Запретная любовь

Мирддин тронул коня и двинулся вниз по тропинке. Конечно теперь, когда ему вот-вот исполнится тринадцать, никто не возражал против его одиноких поездок. К тому же и ездил-то он недалеко – к Вардену, который так и жил в шаговой доступности от монастыря святой Бригитты.

Иногда на обратном пути Мирддин заходил и к отцу Блэзу. Но в последнее время – все реже. Внутри у него поселилось странное чувство по отношению к старому учителю. Почти отвращение. И особенно – с тех пор, как Мирддин начал по-настоящему предвидеть будущее и ощущать прошлое.

Теперь он знал наперед многое. С возрастом его видения обрели настоящие краски, а разум научился трактовать их. Порой это были образы жестоких битв, и Мирддин откуда-то знал, когда и как они произойдут. В других случаях – он видел животных, борющихся друг с другом, аллегорию событий, что должны произойти в Британии.

Странно было чувствовать себя пророком, но Мирддин давно привык, что ему ведомо неведомое никому более. Он не гордился этим. И не боялся этого. Это была его жизнь и судьба. Мать называла его «Эмбрис» - «бессмертный». И он знал, что станет бессмертным – в определенном смысле. Войдет в легенды, люди будут помнить о нем тогда, когда вся правда об истинных событиях забудется.

А вот собственное будущее и будущее или прошлое близких оставалось куда более туманным. Он так и не узнал, что писал тогда Блэз. Видел очень ясно, мог теперь часами всматриваться в огонь или воду и не уставать. Но буквы, писанные молоком, все так же быстро исчезали. И это было еще одной причиной, почему ему не хотелось видеть Блэза.

Он знал, что нельзя спрашивать у него об этом. Вообще Блэзу лучше лишний раз не напоминать о своем даре! С годами священник стал совсем нетерпим ко всему, что связано с магией или предсказаниями. Стал раздражителен, как будто его постоянно что-то жжет изнутри. А на Мирддина при встрече он смотрел странно – как-то виновато и недоброжелательно одновременно.

Мирддин знал, что это как-то связано с тем, что Блэз написал тогда молоком. Но эту загадку ему придется решить самостоятельно. Одно из видений показывало, что Блэз сразу умрет, если он, Мирддин, пристанет к нему с расспросами. А смерти Мирддин ему не желал. Просто их пути расходились все больше.

Совершенно другое дело Варден! С тех пор, как у Мирддина появилась возможность снова приезжать к нему, старый друид ожил. Он опять давал уроки – на совсем другом уровне, ведь его ученик был уже не мальчиком, а разумным и сильным юношей. Они говорили на равных, а порой Мирддин замечал, что, конечно, все умения и способности друида – лишь малая часть доступного ему самому.

А большую часть ему придется освоить самостоятельно.

В этот раз, как и во многие другие, Варден резко выскочил из-за угла прямо перед копытами коня.

— Ты опять меня не заметил, молодой Мирддин! Тебе нужно быть внимательнее! — сказал старик.

В его глазах светилось лукавство, он явно был доволен, что сумел прокрасться незамеченным. И Мирддин не разочаровывал его, хоть на самом деле еще несколько минут назад внутренним взором разглядел, как старый друид ловко пробирается через чащу, чтобы сделать сюрприз своему ученику, а заодно преподнести урок.

Чужое присутствие он всегда ощущал безошибочно.

— Ты… хитрый бесшумный лис, великий Варден! — рассмеялся Мирддин и спешился. — Куда мне до тебя!

Старик искоса поглядел на него.

— Ты становишься мудрым, мальчик мой. Ты ведь давно знаешь, что я на тебя «охочусь». Решил потешить самолюбие старика…

Мирддин так же лукаво улыбнулся и опустил глаза:

— Но ты все так же видишь меня насквозь!

— Пойдем, у нас последний урок, — вздохнул Варден. — Переломный момент наступает… Ты знаешь об этом. За морем выстроилась огромная армия, готовая плыть в Британию. Корабли «бессмертного» ждут своего часа, который вот-вот наступит…

— Да, — кивнул Мирддин и послушно завел коня в пещеру вслед за Варденом.

