раньше? Если бы я знал о таком раньше, то мог бы изначально дар свой осваивать. У той же Яги учиться. Я же ничего о ритуале этом злосчастном не ведал!
- Тогда бы с предками ты бы встретился намного раньше. – резко перебила она возмущения Ивана. – Ты, мальчик мой, меня своей спесью и выходками до белого каления доводил, а уж Яга бы тебя и вовсе в первые же дни прибила. Нет, конечно, она б потом тебя оживить бы попыталась, однако после её ярости от тебя мало что бы осталось. – ведьмак на эти её откровения нервно сглотнул и вновь уселся на лавку. – А сейчас самонадеянности и гордыни в тебе знатно поубавилось. Страх разоблачения тебе на благо пошёл. Наконец, научился здраво ситуацию оценивать, самому управлять людьми да под них подстраиваться, коли это выгодно. Тебе это сейчас лишь на руку сыграет. С Ягой нельзя силой справиться, как и угрозами на свою сторону переманить. Лишь хитростью и здравомыслием её переиграть можно, соколик. А покуда ты неуязвимым и всесильным себя мнил, на статус царского сына опирался, то у тебя бы ладу ни с супружницей твоей не было бы, ни со зловредной лесной старухой. Хитрость и здравомыслие, мальчик мой. – вновь повторила вещунья, глядя ему прямо в глаза. – Многих несокрушимых одарённых, будь у их противников эти качества, одолеть бы удалось.
Мужчина слушал её речь внимательно, и с каждым словом няньки убеждался, что она права как никто другой. Ведь его так именно так и обхитрила. Если бы не её предсказания про жену-лягушку да мост Калинов, он бы от заносчивости и высокомерности не избавился. Может, и матушку бы не послушался, и дар бы не стал скрывать от отца. А так, страх, что стал его вечным спутником после пророчества, действительно, порушил его опору. И ему пришлось научиться совсем иным навыкам, дабы добиваться своего. И эти умения ему знатно помогли с той же Василисой поладить.
От размышлений Ивана оторвали глухие раскаты грома вдали. Он с удивлением взглянул на небо, однако за всё время его беседы с нянькой, погода ничуть не изменилась – солнце хоть и постепенно клонилось к горизонту, однако на небосводе не было замечено ни одного облачка. Только вот громыхание не прекращалось, наоборот становилось сильнее, и теперь уж от него вздрагивали и земля, и воздух.
- Это твоя благоверная поспеть пытается, дабы приход твоих родителей своим появлением не затмить. – спокойно произнесла женщина, видя недоумение на лице царевича. – Так что иди, успокой народ. А то уж слышишь, как бабы заверещали.
Ведьмак послушно встал, однако почти сразу обернулся и преклонил колени пред своей старой нянькой.
- Благодарю тебя, матушка, за советы да науку. Вовек твоей мудрости не забуду. Славно ты со мной сегодня побеседовала. Однако ж один вопрос меня всё же мучает.
- И какой же? – со смехом спросила мужчину вещунья, с его помощью поднимаясь с лавки.
- Каким образом ты предлагаешь мне супругу мою вокруг пальца обвести, дабы её от опасности оградить, ежели разговор по душам не поможет?
- Если готов с последствиями смириться, то можешь слабостью её воспользоваться.
- Да, думается мне, что у жены моей слабостей нет. Или же мне о них не ведомо. – весело ответил царевич, вспоминая, сколь всегда предусмотрительна была Василиса.
- Да? А что ж ты сегодня под сердцем носишь, дабы царевы шпионы вещицу эту колдовскую в доме твоём не узрели? – лукаво отозвалась вещунья, услышав речи влюблённого молодца. Да и хлопнула его прям по тому месту, где в тайном кармане лежала лягушачья шкурка, которую сегодня из-за предпраздничной спешки обронила Кощеева дочка. – А теперь иди, супружницу свою встречай. Мы с тобой ещё свидимся.
Мужчина вновь пробормотал благодарности, поцеловал няньку в морщинистую щеку и быстрым шагом направился к испуганно голосящей толпе придворных. А едва оказавшись возле дворцового крыльца, лихо воскликнул, ещё больше пугая всех своим возгласом да шальным видом:
- Не бойтесь, гости дорогие! Это, видно, моя лягушонка в своей коробчонке едет!