В тот, свой последний вечер, она вместе смотрели в огонь и в воду. Обсуждали явившееся им. Варден давал ученику последние напутствия.

Оба знали, что больше они не встретятся. Ведь оба предчувствовали будущее.

Не встретятся - не потому что Варден умрет. Этот старый друид проживет еще немало. Просто жизнь уведет его единственного и любимого ученика далеко от тех мест.

А когда Мирддин сможет навестить его, Варден все же отправится в страну «ушедших отцов». Ведь рано или поздно это должно произойти. Его почти никто не будет помнить. Только Мирддин и его мать, чью жизнь он спас.

***

Когда умер Вортимер и в Британии воцарилось нестойкое владычество Вортигерна, был удобный момент, чтобы овладеть страной. Но Британия была далеко, а Арморика, которую Эмбрис взялся защищать с самой юности – близко. Прямо здесь.

Он уже готовился к решительному броску в Британию, когда пришли вести, что саксы начали угрожать Арморике с севера. Эмбрису пришлось оборонять континентальные владения. Эта жестокая и долгая война затянулась на долгие годы, заставила его скрежетать зубами, в очередной раз откладывая мечту.

Грело лишь, что благодаря его усилиям, здесь, на полуострове, люди могли жить относительно спокойно. Он пожертвовал своей мечтой не зря. И не на всегда.

И время пришло – когда Эмбрис понял, что теперь у него хватит сил и защищать Арморику, и отвоевать Британию.

Ему вскоре должно было исполниться тридцать шесть лет. Весьма почтенный возраст, уже никто не называл его молодым воеводой. Дальше откладывать было нельзя, ведь остаток своей жизни Эмбрис хотел посвятить защите и благоустройству Британии.

Жесткий, бездетный, одинокий, он годами вынашивал свои планы, и, наконец, был полностью готов их реализовать.

Ах да… все же был один человек, с которым он не чувствовал себя одинокой скалой посреди волнующегося моря. Его брат Максим. Отважный воин и неплохой полководец. За отчаянную смелость в бою люди прозвали его «Утер»[1], то есть ужасный. Ведь он вселял ужас во врагов одним своим появлением на поле боя.

Когда Эмбрис станет королем Британии, он отдаст Максиму Арморику. А когда-нибудь брат объединит под своей властью обе страны. Пока же брат последует за ним и будет его первым соратником в грядущих событиях.

***

Смутные предчувствия охватили Нию с самого утра. Ей было тревожно, хоть после того, как саксы почти полностью покинули, Деметию, жизнь была спокойной и размеренной – как она привыкла в монастыре.

Но сегодня в воздухе что-то витало… Предчувствие изменений. И опасность лично для нее.

Было прохладно, она запахнулась в накидку и вышла из монастыря. Здесь, как и в монастыре святой Бригитты, ей разрешалось гулять. Никто не держал ее, он по-прежнему была на привилегированном положении.

Стоило ей сделать пару шагов от забора, как она услышала конское ржание, инстинктивно отступила, чтобы не перекрывать дорогу всаднику и тут же … встретилась взглядом со своим отцом.

Он смотрел на нее сверху вниз, а рядом с ним приплясывал другой конь, несший немолодого мужчину в военному обмундировании. С обветренным лицом, длинным белым шрамом на лбу и резкими, но благородными чертами. Его темные волосы были сильно тронуты сединой, но старым он не выглядел. Глаза остро проницательно светились.

— О, Ния, мы как раз к тебе… Хм… — сказал Айргол доброжелательно. Последние годы у них опять были хорошие отношения. Иногда он приходил побеседовать с дочерью и вроде бы оставил планы выдать ее замуж, ведь ей исполнилось уже тридцать два года.

Они с незнакомым мужчиной спешились, и мужчина поклонился Ние.

— Хм… Это Горлойс, герцог Корнуолла, — представил его Айргол.

— Рада видеть вас в Деметии, — вежливо произнесла Ния.

Пожалуйста, действительно рада… Этот испытанный боями воин производил приятное впечатление – умного и уравновешенного человека. А еще он не вызывал никакого чувства опасности.